Цветик-2 . Обычные судьбы

Авер, поглядывая на какую-то расстроенную Альку, выехал на шоссе ведущее в Чусовой: -Ну что, прокатимся немного?

– Да, папа, да!
– дружно ответили счастливые детки, а Алька крепилась изо всех сил, чтобы не разрыдаться, но слезы поползли сами.

Саша притормозил на обочине:

– Дед, унучка твоя ревет.
– Чаго ты, Альк?

– Дед, - по-детски утирая слезы рукой, пробормотала Алька, - ты за семь лет сделал для нас столько, сколько такие папашки, как наш, за всю жизнь не сделают.

Дед выдохнул:

– Я уж подумав, можа обидев чем?

– Не дед, у меня нет слов, не знаю как сказать...

– А чаго гаворить, я не сляпой, мяне усяго хватая, я жеж вам не чужой, у вас увсягда для мяне время имеется, а и любють мяне этти два мелких.

– Деда, какой же я мелкий? Я тебе уже по шейку, - обиделся Мишук.

– Этто да, этто мы с Ванькою-сыном, ня выросли, у тебя батька вон якой высокий, ты тожеть вырастешь.
– А я, дедуня?

– Ну ты, ты у нас як прынцесса якая, - расплылся дед, прынцесса полезла целоваться.
– От, - растроганно сказал дед, - от чаго ж мяне ешчё надо? Усё у мяне имеется, можа, и поскриплю ешчё.

Суеты стало много, охвормили доверенность на Сашу, присмотрели место для гаража, одноклашки живо организовали комсомольско-молодежный субботник, и через две недели машину загнали в просторный гараж. И появилось у мужиков теперь занятие - ходить у гараж. Саша внимательно осмотрел и проверил все, где-то подтянул гайки, Минька смотрел и запоминал папины действия и через год оба Авера понимали друг друга с полуслова, вместе копаясь в моторе.

Ближе к Минькиному дню рождения приехал долгожданный дембель-Серега.

– Братичек!!
– вопила не меньше Миньки мама и жена Аверченко, висела на его могучей шее, плача и смеясь одновременно, - братичек, какой ты у нас красивый стал, а громадный!

Серега шутя отбивался от Аверов, гроздьями повисшими на нём.

Дед же только прибегши, молчав. Серега расцепил руки сестрички и шагнув к деду, поднял его как ребенка и крепко прижал к себе.

– Дождався я тябе!
– дед такими счастливыми глазами смотрел на своего унука, что у того защемило сердце.

– А чаго бы ты не дождався? Тебе ешчё и девяноста годов нету?
– сказал Серега.
– Дед, все, все не плачь, я вот он жив-здоров!

– Этта я от радости, Сяргей. Ай какой у мяне унук завиднай!

"Завиднай" еще немного подрос, худоба исчезла и приехал уже такой высокий, атлетический молодой мужчина. Мамка и дед квохтали над ребенком, а ребенок аккуратно приподняв их, усаживал на диванчик -посидеть, не суетиться

. Летом единогласно порешали и отправили Серегу в Гагры, отдыхнуть.

Сами же поехали на машине в Гусь Железный, там оставили деда и рванули к Чертовым на дачу в Подольский район Подмосковья. Дядька Чертова - Анатолий Евсееич прикупил-таки себе домик в деревне, ушел на пенсию и мирно жил в окружении кур, кроликов, кошек и пса. Летом у него подолгу зависали Чертовы, чему он был рад, мелких Ванькиных детишек обожал, а Аверу с семьей обрадовался безмерно.

Минька с Настюшкой отъедались фруктами, купались в речке. Там при появлении Чертовых и Аверов, казалось, вода выходила из берегов - и большие, и маленькие получали массу удовольствия от барахтанья и купанья в реке. Минька быстро обзавелся друзьями, и носились по деревне на великах гомонящие мальчишки.

Через пару недель поехали в Гусь уже двумя машинами, Ванька с Евсееичем решили на три-пять дней тоже съездить с ними. Дед с Толюшкой опять подолгу шлялися, много говорили, а молодежь разделилась -мужики ходили за грибами, а женушки занимались заготовками, мамулька Авера, чего только не заготавливала на зиму. Особенно всем нравилась её кабачковая икра.

Отпуск пролетел быстро, распрощались и поехали на Урал, а там, из враз прохудившегося неба, шел и шел нудный надоедливый дождь .

Дед по приезду тут же побяжал до Ваньки, который после праздника Победы ушел на заслуженный отдых, стали давать знать о себе раны, да и годы не молодые, из их семерки ветеранов двое уже ушли 'як журавли у песне', на небеса. Оба - и дед, и Егорыч теперь виделись постоянно, не спеша гуляли по улицам, сидели по теплой погоде на лавочке, или же ходили у гости друг к другу.

– Аля, а ты никогда не замечала сходства с дедом?
– Егорыч, пришедший на пироги, внимательно смотрел на неё.

– Иван Егорыч, это Серый похож на Цветиков, я больше в мамкину родню, у меня только "фамильный нос" как у них .

– Я не про внешность. Вы с дедом внутренне очень похожи, оба добрые, отзывчивые, с широкой, русской душой.

– Да таких, с широкой душой у нас, как дед скажет, хватая.

– Не скажи, иной раз такая душа как извернется, и изнанка её чернее ночи оказывается, а у вас с дедом все поступки и действия идут от сердца. Знаешь, я так рад, что он вот как с неба свалился тогда, он в свои почти девяносто живчик-бодрячок...

– Чаго вы мяне обсуждаетя?
– всунулся дед, утащенный прынцессой у комнату.

– Чаго обсуждать, ты и так все знаешь и купаешься в любви своих унуков-праунуков.
– пробурчал Ванька.

– Этта да, этта мяне повязло!!

.

. ГЛАВА 7.

.

. У Чертовых дома было 'весело'- два Ванькиных синхрониста и мелкий Егорушка Доронин. Ольга Евсеевна теперь крутилась как белка в колесе, внуки требовали внимания. Егорушка в свои полгода тоже отличался шустростью, похоже, взял от мамы и папы их неуёмность. Витёк был доволен, что сын, у него просто бзик был-первым должен родиться только мужик, и Галинка не подвела. Поскольку он учился, то дочка, естественно, никуда от мамки переезжать с грудным ребенком не стала, да и она умудрилась в сыновние пять месяцев сильно простыть, поболела, и Егорушка перестал сосать грудь, вот и готовились для горластого Доронина смеси. Баба Оля не удивлялась, что все три внука горластые: