Цвет моего забвения

– Ваааау!
– восхищается, наконец, Вилма.
– Это нечестно! Почему я пропускаю самое весёлое?!

– Окажись ты там, не рассуждала бы так, - возражаю я.

– Ха! Уж будь уверена: я бы задала этому слизняку из мрака! Он бы у меня три дня бетоном какал!

– Неправдоподобно, - гнёт свою линию Одноглазая. Она кривит губы: явно недовольная моим присутствием. Должно быть, на моём лице то же выражение, потому что после секундной паузы она добавляет:

– Слова - ничто без доказательств. Тем более, такие. Ты бы ещё про драконов рассказала. Или про второе пришествие.

Молча, я роюсь в карманах и протягиваю каждой по тюбику провианта.

– А это видели?

Я испытываю настоящее удовлетворение, наблюдая, как меняется взгляд Одноглазой. Как же приятно крушить точку зрения тех, кто считает себя единственно правым! Словно моментально вырастаешь на голову.

– Сливовый джем?
– с сомнением говорит Вилма, рассматривая тубу.
– Правда что ли?

– А это точно можно есть?
– снова выдвигается Одноглазая. Я и не думала, что люди могут настолько меня раздражать.

– Только что поужинала, - хвастаюсь я не без ехидства. Звуки летят сквозь зубы, как через решётку. Мне очень хочется задеть её побольнее, чтобы не лезла.
– Пока жива.

Одноглазая морщится и поворачивается к Вилме, которая уже выдавливает джем в рот и довольно им чавкает.

– То, фто нувно!
– номер тринадцать поднимает вверх большой палец, а затем протягивает мне ладонь.
– Натувальный пводукт! Есть ефё?

Подумав, передаю ей ещё один тюбик. Я думаю о том, что стратегический запас надо бы растянуть на несколько дней, но приоритет обрести союзников перевешивает. Нечего жадничать. Всё равно мне больше не хочется.

– Мммммм, - довольно мычит она, - говядина! Настоящая говядина в этом дерьме! Представляешь, Одноглазая?! Тебе бы понравилось!

Одноглазая настороженно поглядывает на союзницу. Она так и не притронулась к своей порции. Должно быть, думает, что там яд. Ну да, конечно: заготавливала специально для неё, давя окрестных паучков и используя дар предвидения.

– Как бы из тебя человечину не сделали, Вилма, - говорит она с укором.
– Хорошая получится. И много.

– Кто?
– удивляется Вилма.
– Эколог что ли?! От таких речей, милочка, меня со смеха разрывает.

– Экорше, - поправляю я.
– Называй меня так.

– Ты всегда такая непредусмотрительная?
– снова язвит Одноглазая.

– Ну, давай я сейчас заплачу, - Вилма фыркает.
– Ты что-то с этого получишь? Может быть, домой перенесёшься, под тёплый плед, и ванильная сигарета у тебя в руках материализуется? Нет, милая. Если я психану, никуда мы отсюда не денемся. Поэтому, извини: тут что а, что бэ. Я предпочитаю слабоумие и отвагу.

На этом моменте я не выдерживаю и прыскаю. Следом за мной начинает смеяться и Вилма. Одноглазая поглядывает на нас с недоумением из-под болтающегося уголка банданы.

– Ты пойдёшь с нами, Эколог!
– говорит, наконец, Вилма, хлопая меня по плечу.

– А она хочет?
– Одноглазая хмурит единственную бровь.

– А мы будем её спрашивать?
– громогласно хохочет та.
– Мне на голову свалился холодильник с припасами. Вот когда у неё закончатся эти тюбики, тогда и подумаем, что с ней дальше делать.

– Я лучше пойду, - отмечаю я.

– Не дрейфь!
– перебивает Вилма.
– Я же шучу. Но, конечно, можешь одна остаться, если не боишься. Мне было бы страшно одной, наверное. И скучно. Одноглазая, вон, тоже хотела!

– Цыц, - проговаривает Одноглазая сквозь зубы.

Мы отчаливаем с площадки вместе. Теперь нас трое, но я всё ещё чувствую себя чужой. Этих двоих связывает куда больше, чем мне кажется. Но, по крайней мере, до тех пор, пока они не выудят из меня всю информацию, они не кинут меня на произвол судьбы. И это радует.

Мы находим ночлег в одной из открытых квартир на седьмом этаже. Ветхий остов двуспальной кровати, покрытый остатками матраца, отвратителен, но выбора не предвидится. Одноглазая снимает рюкзак и демонстрирует хитрость. Оказывается, если вытряхнуть из него содержимое и расстегнуть все замочки и молнии, он раскладывается в небольшое лежбище. Пользуясь этим, мы перестилаем матрац.

Я стаскиваю через голову балахон и кидаю его на покосившийся стул. Подумав, расстёгиваю клёпки на чехле левой руки. И почему я не видела такого у других?

– Что за аксессуар?
– интересуется Вилма.

– Понятия не имею, - фыркаю я.
– Он уже был на мне, когда я...

Я роняю чехол на пол и закатываю рукав блузки. И тут же кричу в голос. Кричит и Вилма, но без отчаяния, а, скорее, удивлённо:

– Черпать-колотить! Вы все что ли тут такие?! Посмотрите, нет ли у меня третьей ноги?!

– Это что?
– полушёпотом говорит Одноглазая, прикасаясь к моему предплечью.

Я не знаю, что ответить. И не знаю, как мне реагировать на происходящее.

– Я не знаю, - шепчу я в ответ.
– Это какая-то ошибка.

Моя рука больше напоминает экспонат анатомического музея. Под кожей извивается толстый, вздутый тяж. Словно кто-то пропорол её, подсадив змею, а потом зашил.