Цвет надежды

— Конечно, — легко согласилась она, — сначала говорила ревность, а теперь здравый смысл. Они у меня сами по себе.

Гермиона хлопнула по кровати рядом с собой. Джинни подошла и присела. Гермиона потянулась к тумбочке и взяла коробку с печеньем.

— Давай его съедим?

— Давай, — согласила Джинни.

Они молча хрустели печеньем, глядя в пол.

— Прости меня, — вдруг проговорила Гермиона.

— И ты меня, — откликнулась Джинни. — Не знаю, что на меня нашло.

— Я правда очень их люблю. Просто… они для меня друзья.

— Да я понимаю. Только не всегда получается не злиться на несправедливость.

— Мне так хочется чем-то тебе помочь.

Джинни улыбнулась.

— Пойдем на ужин, а то на печеньях мы долго не протянем.

Гермиона улыбнулась в ответ.

— Давай. Только пойдем умоемся.

Они умылись и привели себя в порядок. Пришлось воспользоваться волшебными палочками, чтобы никто не приставал с расспросами. Оставшись довольными проделанной работой, девушки направились в гостиную.

— Да, Гермиона, — Джинни внезапно остановилась в дверях. — Если и правда хочешь что-то сделать — не мучай его. Скажи либо «да», либо «нет».

— Я бы и рада, да только он ведь молчит.

— Ну, тогда все остается по-прежнему.

— А почему ты сама не хочешь попытаться еще раз? — теперь пришла очередь Гермионы остановиться на пороге. — Кэти ведь ему совсем не нравится.

— Милая Гермиона, если бы я знала тебя чуть меньше, решила бы, что ты издеваешься. Но нет. Ты выше этого. Ты просто не обращаешь внимания на такие мелочи, как чувства, — Джинни невесело улыбнулась. — Я не хочу быть запасным вариантом. Это больно, знаешь ли.

И Джинни, улыбнувшись, вышла, потянув Гермиону за рукав. Гермиона послушно последовала за ней, стараясь не выдать своих чувств. Так вот какое мнение у всех о ней! Словам, произнесенным Джинни, можно доверять. Эх! Знала бы она… Знали бы они все! Больно быть запасным вариантом?! А они не думали, каково это — быть никем?!

В гостиной было многолюдно. Гермиона улыбнулась второкурсникам, проходившим мимо. Великая сила привычки.

— Гарри с Роном брать будем? — Джинни пристально на нее посмотрела, ожидая ответа.

— Конечно! Если они еще не ели.

Они подошли к дивану в углу гостиной. Любимое место их компании.

Рон о чем-то спорил с Невиллом, а Гарри сидел рядом с Кэти и наблюдал за этим процессом.

— Как сходили? — вопрос Гермионы заставил его дернуться.

— А ты как?

— Хорошо. Джинни принесла мне печенье.

— Джин, — возмутился Гарри, — ты украла нашу идею!

С этими словами он порылся в пакете, стоящем рядом, и вынул точно такую же коробку с ее любимым печеньем. Гермиона взяла протянутую коробку, проигнорировав недовольство Кэти.

— Спасибо, — улыбнулась она друзьям.

Ее не волновала Кэти. Сейчас она отчетливо почувствовала взгляды лишь двоих людей — Джинни и Гарри. Грусть и смущение.

Почему все так глупо?

* * *

Они отправились на ужин большой толпой. Чуть впереди шли Рон и Гарри, за руку которого держалась Кэти. Смешно. Девочка не могла сдержать своего триумфа. Видел бы Гарри, какие победоносные взгляды она бросала на Гермиону. Сама же Гермиона пыталась не обращать на это внимания. Она шла позади в компании Джинни и Невилла. По Джинни нельзя было сказать, что десять минут назад она была участницей очень неприятного разговора. Ну, разве что необычно яркий румянец на щеках. Гермиона же, наоборот, была бледна. В одном они были схожи: обе с преувеличенным оживлением внимали рассказу Невилла.

Так они и вошли в главный зал. Народу было немного. Кто-то поел раньше, кто-то поужинал в Хогсмите, а кто-то вообще из этого самого Хогсмита не вернулся. Бывало и такое.

Гермиона нерешительно притормозила, не зная, куда ей садиться. Они всегда сидели втроем: она — по одну сторону от Гарри, Рон — по другую. А вдруг Гарри попросит Кэти сесть рядом с ним? Но Кэти оказалась умнее, чем Гермиона о ней думала прежде. Как ни хотелось ей закрепить свой триумф, девочка не стала перегибать палку и отправилась к своему курсу. Гермиона опустилась на свое обычное место. Так глупо все и так натянуто.

Рон вдруг взглянул на слизеринский стол и широко улыбнулся. Гарри тоже чуть усмехнулся. Гермиона проследила за их взглядами. Ничего необычного и тем более смешного. Забини, Паркинсон с кислыми минами, а Крэбб и Гойл с радостными улыбками чем-то делятся с Малфоем.

Рон прыснул.

— А что смешного?

Гермиона окончательно почувствовала себя на задворках жизни.

— Представляешь… — начал Рон, еле сдерживая смех.

* * *

— Представляешь, — с улыбкой говорил Гойл, — идем мы по аллее рядом с засохшими фонтанами. Видим, нам навстречу чешут Поттер и Уизли с девушками. Прямо сладкие парочки.

— Точно, — подхватил Крэбб, — и тут только мы решили к ним придраться…

— Ну, да. Настроение веселое, погодка классная. Душа поет. В общем, только мы собрались, и тут…

— Включаются несколько фонтанов, — недовольно продолжила Блез, — и мы под них попадаем. Причем все.

— Не забудь добавить, что при этом дурацкие фонтаны пели о дружбе, улыбке и чем-то там еще, — подхватила Пэнси. — От одного этого можно было умереть на месте.

— Ага. А еще они были разноцветные, — внес свою лепту Гойл.

— И что дальше? — заинтересованно произнес Драко.

— Дальше? Гриффиндорцы начали истерично ржать, — проговорила Пэнси.

— А вы?

— Хотели им навалять, — вклинился Крэбб, — но тут включились еще фонтаны и облили их. Знаешь, как прикольно!

Они дружно рассмеялись

— И все?

— Ну, небольшая перепалка с Уизли получилась… Но так… Не особенно. Но их стоило увидеть. Особенно нарядных барышень, у которых потекла косметика, и…

— Грег! — Пэнси бросила убийственный взгляд на однокурсника.

— Да ладно. У вас она потекла не так сильно. И было не так смешно.

Девушки дружно потянулись к волшебным палочкам.

Гойл чуть сполз со скамьи под стол со словами:

— Драко, ты же не дашь меня в обиду?

— Нечего маленького обижать! — строго обратился Драко к девчонкам. — Он не со зла.

Все, кто слышал, как староста заступился за крошку Гойла, расхохотались.

Драко перевел взгляд на стол гриффиндорцев. Там тоже царило веселье. А ведь все было бы по-другому, окажись он там. Перепалка с Уизли… Будь он там, этим бы не ограничилось. Встречаясь с Поттером, он умудряется из ничего представление разыграть. А тут — такой повод. Поттер рядом с ним из себя в считанные секунды выходит. Прямо душу греет его предсказуемая реакция. Гнев. Ярость. Ненависть. И все это так явно и неприкрыто. Смешно. Драко впервые поймал себя на мысли, что он этому рад. Просто и безыскусно. Ненависть — это чувство. Драко не знал, чем бы все закончилось, прими Поттер тогда в поезде его руку. Дружба? Вероятно. Интересно, а каким бы Драко Малфой был другом? Но этого не случилось. Вместо этого родилась ненависть. Жгучая и обоюдная. Она держала в тонусе, не позволяла расслабиться. Драко это устраивало. Все устраивало, кроме презрения в карих глазах. А ведь раньше ему и это нравилось. Что ж, все течет… Все меняется…