Цвет страха. Рассказы
Шрифт:
Так передаются и сигареты, и чай, и анаша, и лекарства, и даже книги: толстые еле пролезают, но такие нужнее – дольше читать!..
«Опера» в какой-то «хате» засядут, бывает, и включаются в такую «дорогу»: читают те «малявы»…
«Пупкари-вертухаи» по несколько раз на дню влетают в «хату», рвут «дороги». (Заодно – сорвут и простыню, которой ты занавешен на своей «шконке».) Снаружи «обслуга» ходит вдоль стен, обрывает «дороги» и «кони» граблями… Однако всё это и всегда наготове. Иначе – нельзя. Для того и «хата», для того и ты в «хате»… По ночам стреляют скатанными «малявами» в трубочку бумажную в «глазок»:
Сам ты подчинишься всем этим обыкновениям: не знали ведь их, этих законов, и все, кто попадал сюда впервые… Подчинишься незаметно, загадочно и спасительно… А переведут тебя вдруг в «хату» к тем, кто по несколько раз судим – у кого несколько «ходок», так ещё и рад будешь: с традициями ихними куда лучше, легче… Сами они прямо рвутся в колонии, притом – на «строгие»! – Лишь бы не сидеть, и тут и там, с молодыми – что беспредельно не ведают никаких законов, ни тех, ни этих, в строят свои – которые есть простая сила: с «быками», с «синими», то есть – что все в наколках… А у тех, кто моложе и «быков-синих», у «малолеток», в «хатах» и в колониях жестокость, говорят, – просто легендарная…
Начальству «крытка» – всем, то есть, кто ходит сюда сам, – с традициями известными проще и спокойнее… В «крытке» и на всю «крытку» – один, с ведома начальства и с ведома тех, кого сюда привозят, назначается-избирается «смотрящий» – из бывалых: он сидит в «хате», где на пять «шконок» пятеро, телевизор, холодильник, книги, деньги, «кормушка» всегда открыта – за водкой «вертухая» послать. Начинает он с того, что шлёт по всей «крытке» свою «маляву»: я, мол, такой-то, стал «смотрящим», так чтоб порядок был, давайте жить, мол, по моим законам, по зэковским!
В какой «хате» у кого какая беда – стучись в дверь – «ломись»:
–– Сведите в смотрящему!
Сидеть будешь ты и напротив «хат», где приговорённые к так называемой редкой высшей мере – «смертники»: на «продоле» у этих «хат» ещё одна решётка…
…Тяжёлое самое тебе тут: не вызывают тебя когда ни на допрос, ни вообще для чего-нибудь, не вызывают тебя когда по месяцу, не вызывают тебя когда по два месяца, не вызывают по три месяца – мучаешься ты, мучаешься, мучаешься ты: сам себя живьём жрёшь; называется это – «гнать гусей по этапу»…
Жрёшь себя живьём, мучаешься ты, не вызывают тебя когда четыре месяца…
Смотришь ты: иной с центнера личного по тридцать кэгэ скидывает… И вслух ты будешь думать: вот бы такую, по нынешним предпринимательским временам, фирму частную оздоровительную учредить: располневшую богатенькую бабёнку запереть, по договору, на месяц хотя бы, а потом – деньги взяв вперёд – привести ненароком к сей сотрудника какого-нибудь, с удостоверением только бы: дескать, будет он с твоими делами, с твоими бумагами, покуда ты тут-то, разбираться!..
Ждать и ты будешь: тряпицу так над собой устроишь, чтоб не падало ежесуточное электричество тебе в лицо…
Любят, любят тут разговорчивых, весёлых. Уважают – знающих: в какой бы то ни было области – наука так наука, техника так техника, «зона» так «зона». Вот и станешь ты вспоминать прочитанное: тут и с дипломами из отечественной истории знают только, что была царица, у которой был любовник,
у которого был темперамент…Не любят – молчаливых, замкнутых, непонятных…
Очень не любят – ворующих у «сохатников» хлеб, сигареты, сахар – «крысятников»: их бьют.
Совсем беда – «бомжи»: грязь, вонь от них; сами на зиму в «крытку» лезут.
Ты и будешь таким, каким нужно быть: тут надо уметь себя давить. Кто не может себя давить – бьют.
–– Или ломись из хаты, или делай, что скажут!
Если бьют – не заступаться.
Держись – знакомых.
Три тут, вообще-то, способа сосуществования: «общак», «семейка» и «каждый за себя». Уж что тебе выйдет…
…Тебе, по ходу твоего дела, устроят свидание или с женой, или с родителями: лишь бы ты только расписался в той бумаге, где о том, за что, мол, ты тут – и вмиг свидание, конечно, прервут… Ни «браслеты», ни пинок тут у «кобылы», ни перекидка из «хаты» в «хату», ни «гонка по этапу» не проняли тебя, не проняли… Тебе, по ходу-то твоего дела, могут и сказать, что вот, мол, у тебя ведь дочка, а в городе недавно было большое автодорожное происшествие…
Не верь, не бойся, не жалуйся! – заповедь и есть заповедь!..
Как тебе, вместе со всеми, весело, когда только что привезённый, невидимый, закричит на улице где-то на дворе:
–– Тюрьма-старушка, дай кликушку, не простую, воровскую!
Из каких-то «хат» будут слышаться разные имена:
–– Утюг!
Новенький крикнет, что выбирает такое-то, – и запоёт в благодарность…
Или по «маляве» узнаешь со всеми, что собирается «этап» в такой-то «хате» и просят помочь. Тут тоже надо «ломиться» в дверь:
–– Передайте смотрящему!
«Этапникам» отдают кто чего может: сигареты, одежду, обувь – не зная, то есть, кому…
Не любят тут, когда говорят «пожалуйста», «спасибо» – ни друг другу, ни хотя бы той же симпатичной «пупкарше»…
Но есть традиция – и дарят «марки»: рисунки добросовестные на материи величиной в носовой платок; пастой разноцветной – корабли, цветы, соборы, змеи, бабы, иконы; их на личные праздники передаю по «дорогам»!..
Любят – во всём соревноваться: отжиматься, подтягиваться, играть – играть во что бы то ни было!..
«Тюху» ту белую без корок разминают, добавляют чуть сахару, мнут-мнут-мнут; ещё делают из простыни, вытягивая нити, «тёрку», трут по ней, получается комок для лепки фигур шахматных; для чёрных – прежде добавляют пепел от сожжённых сигаретных пачек; так же – и шашки, чётки; высушишь – пластмассовые они будто…
Чётки не только из хлеба, а ещё из перепиленных на кубичики щёток зубных разноцветных, из одноразовых разноцветных зажигалок. Чётки на нитке в пальцах мечут, постоянно мечут, мечут, беспрестанно, наркоманно: злятся – мечут, радуются – мечут!..
Только бы тебе тут не заболеть… Есть при «крытке» помещение – «больничка: рукомойник, бачок с испражнениями – «параша», её раз в сутки выносят, койки, словно в казарме. Но вот однажды одному твоему «сохатнику» сделали там операцию, а в «хате» у него шов на животе разошёлся, несколько дней он сидел на корточках, держал ладошками внутренности свои, чтоб они не вывалились из живота, в «больничке» той же через несколько дней и помер…
Ты выпросил раз полтаблетки аспирина, так санитарка добавила к ней такую вторую: