Цветные туманы

Люся наблюдала за своими домашними и слушала, как Альберт с Ариной обсуждают достоинство Эльвириной книги. Она подумала, что если бы захотела, могла бы раз и навсегда убрать ненавистную Эльвиру из их жизни. Надо только хорошо подумать… Должна же и в её жизни быть какая-то радость. Если кому-то счастье валится само в руки, то ей, бедной Люсе всё приходится добывать, буквально выцарапывать своими руками.

«Уродина! Почему ты такая? Кто на тебе женится! Разве что, слепой?» – снова раздался в Люсиной голове пронзительный материнский крик.

«В этот раз ты ошиблась, мать. Хотя, кое-что в твоих словах показалось мне полезным… Я отбила мужа у этой вертлявой московской красотки. Помню, как исказилась её лисья мордочка от слёз, когда она узнала про измену своего Алика, куда вся красота делась. Вот тогда я испытала настоящее блаженство. Может, и не удалась личиком и фигурой, но мозги у меня работают превосходно» – мысленно ответила Люся матери.

Когда Альберт заснул, Люся взяла в руки книгу Эльвиры, и начала листать пахнущие свежей типографской краской страницы. Ничего интересного, никакой интриги. Правда, один из абзацев зацепил её внимание. Там был диалог двух женских персонажей. Люся внимательно перечитала текст и похолодела. Это было написано о ней. Точно о ней. Но откуда Эльвира узнала?

«Ты дорого заплатишь мне за свою болтливость…» – мрачно подумала Люся, захлопнув книгу.

* * *

– Эль, недавно Люся ездила к моему офтальмологу Охтину. Она так переживает за меня, ты даже представить себе не можешь. Охтин договорился с израильской клиникой. Там его друг работает. Сказал, что есть надежда вернуть зрение. Но нужны деньги. Сама знаешь наше стесненное положение. Ты не одолжишь? – Альберт позвонил ей в Иркутск.

– Сколько? – спросила Эльвира. Она была удивлена, что Охтин ни словом не обмолвился с ней о лечении в Израиле в последнем телефонном разговоре. Впрочем, он был настолько загружен приёмом, что это понятно.

– Два миллиона четыреста… разумеется, рублей. Это на лечение. На проживание в отеле при больнице мы деньги найдем. Понимаю, что сумма большая. Обязательно напишу тебе расписку, пока что-то вижу… Люся выставила квартиру на продажу. Вернем тебе деньги в течение трех месяцев, – голос Альберта звучал глухо, словно он был нетрезв. Может, ей так показалось? Такого не может быть. Скорее, брат в сильной депрессии.

– Давай обойдёмся без расписок. Я доверяю тебе брат! – ответила Эльвира.

Эльвира копила деньги на новую квартиру для Тима. От брата у неё не было секретов. Они с Климом планировали приобрести сыну жильё в новостройке в Свердловском районе. Деньги хранились на депозите, чтобы не возникало соблазна потратить их. Но как отказать брату в помощи? Если Альберт откажется от поездки, она себе этого не простит. Кроме того, речь идет о каких-то трёх месяцах.

* * *

– Что случится, если поездка отложится до того времени, как Люся продаст свою квартиру? Ты и так оказала помощь своему брату, отдав половину материнской квартиры, которая полагалась тебе по наследству. Что-то быстро братец это забыл. Кстати, он обещал выплачивать тебе половину аренды за Люсину квартиру до полного погашения суммы за твою часть наследства. Прислал хоть рубль? То-то же… Подумай хорошенько, прежде чем снова давать брату деньги. Считай, что ты даешь их ненасытной Люсе, – сказал Клим, узнав о просьбе Альберта.

– Но брат сказал, что врач в Израиле долго ждать не будет. Может отказаться от операции. Что тогда? Альберт ослепнет? Это ужасно! – Эльвира закрыла лицо руками. Клим вздохнул, но промолчал. Они ужинали в полной тишине.

– Делай, как считаешь нужным, – наконец, сказал Клим, вставая со стула.

Назавтра Эльвира расторгла депозитный договор и перевела деньги на карточку Альберта.

Это было в конце января. С тех пор прошло полтора месяца. С тех пор телефон Альберта не отвечал. Эльвира решила, что брат уже уехал в Израиль. Но Арина недавно была дома, никакой речи о поездке за границу не было. Что изменилось?

Глава 4

Клим с раннего утра громыхал какими-то алюминиевыми конструкциями для туристического снаряжения. Снаряжал большой рюкзак и доставал тёплые куртки. Они с Ильей Верманом готовились к очередному восхождению на горные хребты Кавказа. Клим недавно стал представителем Русского географического общества, чем очень гордился. На этот раз друзья едут в составе небольшой группы в восемь человек покорять пятитысячник Дыхтау. Мужчины воодушевленно обсуждали детали своей поездки.

Эльвира посмотрела на часы. Всего шесть часов утра. Она решила, что подремлет до восьми. Тем более, что Клим не любит, когда она вмешивается в их мужской разговор. Особенно Климу не нравится, когда Эльвира стоит у двери и прощается с ним. Он любит уходить в горы просто и буднично. Словно не уезжает на пару месяцев в альпинистскую экспедицию, а уходит на работу до вечера.

Эльвира слышит, как хлопает входная дверь и в доме воцаряется тишина.

«Живем, как соседи по коммуналке. Уехал, даже не попрощался. Как быстро ему надоело быть дома…» – грустно подумала она. Под окном раздался крик соседского петуха.

Соседский курятник находится почти под окном спальни Эльвиры. Первое время она вздрагивала от этого кукареканья, а после вспомнила свои летние каникулы в дедушкином доме в деревне. И стала слушать петушиные крики с удовольствием, мысленно окунаясь в детские воспоминания.

Она завернулась в теплое одеяло и лежала, размышляя об особенностях долгих семейных союзов.

В восемь часов Эльвира села в кровати, опустила ноги на пол, поискав теплые тапочки. Встала и чуть не вскрикнула от боли. Снова обострился артрит в районе щиколотки. Но всё равно надо встать и начать движение. Через боль.

Почти шаркающей походкой Эльвира дошла до ванной. Включила свет и с удивлением стала рассматривать темноволосую женщину с седыми корнями отросших волос. Волосы волной ложились на плечи. Их цвет был неопределенный, каштановые пряди смешивались с рыжими, седина выглядела как серая паутина.

«А я ещё удивляюсь, что муж обращает на меня так мало внимания. Его понять можно. Вот и второй подбородок наметился, шея вся в морщинах. А волосы… Надо что-то делать с этой сединой. Или отрезать рыжие пряди до основания или снова закрасить их…» – размышляла Эльвира, промывая зубную щётку под проточной водой.

Медленно расчесала волосы и уставилась на кучки волос, застрявшие в зубьях расчески.

«Нет, это ужасно. Умные волосы покидают мою дурную голову с молниеносной быстротой. Скоро облысею, начнет просвечивать макушка, как у покойной бабушки. Надо всё же решиться на радикальную стрижку» – продолжила размышлять Эльвира, выключая свет в ванной комнате.

На кухне она включила чайник и достала стальную турку с толстым дном. Заварила кофе, добавила сгущенное молоко. Недавно купила в интернет – магазине коробку сгущенного молока из Белоруссии. По вкусу оно напоминает то самое молоко, банки с которым высились стеной в магазине её родного города Январска.