Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I
Шрифт:
В связи с началом формирования в Кронштадте 2-й эскадры флота Тихого океана поступило распоряжение именовать Порт-Артурскую эскадру 1-й эскадрой флота Тихого океана».
Третья атака японских брандеров
«20 апреля. Отражение третьей попытки японцев загородить проход брандерами и атак миноносцев в ночь на 20 апреля. В присутствии Наместника на Дальнем Востоке Генерал-Адъютанта Алексеева в отражении атак участвовали береговые батареи, канонерские лодки “Отважный” (флаг контр-адмирала Лощинского), “Гремящий” и “Гиляк”, дежурные миноносцы “Скорый”, “Сердитый”, “Бесшумный”, катера с кораблей эскадры,
В атаке участвовало 12 японских брандеров, из которых к проходу смогли подойти только восемь. Первый брандер прошел боновое заграждение, был потоплен огнем со сторожевых судов и береговых батарей и добит миной, выпущенной с катера эскадренного броненосца “Победа” (прапорщик Добржанский). Второй брандер взорвался и затонул не доходя до бона.
Задача закупорки входа в Порт-Артур была сорвана, так как все последующие восемь японских брандеров были потоплены вблизи оставшегося свободным прохода.
Выход на вельботе на внешний рейд капитана 2 ранга Иванова 8-го с добровольно вызвавшимися десятью нижними чинами флота к невзорвавшемуся брандеру № 3 (“Исачау-Мару”) для предотвращения взрыва под огнем японцев с брандера. Брандер взорвался в момент перерезания проводов.
Дежурство в проходе с 8 часов утра 20-го до 8 часов утра 21 апреля миноносцев “Стройный” и “Смелый”.
Выход дежурного миноносца “Стройный” на внешний рейд».
Главнокомандующий покидает Артур
«22 апреля… Выход на внешний рейд для траления минных крейсеров “Всадник” и “Гайдамак” и минных катеров с судов эскадры. Через час, так как показалась японская эскадра, все суда возвратились в бассейн. Стоящие на внутреннем рейде корабли приготовились к бою.
Отбытие из Порт-Артура Наместника на Дальнем Востоке Генерал-Адъютанта Алексеева и вступление во временное командование эскадрой контр-адмирала Витгефта, который поднял свой флаг на эскадренном броненосце “Севастополь”…
Для усиления береговой обороны с кораблей эскадры сняты восемь 152-мм и шестнадцать 75-мм орудий, которые были установлены на береговых батареях.
Стрельба с батарей морского фронта по появившимся на внешнем рейде неприятельским судам»{361}.
Высадка японского десанта на Квантунс — ком полуострове и по лученное Высочайшее повеление вынуждают Главнокомандующего покинуть Порт-Артур, чтобы не быть отрезанным от армии и не утратить общее руководство военными действиями.
Командующим Артурской эскадрой на правах старшего флагмана был оставлен контр-адмирал В.К. Витгефт, сам декларирующий себя человеком нерешительным и безынициативным. Зная эти качества своего бывшего начальника морского штаба, Наместник назначает к нему флаг-капитаном самого боевого артурского командира — капитана 1-го ранга Н.О. фон Эссена (вскоре снятого Витгефтом с должности).
Вот что говорит об этом сам Эссен в письме от 22 апреля:
«Сегодня экстренно уехал Наместник в Маньчжурию со своим штабом, оставив начальником эскадры адмирала Витгефта. Перед отъездом он призвал меня и просил остаться флаг-капитаном при адмирале. Я решил было отказаться, но он очень просил,
говоря, что просит меня именем Государя ввиду серьезного положения дел взять на себя этот труд. Отказаться было невозможно, и вот теперь я несу две обязанности — и командира и флаг-капитана. Последнее требует большого труда, и я предвижу, что мне будет очень тяжело.Положение дел серьезное, можно ждать, что нам придется выдерживать осаду и будем отрезаны от России на несколько месяцев. Дай Бог дождаться до прибытия подкреплений…»{362}
Горыныч становится окончательно трехголовым
Прибыв в свою новую ставку — Мукден, Алексеев требует от Витгефта оказать противодействие высадке японского десанта. Предлагает назначенному Командующим Тихоокеанским флотом «решительному и инициативному» Н.И. Скрыдлову инкогнито прорваться в Порт-Артур. Убеждает Куропаткина двинуть войска на выручку блокированной крепости.
Однако все трое — Витгефт, Скрыдлов и Куропаткин — саботируют распоряжения Главнокомандующего.
С этого момента наш виртуальный Горыныч становится окончательно трехголовым, причем боковые головы вместо того, чтобы совместно бороться с внешним врагом, стремятся причинить максимальный вред голове средней — направляющей и координирующей.
Именно саботаж совершенно уместных и справедливых требований адмирала Алексеева, несомненно, является одной из первопричин так называемого поражения нашей страны в той войне.
Интересно выяснить было бы для благодарных потомков причины этого саботажа. В отношении адмиралов Скрыдлова и Витгефта данных, к сожалению, пока недостаточно, хотя недостойная позиция первого очевидна, а в отношении декларируемого слабоволия последнего сомнения у меня имеются. С генералом же Куропаткиным попробуем разобраться. Конкретно. Но чуть дальше. А сейчас последуем в изложении событий «Военной энциклопедии» 1911 года.
«Самостоятельный и ответственный…»
Итак, «12 февраля последовало назначение Командующим Маньчжурской армией генерала Куропаткина как “самостоятельного и ответственного начальника”».
Так на сопках Маньчжурии создалось двоевластие, пагубность которого увеличивалась тем, что Главнокомандующий и Командующий армией разно смотрели на характер ведения войны.
«Алексеев с самого начала ее заявил себя сторонником активного образа действий и стремился захватить инициативу их.
Так, когда генерал Линевич, временно командовавший Маньчжурской армией до приезда генерала Куропаткина, опасаясь лишиться конницы, остановил движение конного отряда генерала Мищенко вглубь Кореи и отвел его к Ялу, Алексеев, не разделяя этих опасений и узнав о потере соприкосновения с противником, приказал Линевичу немедленно двинуть конный отряд вперед и предписать ему более решительный образ действий.
Но с прибытием к армии генерала Куропаткина отряд был снова отведен назад.
В то время как Командующий армией (Куропаткин) предписывал генералу Засуличу всеми мерами избегать решительного боя на Ялу и вообще не считал возможным, да и нужным, противодействовать высадке японских армий на Квантуне, находя, что “чем дальше проникнут японцы в Маньчжурию, тем лучше”, Алексеев признавал необходимым решительно им в этом противодействовать.