Crumbling Pedestal

Казалось, Северус был удивлен этим вопросом.
– Нет. Если вы так же хороши в преподавании, как и в написании книг, думаю, он придет в школу вполне подготовленным.

– Отлично!
– начал было Хор, но вдруг почувствовал, как кто-то дергает его за рукав.

– Мы можем начать сразу, как вернемся домой?
– восторженно спросил Марк.

– Если ты так хочешь, - снисходительно сказал Хор.
– А теперь успокойся и дай профессору проверить свое расписание.

Северус подошел к письменному столу и вытащил из шкафчика ежедневник. Перелистав его, он нашел нужную страницу и принялся ее изучать. Несколько секунд спустя, он поднял взгляд и сказал.

– Кажется, эта суббота у меня свободна. Десять утра вас устроит?

Хор кивнул.
– Нет проблем.

Северус схватил перо и, положив ежедневник на стол, записал время, прежде чем убрать его.
– Отлично. Давайте я провожу вас. Здесь легко затеряться.

– А…как Вы думаете, мы сможем навестить тот портрет снова перед нашим уходом?
– спросил Хор.

Если Северус и подумал, что это странная просьба, то никак не показал этого. Он слегка кивнул головой и повел их к выходу. Когда они добрались до картины, Хор сказал Марку.
– Вот тот портрет, о котором я тебе рассказывал. Интересно, правда?

– Да. Он так похож на тебя, только моложе. Здорово!

Портрет приоткрыл глаза и усмехнулся.
– Снова ты?
– прошипел он.
– Неужто ты соскучился?

Хор расхохотался, а глаза Марка расширились.
– Здравствуйте, - прошипел он.
– Меня зовут Маркус Слизерин. А Вас?

Портрет начал переводить взгляд с мальчика на Хора и обратно, затем, изогнув бровь спросил.
– Усыновил еще одного беспризорника?
– Хор невинно закатил глаза к потолку, а портрет, снова посмотрев на Марка, спросил.
– Так это правда? Меня зовут Хор Слизерин, но ты и так уже об этом знаешь.

– Вот как?
– спросил Марк, обвиняюще уставившись на отца.

– Эй, не смотри так на меня. Он это сказал, а не я.

– Сказал что?
– потребовал вкрадчиво Северус.

Марк посмотрел через плечо и ответил.
– Он сказал, что его зовут Хор Слизерин, и что я уже должен знать об этом, сэр.

Глаза Северуса сузились.

– Да ладно вам. Из того, что я просто похож на него, не следует, что мне должно быть известно его имя, - запротестовал Хор, многозначительно глянув на портрет.

– Значит, это, так называемый, брат Салазара, - заявил Северус.

Портрет презрительно глянул на него и задрал подбородок.
– Так называемый, задница, - прошипел он.

Марк хохотнул и снова глянул на Северуса.

– Можно хотя бы поинтересоваться …?

– Аммм….это не переводится, точно, - сказал Марк, снова хохотнув.
– Но он сказал, что действительно является братом Салазара.

Хору было интересно, почему Северус не задает самый очевидный вопрос: отчего портрет отказывается говорить на английском.

– Как интересно. Оказывается, ваши семейные байки оказались правдивы, - грубовато сказал Северус.
– Ну, как бы все это ни было интересно, боюсь, что у меня еще есть дела. Может быть, я все же провожу вас к выходу?

– О, да. Извините, что оторвали Вас от дел.
– Хор положил руку на плечо Марка и развернул его. Весь путь обратно до выхода они прошли молча, только у дверей вежливо простились.

Когда они шли в деревню, Марк спросил, - Что он имел ввиду, говоря об усыновлении беспризорников?

Хор пообещал себе, что ему в скором времени нужно будет нанести визит своим портретам.
– Семейная легенда гласит, что тот Хор тоже усыновил сына, прежде чем жениться и завести собственных детей, - объяснил он. К его удаче, Марк больше не поднимал эту тему в разговоре, и, когда они пришли домой, Хор отвел его вниз, чтобы начать урок зелий.

Поздно пообедав, Хор запечатал заклинаниями подвал, чтобы Марк не смог влипнуть в неприятности, пока его не будет, а затем аппарировал в свои подводные комнаты. У него там было несколько дел, но он начал с портрета у входа. Потратив много времени, Хор остался уверен, что люди из этого времени больше не смогут провести параллель между Хорами прошлым и настоящим. Он до сих пор и не думал, какой занозой в заднице иногда мог быть, даже нарисованный. Его не сильно беспокоили портреты в его собственном кабинете - дети, возможно, думали, что их Хор был мертв, а Сидрин и Основатели знали, что не стоит никому ничего рассказывать.

Зайдя в свою гостиную, Хор встал посередине и спросил замок.
– Дражайшая леди, ты не в курсе? Может, Сидрин оставил мне что-нибудь перед своей смертью?
– Несколько минут спустя, он получил очередное виденье. Он аппарировал в комнату, показанную ему, и взял там деревянный ящик, не забыв поблагодарить замок, а затем вернулся домой в Хогсмид. Он забаррикадировался в своем кабинете и осторожно снял крышку, найдя там отлично сохранившиеся дневники. Каждый из них был подписан серебром именем его сына и пронумерован. Либо Сидрин заранее все продумал, либо об этом великодушно позаботился сам замок.

Хор достал первый и открыл его.

Дорогой отец,

Я знаю, что ты ушел, к моему величайшему сожалению. Поэтому я решил начать вести дневник, в надежде, что когда-нибудь ты спросишь замок обо мне и моей жизни. Если ты читаешь это, значит, ты так и сделал.

Мы сказали моим братьям и кузенам, что ты умер, как ты и просил, хотя и не стали объяснять им при каких обстоятельствах. Эта новость очень тяжело сказалась на детях, мне жаль. Прошли недели, прежде чем мы смогли добиться хоть намека на улыбку от них.

Я был вынужден вспомнить тот день, когда умерли мои собственные родители. Я вспомнил, как ты говорил со мной, и как принял меня в свою жизнь, как заботился обо мне, будто я был твоим родным сыном. Я когда-нибудь говорил, насколько сильно я тебя люблю, и как я тебе благодарен за все?

Хор остановился на мгновение, чтобы вытереть слезы, которые начали течь по его щекам. Непроизвольно воспоминания чуть не сломили его, и он почувствовал жгучую боль оттого, что так и не смог увидеть, как его сыновья росли и становились мужчинами.

Я не хочу причинять тебе боли, отец, пожалуйста, поверь мне. Мне так тебя не хватает. Я бы хотел, чтобы тебе не нужно было уходить от нас, но понимаю, что это было предопределено. Надеюсь, что, то время, которое ты провел здесь, поможет тебе в том, другом мире. Я должен верить в это, потому что больше нет других причин, по которым тебя бы забрали у нас, так ведь?

Я буду записывать все интересное, что произойдет с нами, чтобы ты понял, как шла наша жизнь, и жизнь тех людей, которые нас окружают. Должен добавить, что Годрик, Ровена и Хельга тоже расстроены, но им проще - они знали об этом с самого начала. Я частенько навещаю портрет. Единственные, с кем он более или менее нормально общается - это я и Основатели. Со всеми остальными он делает вид, что понимает только парселонг, кстати, меня этот вопрос очень заинтересовал. А теперь, позволь мне сказать, что я молюсь, чтобы с тобой все было нормально, и чтобы ты был счастлив там, где ты сейчас.