Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Во время Высочайшего смотра миноносцу Его Величество, спустившись в командирскую каюту и увидя висящую на стене фотографию броненосца “Адмирал Ушаков”, изволил меня спросить:

— Почему у вас фотография “Адмирала Ушакова”? Я ответил:

— Я участвовал на нем в Цусимском бою.

— Доблестный корабль, — сказал Государь Император, на что я позволил себе ответить:

— Если когда-либо Вашему Императорскому Величеству благоугодно будет назвать новый корабль именем “Адмирала Ушакова”, я почту за счастье служить на нем и, надеюсь, уже с большим успехом.

— Почему с большим успехом? — спросил Государь, делая ударение на слове “большим”.

— Потому, что тогда мы на нем потерпели поражение, — ответил я.

— Нет, это была победа духа. Один из лучших кораблей будет назван именем “Адмирала Ушакова”, — милостиво изволил сказать Его Величество. Слова Государя Императора несказанно меня обрадовали.

Царское слово крепко. Уже во время войны в Николаеве был заложен крейсер “Адмирал Ушаков”, но незаконченный до революции, не под этим именем, и не под Андреевским флагом, и не в строй Российского Императорского Флота вступил он для защиты чести и целости Великой России…

Но возродится Великая Россия, возродится под славным Андреевским Флагом Русский Флот, а в нем — крепко верю — в честь когда-то грозного для турок “Ушак-Паши” и в память доблестно погибшего в Цусимском бою броненосца один из кораблей с честью и гордостью будет носить имя “Адмирал Ушаков”, а другой — имя его доблестного командира — “Капитан 1-го ранга Миклуха-Маклай”»^{273}.

9.2. Крейсер «Светлана»

Подвиг «Светланы» значительно менее на слуху, чем героическая гибель «Адмирала Ушакова», но заслуживает не меньшего восхищения и благодарной памяти.

Необыкновенный по изяществу силуэта крейсер был по сути великокняжеской яхтой, переименованной в крейсер по обстоятельствам военного времени. Таких «яхт» на эскадре было две: большая «Светлана» — Генерал-Адмиральская, и поменьше — «Алмаз», предназначавшийся для Наместника Е.И.В. на Дальнем Востоке адмирала Алексеева, но так в этом качестве и не побывавший.

Крейсер «Алмаз» под командой Флигель-Адъютанта капитана 2-го ранга Ивана Ивановича Чагина (в прошлом, как нам хорошо известно, прекрасного военного разведчика — военно-морского агента [атташе] в Японии, и доблестного участника боевых действий в Китае в 1900 году), сумел прорваться во Владивосток. «Светлану» ждала иная судьба.

О ней с бесхитростной простотой повествует письмо безымянного матроса с погибшего крейсера из японского плена. Одно из немногих свидетельств «нижних чинов», помещенных в сборники документов о бое.

Письмо о Цусимском бое матроса с крейсера «Светлана»

«(Страница родственных приветствий выключена: правописание исправлено.)

1905 г. 24 Ноября …Или, может, вы обиделись на мое письмо, что я вам ничего не писал про военные действия, а также про бой нашей эскадры. Вы должны сами знать, тогда продолжалась война, нам совсем не велели писать ничего, только сказали, кто желает уведомить родных, что остался жив, больше решительно не велели писать ничего. Письма наши не закрывались, потому что на почте читали каждое письмо раз пять».

^{Крейсер 1-го ранга «Светлана»} 

И приняли на себя неугасимый огонь

«Милый братец, уведомляю Вас про бой, хотя Вам известно, которые суда погибли в бою, которые сами потопились, а которые сдались в плен.

14 Мая бой начался без 10 минут 2 часа пополудни, а кончился полчаса 9-го вечера. Бой был неразрывный и неугасимый; неприятельских судов было втрое, чем наших. Наши новые броненосцы сражались на славу и приняли на себя неугасимый огонь.

Наш геройский броненосец “Князь Суворов” ходил все время головным и сражался на близком расстоянии. Он тут много неприятельских судов утопил, но его тут очень избили; весь верх судна совсем снесли, сбили мачты, трубы, а также мелкие орудия совсем посшибали, да вдобавок верхняя палуба вся сгорела. На него смотреть было очень страшно.

Доблестного нашего Адмирала Рожественского сильно ранило, он сейчас же передал эскадру под команду Небогатова, а сам перешел со своим Штабом на миноносец “Бедовый”. Бой все время продолжался, суда гибли с обеих сторон, а спасения ни откуда нет. Суда наши погибли:

14 Мая первым погиб броненосец “Ослябя”, вторым вспомогательный крейсер “Урал”, затем погибла мастерская “Камчатка”, 4-й броненосец “Александр III”, затем броненосец “Суворов”; остальные суда все время сражаются; было время полчаса девятого, наш броненосец «Бородино» пошел ко дну от неприятельских снарядов. Сейчас же бой прекратился: неприятельские суда в сторону, наши в другую. Тут окончился бой 14 Мая.

Наш крейсер “Светлана” получил в бою 4 пробоины — 3 пробоины сверх воды, одну пробоину подводную и очень большую. Нам всю носовую часть судна совсем затопило, так что нельзя было ничего сделать. Затопило нам минную машину, которая давала освещение по всему судну [330] .

330

Еще один подарок любимому флоту Генерал-Адмирала Алексея Александровича. Поскольку «Светлана» была его яхтой, все четыре динамомашины перенесли в носовое отделение — подальше от генерал-адмиральских покоев. Так, мол, тише будет. То, что во время войны крейсеру, возможно, придется нести боевую службу, а значит необходимые для выживаемости механизмы должны быть продублированы или во всяком случае не сосредоточены в одном месте, мало волновало как заказчика, так и строителей.

Вот тут наступила темная несчастливая ночь. После боя был сигнал от Адмирала Небогатова: держать курс во Владивосток. Адмирал Энквист поднимает сигнал: “крейсерскому отряду следовать за мною”. Наш крейсерский отряд взял курс во Владивосток и продолжал путь, прошло несколько времени.

Окружили нас неприятельские миноносцы. Тут наши крейсера открыли огонь со всех орудиев, а также и броненосцы. Раздался гром по всему морю. Наши крейсера “Олег”, “Жемчуг”, “Изумруд”, “Аврора” пошли прямо на миноносцы. Тут они почти все миноносцы перетопили.

Мы в это время и отстали от своих крейсеров: нам ходу большого нельзя было дать, потому что у нас была очень сильная пробоина. Мы шли всю ночь одни: с нами был один миноносец “Быстрый”. Прошли всю ночь без огней, и ни один человек не укладался спать. Вся команда у своего росписания, по боевой тревоге, и каждый зорко смотрел за неприятельскими миноносками. Каждому не хотелось погибать.

Ночь была холодная: везде было мокро, везде грязно. Каждый матрос стоит на своем месте, так дрожит: даже зуб на зуб не попадает. Да еще жаль своих главных броненосцев, а также своих братьев и товарищей, которые погибли в бою, на глазах. Прошли всю ночь благополучно, ничего не видали».