Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
Шрифт:
«Мерзавцы. Даже умирать не умеют!»
«Инженер-механик подпоручик Николай Дмитриевич Беляев узнал о сдаче, находясь в машине. “Мерзавцы, — сорвалось у него. — Даже умирать не умеют” [319] .
Поднявшись наверх, он настаивал взорвать броненосец, на что Небогатов ему ответил: “Не делайте глупостей, топить поздно и нечестно”.
“Ваше Превосходительство, сдаваться — позор, я не сдаюсь”.
319
Судя
“Ну как знаете”, — отрезал Небогатов.
“Ну что же, стреляйтесь, если Вы себя считаете опозоренным, — возразил ему еще один флаг-офицер: А мы исполним приказание адмирала”…
Офицеры и сохранившие боевой дух матросы с отчаяния начали выкидывать за борт все, что не должно было попасть в руки неприятеля, но послушные исполнители приказания адмирала также ревностно следили, чтобы в руки врага все перешло в полной исправности. Иначе будет нечестно по отношению к противнику…
А “братцы”, только что ревностно исполнявшие каждое полученное ими приказание, вышли из повиновения, разбили ахтер-люк, перепились и начали грабить офицерские каюты. Адмирал им сам показал пример клятвопреступления.
Так бесславно закончил свою кампанию броненосец “Император Николай I”. Через 12 лет та же самая картина до мельчайших подробностей повторилась в грандиозных масштабах на всем пространстве нашей родины — и Русского государства не стало…»
Даже шлюпки были целы
«В японском порту Сасебо стояли рядом победители и побежденные.
Согласно рапорту лейтенанта Вячеслава Павловича Блинова с броненосца “Си-сой Великий”, а позднее прекрасного ротного командира в Морском Корпусе:
“… На японском флагманском корабле «Микаса» была сломлена грот-мачта, и пробоины в борту искусно заделаны парусиной. На броненосце «Сикишима» и броненосном крейсере «Ниссин» были тоже пробоины и поврежденные орудия, которые начали снимать.
Тут же стояли сдавшиеся корабли: «Николай», «Сенявин», «Апраксин» и «Бедовый». На «Николае» была пробоина в носу и прострелена труба, а на остальных кораблях не видно было ни одного повреждения, даже шлюпки были целы”»…
Их врагом была не Япония
«Заседания Суда над сдавшимися офицерами после их возвращения в Россию производили тягостное впечатление… Пораженные политической близорукостью русские интеллектуальные круги разрушали… устои национального бытия собственного государства.
Ослепленные политическими страстями, они не заметили героизма, проявленного ни самим адмиралом Рожественским, ни пятью тысячами русских моряков, защищавших до последней грани жизни честь своей Родины и нашедших могилу в холодных волнах далекого и чужого моря.
Сегодняшним их врагом была не Япония, а собственное правительство (эвфемизм для слова “Самодержавие”. — Б.Г.), а против этого противника даже Небогатов был хорош. Под влиянием этих настроений обвинения прокурора
не были слишком суровыми, речи присяжных защитников были не лишены демагогии.И даже часть тех лиц, кто при сдаче себя вел с достоинством, и те давали свои показания в пользу изменников присяге.
Небогатов на суде уже не всхлипывал, как 15 мая 1905 года, не ожидал сокрушенно смертной казни, когда он искал сочувствия у матросов, стараясь разбудить в них инстинкт самосохранения, и которым он, якобы жертвуя собою, дарил жизнь…
В его последнем слове нельзя найти намека на сожаление, что своим решением он нанес непоправимый моральный ущерб русскому имени в глазах истории и всего мира…
А Суд забыл, что его приговор должен был укрепить, а не поколебать идею государства в сознании русского народа, и постановил ходатайствовать перед Государем о смягчении приговора к смертной казни, вынесенного Небогатову и трем командирам, как будто степень их ответственности была одинаковой. Смертный приговор был заменен им осуждением на 10 лет заключения в крепости, но они были освобождены задолго до истечения срока наказания. Три старших офицера были осуждены к нескольким месяцам тюрьмы.
Суд освободил от обвинения всех остальных, и в том числе и тех, кто собственноручно спустил Андреевские флаги и поднял японские».
Прервав Георгия Борисовича, скажем, что по счастью в 1906 году, кроме слишком гуманного официального суда, был еще суд офицерской чести, суд кают-компании. И суд этот признал, что большинству офицеров 3-го отряда — свыше 60 человек — не подобает оставаться во флоте. Приговор этот сочли несправедливым и эти «свыше 60», и сочувствующие им либерально-революционные круги.
Не потому ли в феврале 1917-го первый удар «великой бескровной» с зверской жестокостью обрушился именно на «кают-компанию» — лучших адмиралов и офицеров русского флота?
Такая страна не способна устоять
«Нет ничего удивительного, что спустя 12 лет, в самый критический момент существования Российской Империи, в февральские дни 1917 года, появился не один Небогатов, а десятки их.
Одиночные голоса патриотов… были сразу осаждены ложным авторитетом новых “Небогатовых”, а позднее заглушены пьяным ревом и улюлюканьем получивших “свободу” и перепившихся “братцев”.
А еще через несколько месяцев пришла очередь “плакать на реках Вавилонских” всем тем, кто призывал быть изменниками присяге.
Страна, граждане которой не умели держать данного ими честного слова [320] , была опасно больна и не способна устоять…»
320
Защита Престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного. (Свод основных государственных законов Российской Империи. Ст. 70.)