Цунами
Шрифт:
Рад взял ее руку и, преодолевая сопротивление, переложил ей на колени. Нелли, пока он совершал эти манипуляции с ее рукой, смотрела на него с усмешкой.
— Боишься? — проговорила она, когда рука ее лежала у нее на коленях. — Чего ты боишься?
— Не надо, Нелли, — мягко сказал Рад. Она подняла словно бы в изумлении брови.
— А что, кто говорил, что надо? Мне приятно быть твоим переводчиком. Я что-то сказала еще?
«Тойота» сверкнула с улицы в проезд и остановилась около просторного высокого крыльца какого-то отеля — белоснежной бетонной глыбы, прошитой строчками окон. Пожилой повернулся
— Перевести тебе, что было сказано? — спросила Нелли.
— «Буквально минуту», — ответил Рад.
— Неужели можешь обходиться без меня?
— Только на таких простых фразах.
— В общем, не увольняешь?
— Но только без зарплаты, — проронил Рад.
— О, я тебе нужна! — Нелли захлопала в ладоши. — Я тебе нужна!
Стеклянная дверь отеля раскрылась и выпустила на крыльцо пожилого, за которым, бурно щебеча друг с другом, шли две девушки-тайки. Они определенно были тайки, но что-то вместе с тем в рисунке их тайских лиц было не тайское. Не в чертах, а именно в рисунке.
Пожилой откатил перед девушками дверь салона, девушки, не переставая щебетать, пригнув головы, вошли внутрь, поздоровались, бегло, не с тайской щедростью, улыбнувшись, сели на сиденье за Радом с Нелли, защебетали дальше, и тут стало окончательно ясно, что щебечут они на английском. Причем английский их был без всякой тайской певучести, а настоящий, внятный английский язык, так что их речь, несмотря на скорость, с которой они пуляли друг в друга словами, была доступна и Раду.
Пожилой появился в кабине, захлопнул за собой дверцу, повернул ключ зажигания, и «тойота» тронулась.
Нелли наклонилась к Раду:
— Знаешь, кто такие? Рад пожал плечами:
— Нет, откуда.
— Метиски. Дети таек, вышедших замуж за европейцев. Приехали на историческую родину туристками припадать к корням.
— Почему ты так думаешь? — спросил Рад.
— А вот проверим, — не ответив ему, сказала Нелли, развернулась на сиденье и, мгновенно перейдя с русского на английский, звонко проговорила:
— Здравствуйте, мои дорогие! Будем вместе? Давайте знакомиться. Я Нелли. Моего друга зовут Рад. А вас?
Девушки назвались.
— Мы из России, — объявила следом Нелли — что, в общем, если не быть слишком уж точным, соответствовало действительности. — А вы?
Девушки оказались из Канады.
— Учитесь там или вообще там живете?
Девушки, перебивая друг друга, не замедлили сообщить, что и учатся, и вообще живут, и более того — там родились, а Таиланд — родина их матерей, и они очень любят сюда приезжать и путешествовать по этой земле.
— Н-ну? — проговорила Нелли, разворачиваясь обратно и усаживаясь на сиденье рядом с Радом лицом вперед. — Слышал? Кто тут не верил?
— Здорово! — сказал Рад. — Восхищен и преклоняюсь.
— Жена шпиона, — с небрежностью изрекла Нелли. Рад тотчас вспомнил их разговор с Дроном в день приезда сюда.
— А все же шпион? — спросил Рад. Хотя на самом деле после их разговора с Дроном в день приезда в Чиангмай это теперь не имело ровным счетом никакого значения.
Нелли ответила ему долгим,
исполненным непонятного смысла взглядом. Во всяком случае, значение его Раду было недоступно.— Хотела бы я знать, — сказала она потом.
— Ты что, не знаешь, служит он в разведке или нет? — Рад удивился ее словам.
— Не знаю, — сказала Нелли.
— Как это? Так не бывает. Как это жена может не знать?
На этот раз Нелли молча пожала плечами.
У Рада было чувство, он опять заглянул в самые дальние, захламленные комнаты их жилища. Царивший там хаос был грандиозен, и в щель, образованную приоткрывшейся дверцей потайного шкафа, виднелся выбеленный годами скелет.
«Тойота» остановилась у очередного отеля. Пожилой вновь выскочил из кабины, взлетел, пригибаясь вперед, по ступеням и скрылся за входной дверью. Отель снова был бетон и бетон — рукотворные пещеры, взгроможденные одна на другую и забранные стеклом.
— Замечательно, что мы не в таком, — глядя вместе с Радом в окно, сказала Нелли. — То ли дело наша деревенская гостиница с завтраком над рекой.
Рад согласился с ней:
— Да, это так.
— У Дрона звериный нюх на лучшее. Во всем. В чем угодно. На все. Чего ни возьми. Будь это выбор пива…
— Или страны проживания, — закончил ее фразу Рад.
Неллины колокольчики в горле прозвенели смехом.
— Нет, звериный, звериный. Я уже вроде привыкла, а все равно поражаюсь.
— Как у настоящего шпиона, — подытожил Рад.
— Ой, ну вот подала я повод для шуток, — Нелли будто отмахнулась от надоевшей мухи. — Совсем здесь шпион-нешпион ни при чем. — Это ему дано от рождения. Как цвет глаз. Как форма ушей.
Как форма носа, прозвучало в Раде. Но этой шуточки он уже себе не позволил.
— Слушай-ка, расскажи, как вы живете в Америке? — проговорил он чуть погодя. — А то ведь я даже не представляю себе.
— Как живем? — Она помолчала. — Ну, может быть, расскажу… А ты мне скажи, вы поговорили, о чем ты собирался?
Настала очередь Рада взять паузу.
— Зачем тебе? — Уж чего Рад не хотел делать — это обсуждать с ней свою историю. Расскажет ей Дрон — бога ради, но обсуждать еще с ней? Нет, плакаться в жилетку женщине — это было унизительно. — Если что, ты можешь как-то воздействовать?
— Едва ли, — тотчас отозвалась Нелли. — Даже точно нет, — добавила она следом.
— Ну так и нечего мне тебя грузить, — сказал Рад. — А разговора с ним мы еще не закончили. Еще продолжим.
— О, — протянула Нелли, — Дрон умеет канителить. В этом он тоже мастер. Все жилы вытянет — такую канитель на ровном месте разведет.
Пожилой выскочил из отеля один. Фраза, которую он бросил своему молодому напарнику, садясь в кабину, была на тайском, но смысл ее был ясен и без всякого перевода: здесь от экскурсии отказались.
В третьем отеле в «тойоту» подсел один человек — немолодой японец истощенного вида с цифровой камерой на груди. Казалось, он был подшофе: с замедленными движениями, с замедленной реакцией, с замедленной речью. Истощенный вид ему придавали глубокие скобки морщин на щеках, тоскливые глаза, и даже тонкие черные усики над губой, должные, видимо, сообщать чертам лица определенную бравость, только подчеркивали эту истощенность.