Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
Шрифт:
Подобное оказалось не чем иным, как Приложением II к известной автору более четверти века второй части «Расплаты» Владимира Семенова «Бой при Цусиме», с подзаголовком «Памяти “Суворова”». И носит название: «План маневрирования главных сил русской эскадры и японского флота в бою 14 мая 1905 года».
Приведем в увеличенном виде часть этого «Плана маневрирования», относящуюся к встрече эскадр и первой фазе боя (схема 16).
Схема 16 в том, что касается маневрирования главных сил противников в первой фазе боя, поражает своим сходством со схемой 10, не считая некоторых деталей маневрирования японского флота до 14:05. Но это не удивительно. Быстрые и кратковременные перемещения почти в направлении на наблюдателя в мглистый день могли быть мало заметны из боевой рубки «Суворова».
А то, что начальное маневрирование на схеме 16 дано именно на основании «суворовских» данных, сомнений быть не может.
Достаточно указать, что на схеме дано совершенно верное положение флагманских кораблей — «Суворова» и «Микаса» в 13:49, отражены поворот «Суворова» на север в 14:00, четко указанный только в рапортах адмирала Рожественского, и курс нашей эскадры NO 45° с 14:05 до 14:25. Положение японской эскадры в 14:25 в главном также соответствует здесь словам рапорта Адмирала.
Так что без натяжек можно сказать, что начальная фаза боя дана здесь в значительной степени «по адмиралу Р.»
Удивительно другое. Увидев эту схему впервые четверть века назад, я практически не обратил на нее внимания. Настолько она отличалась от красивых и четких официальных схем боя. В частности, в рисунке «петли адмирала Того».
А ведь читатель может убедиться теперь сам, что рисунок петли на русской схеме боя удивительно похож на тот, что приведен на схеме 10, и был получен в результате довольно длительного анализа и расчетов. Также и дуга большого круга, описываемая на схеме 16 японской эскадрой до 14:25, поражает своим сходством с расчетной дугой схемы 10, не считая того самого участка с 13:55 до 14:05.
Но во всяком случае схема 16 подтверждает в очередной раз объективность показаний адмирала Рожественского и его глазомер как флотоводца.
Во время просмотра соответствующих источников на глаза автору попалась еще одна «русская» схема боя, при очевидных неточностях, тем не менее, ясно показывающая, что никаких чрезмерных отклонений к востоку у нашей эскадры в первые полчаса боя не было.
Схема эта содержится в книге «Последние дни 2-й Тихоокеанской эскадры» лейтенанта барона Георгия Николаевича Таубе — старшего артиллерийского офицера броненосца «Генерал-Адмирал Апраксин». Приведем и ее для вящей полноты картины (схема 17).
Как видим, рисунок «петли адмирала Того», расположение флагманских кораблей противников на момент начала огня в 13:50 (так у Таубе), характер «японской» огибающей нашего курса весьма близки к таковым схемы 16. А курс нашей эскадры до 14:20 даже круче к северу, чем NO 45°. При этом лейтенант Таубе не принадлежит к числу адептов адмирала Рожественского, хотя характер книги его посильно объективный. Насколько это возможно для представителя «отряда сдавшихся».
Следует также отметить, что лейтенант Таубе — старый дальневосточник. В 1900 году получил Анну 4-й степени «за храбрость» за занятие вокзала
в Инкоу, на японскую войну также пошел добровольцем. Во время сдачи уговаривал Н.Г. Лишина не подчиняться приказу Небогатова. По суду был оправдан, а в 1907 году был даже награжден за Цусиму Анной 3-й степени. Первое издание его книги вышло в конце 1905 года, а второе — в 1907 году.Таким образом, изображения начальной, самой главной фазы боя, приводимые русскими его участниками, значительно вернее отражают истину, чем японские. Причем здесь практически едины свидетельства участников как из группы «верных», так и из группы «сдавшихся». Из серии, так сказать, нарочно не придумаешь.
Тайна двух капитанов
План маневрирования главных сил русской эскадры и японского флота в бою 14 мая 1905 года, составной частью которого является схема 16, содержится, в частности, в приложении к 3-му изданию «Боя при Цусиме» (СПб., 1910). Скорее всего, наличествует он и в 1-м, и во 2-м изданиях бестселлера тех давних дней.
Но сейчас для нас достаточно и того, что уж в 1910 году план этот был известен морской общественности. Причем всего мира, поскольку «Расплата» была к этому времени переведена во всяком случае на французский, немецкий, шведский, итальянский и английский языки. Дважды были изданы и «Последние дни 2-й Тихоокеанской эскадры». И значит, схема 17 также не являлась секретом.
Следовательно, такие сведущие в вопросе морских операций в русско-японскую войну специалисты, как капитаны 2-го ранга М.И. Смирнов и А.В. Немитц, в году так 1913-м просто обязаны были знать как первый, так и вторую. Причем за планом из «Расплаты» в том, что касается первых сорока минут боя, стоял авторитет свидетелей с флагманского броненосца нашей эскадры, специалистов из штаба Командующего эскадрой, да и самого Адмирала.
Спрашивается, нашел ли свое отражение хотя бы этот план в таких капитальных трудах, как «Сражение в Корейском проливе 14 и 15 мая 1905 года» М.И. Смирнова, увидевшее свет в четвертом номере «Морского сборника» за 1913 год, или «Морские операции в русско-японской войне» А.Н Немитца, печатавшиеся с продолжением в том же «Морском сборнике» и в том же 1913 году вышедшие отдельным изданием? Ведь именно на эти труды, особенно на первый, ссылаются практически все отечественные описатели Цусимы, начиная с авторов Исторической Комиссии. А схема Цусимского боя, составленная полковником Генштаба А. А. Балтийским по данным М.И. Смирнова, получила в дальнейшем статут официальной отечественной схемы Цусимского боя.
Никак нет. В своем игнорировании русских свидетельств о первых минутах боя при Цусиме будущие колчаковский и советский адмиралы, а пока верноподданные капитаны 2-го ранга Российского Императорского Флота, проявили трогательное духовное единство.
Не нашли также никакого отражения в их трудах ни рапорты адмирала Рожественского о бое, ни его показания в Следственной Комиссии. Хотя к этому времени соответствующие тома донесений и показаний участников боя были напечатаны и рекомендованы к самому широкому ознакомлению в среде морского офицерства. Не говоря о почти факсимильном издании рапортов адмирала Рожественского в «Чтениях о Русско-японской войне на море» Н.Н. Беклемишева и о весьма известном нам «Письме в редакцию» «Нового времени» от 21 декабря 1905 года, воспроизведенном вдобавок в книге Бориса Гинцбурга.