Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

Всем известно, что если эскадра хочет идти 14 узлов, то хвостовые корабли должны иметь возможность давать 16, а то они отстанут. Если же хвостовые корабли могут дать 15 узлов, то эскадра пойдет не более 13 узлов. Если мы хотели использовать наибольший возможный для эскадры ход, то порядок строя был бы обратный, то есть “Полтава” и “Севастополь” впереди, а “Ретвизан” и “Цесаревич” позади.

Значит попытки к прорыву не будет, а о предстоящем энергичном бое тоже не упоминалось. Впечатление от сигнала при данных обстоятельствах было такое: приказано идти, но последствия не от нас зависят, будем терпеть, что нам судьбой предопределено. И именно в этом духе прошел весь день…

Японцы имели очень небольшой перевес в ходе. Они, отставши около 2-х часов дня, только к 6-ти часам вечера с нами поравнялись, и в самый момент, когда “Цесаревич” повернул, “Миказа” был еще позади его траверза. Если бы “Полтава” и “Севастополь” шли головными и развили самый полный ход, какой только котлы и машины могли давать, то неприятель и до вечера нас не нагнал бы». 

Усвоить и запомнить!

Если эскадра не хочет превратиться из кильватерной колонны в беспорядочный набор отдельно действующих, «по способности», кораблей, то командующему ею необходимо постоянно помнить о связи между предельной скоростью хвостовых мателотов и предельной эскадренной скоростью.

Заметим также, что светлейший князь Ливен говорит про эту связь как про факт общеизвестный. И уж, несомненно, известный прекрасному теоретику Витгефту. Также хорошо известен был этот факт кому-надо в Петербурге, да и в других столицах мира.

Забегая вперед, скажем, что этот кому-надо удовлетворенно вздохнул, когда из Либавы в помощь 2-й эскадре вышел отряд контр-адмирала Небогатова. Дело в том, что флагманский корабль и основная боевая единица отряда — старый броненосец «Николай I» — обладал максимальной скоростью 11,5 узлов. Это означает, что по присоединении отряда Небогатова к эскадре адмирала Рожественского ее — эскадры — максимально возможный эскадренный ход в неизбежном бою с Соединенным флотом автоматически стал ограничен 11,5 узлами — и это в том маловероятном случае, если поставить «Николая» в голову кильватерной колонны, и 9–9,5 узлами, если впереди пойдут «Суворовы» [81] .

81

Собственно говоря, эскадренная скорость даже 2-го броненосного отряда 2-й эскадры уже к моменту выхода с Мадагаскара не превышала 12 узлов. Но в Петербурге считали ее чуть ли не 15-узловой (Крестьянинов В.Я. Цит. соч. С. 70), и «кому-надо» решил подстраховаться. А то вдруг Того снова промахнется. А Рожественский — это вам не Витгефт. Воли и решимости на весь русский флот хватит.

Следовательно, с момента выхода 3-го броненосного отряда адмирал Того мог заранее начать рассчитывать все свои маневры в будущем бою, исходя из заданного ему «кому-надо» эскадренного хода русской эскадры. Средний же эскадренный ход Соединенного флота в день 14 мая 1905 года составлял 16 узлов. Легко подсчитать, что это в 1,4 раза больше скорости русской эскадры в случае 11,5-узлового хода и в 1,7 раз больше в случае хода 9,5-узлового. 

Первая фаза боя. Тактическая победа адмирала Витгефта

Главные силы японского флота под флагом вице-адмирала Того появились в зоне видимости (12 миль) около 11 часов 30 минут. Они шли с северо-востока на пересечку курса русской эскадры. Головным шел «Микаса», за ним броненосцы «Асахи», «Фудзи», «Сикисима» и броненосные крейсера «Кассуга» и «Ниссин».

Сражение стало неизбежно. Тактический замысел японского адмирала предусматривал «охват головы» боевого порядка противника и сосредоточение огня на флагманском корабле без сближения на короткую дистанцию.

Около 12 часов «Цесаревич» увеличил ход до 13 узлов, направляясь в промежуток между японскими 1-ми 3-м боевыми отрядами. Того со своим отрядом пересек курс русской эскадры с целью завлечь противника подальше от Порт-Артура и попытался выполнить планируемый охват головы.

В 12 часов 20 минут с дистанции около 70 кабельтовых японские корабли вслед за крейсером «Ниссин» открыли огонь по «Цесаревичу» из орудий крупного калибра. Им ответил «Пересвет» из носовой 254-мм башни, а по его примеру начали стрелять и другие русские броненосцы.

Одновременно Витгефт для выхода из «охвата» и улучшения условий стрельбы подвернул на 3–4 румба влево, и противники оказались почти на контркурсах. А на контркурсах русская эскадра стреляла лучше. Это расхождение на контркурсах было полностью скрыто японской стороной в донесениях о бое и схемах боя! «Их желание навязать исследователям лучший из худших вариантов можно объяснить только стремлением умолчать о полном и безоговорочном провале адмирала Того в искусстве выбрать, занять и удерживать позицию для атаки. Вместо охвата головырусской колонны главные силы адмирала Того взяли и проскочили мимо»^{90}.

Чтобы скрыть от глаз морской общественности этот очевидный тактический промах, «японское командование вычеркнуло из своей победной реляции эту часть боя и “нарисовало” собственную картину» [82] . Полностью исказив в ней маневрирование эскадр. С этим приемом японских «рукописных творцов истории» — выражение И.М. Кокцинского — нам в полной мере придется столкнуться при восстановлении истинного маневрирования эскадр в завязке боя при Цусиме.

82

Там же. С. 112. Как пишет Кокцинский: «Интересно остановиться на описании этого момента японской стороной. В целом японский официоз “Описание военных действий на море в 37–38 гг. Мейдзи…” опять не внушает доверия. Это, скорее всего, сплошная здравица маленькой, но “очень гордой” Японии. Ее флот настолько хорошо был подготовлен во всех отношениях, что действовал почти всегда безукоризненно».

Что характерно, родная Следственная Комиссия за этот поворот влево, едва не принесший победу русской эскадре, делает втык погибшему контр-адмиралу!

На самом-то деле «лучшего положения дел для артурцев в начале боя нельзя себе и представить… Адмирал Того и его штаб, попав в ситуацию активного двухстороннего маневрирования, быстро и правильно не сумели разобраться в обстановке и очутились по “вине” контр-адмирала В.К. Витгефта в “интересном положении”: неприятель (Соединенный флот. — Б.Г.) был вынужден начать и продолжать бой на встречных курсах, к которому японский флот его создатели и наставники британцы не готовили…»^{91}

В 13 часов 25 минут перестрелка прекратилась. Витгефт лег на курс зюйд-ост 62° по направлению к Корейскому проливу; ход был увеличен до 14 узлов.

В это время 3-й боевой отряд противника, нагоняя, вел бой с концевым кораблем эскадры «Полтавой», отстававшим из-за повреждений в машине. Когда адмирал Дева с его четырьмя крейсерами, сблизившись с отставшей «Полтавой», попытался поставить русских в два огня, старший артиллерист броненосца лейтенант А.И. Рыков блестяще оправдал довоенную репутацию своего корабля — лучшего по стрельбе на эскадре. Один из первых снарядов кормовой 305-мм башни поразил головной крейсер «Ниссин» и вывел из строя 22 человека. Дева, решив, что хорошего понемножку, поспешил отвернуть и вскоре отстал.

Адмирал Того после расхождения на контркурсах начал разворачиваться, но с выполнением маневра явно запоздал. Около 14 часов 30 минут русская эскадра окончательно вырвалась вперед. На этом закончилась первая фаза боя. Все корабли у противников остались в строю, от огня немного пострадали наши «Цесаревич» и «Полтава», у японцев имели существенные повреждения броненосец «Микаса» и броненосный крейсер «Ниссин».

Первый дневной бой тактически был выигран «не флотоводцем» Витгефтом, впервые в жизни ведшим огромную броненосную эскадру в бой, у лучшего японского адмирала — практика эскадренного маневрирования с многолетним стажем! Вольно или невольно Витгефту удалось расстроить планы командующего Соединенным флотом, обмануть его и оставить далеко позади. Очевидный флотоводческий успех, который мог стать блестящим.