Цветные туманы

Если они подружатся, Эльвира расскажет соседке свою личную историю. А пока Аэлита взглянула на часы и поспешила домой.

– Рада была познакомиться. Хорошие соседи – это значит много! – вежливо распрощалась Эльвира с Аэлитой.

* * *

Когда калитка за соседкой захлопнулась, Эльвира села на свою скамейку у забора, вытащила из глубокого кармана домашнего халата пачку сигарет и с наслаждением затянулась. Несмотря на свою тягу к курению, которая началась у неё с пятнадцатилетнего возраста, Эльвира никогда на курила в доме. И никому не позволяла этого делать. Это удивительно, но сигаретный дым, витающий в доме, сильно раздражал её.

Поэтому возможность вольготно устроиться на свежем воздухе и спокойно покурить, не опасаясь выкриков соседей с верхних балконов, которые, как назло, все до единого, страдали аллергией на дым, было одной из причин, по которой Эльвира согласилась переехать в сельский дом.

Ей казалось, что она вот-вот начнёт страдать от одиночества, оказавшись вдали от шумного города, от многочисленных приятельниц и просто знакомых.

Знакомых, действительно, было много. Коллеги могли запросто забежать в гости, чтобы обсудить последние распоряжение «главнюка», соседи по лестничной площадке часто заходили сами или приглашали Эльвиру к себе на дни рождения. Земляки из Январска приходили в выходные дни, чтобы посидеть за столом и вспомнить родной город. В большинстве своём, это были друзья Клима, вместе с ним покорявшие снежные вершины.

У Эльвиры была только одна задушевная подруга – Женя Тарбеева, её однокурсница, соседка по комнате в студенческом общежитии и свидетельница на регистрации брака Эльвиры и Клима. Милая, лучезарная, озорная Женька. После получения медицинского диплома они с Сергеем Резванцевым, военным офицером расписались в ЗАГСе и уехали в Казахстан, где Сергею предписано было служить. Женя писала Эльвире письма, наполненные тревогой и тоской по родной Сибири.

Родилась Женя в бурятском селе Усть-Орда. Её семья была многочисленной, дружной и хлебосольной, как многие бурятские семьи. От русской матери она унаследовала серо-голубые глаза, а высокие скулы, широкое лицо и густые черные волосы достались ей от отца, чистокровного бурята по имени Вилюс. Эльвира много раз была в гостях у родственников Жени и всякий раз удивлялась дружелюбности бурятов, их щедрости и гостеприимству.

Для Эльвиры Женя была душевной отрадой и источником радости. Что бы ни произошло в их судьбе, Женя могла разъяснить причину этого с точки зрения буддизма. По словам Жени, её отец был потомственным ламой и генетически передал дочери свои знания. И всякий раз выходило, что всё происходит к добру. После разговора с Женей небо становилось голубее, облака белоснежнее, а всё происходящее становилось очередной ступенькой к надежде.

Во время развала великого союза республик свободных мужа Жени, Сергея Резванцева отозвали из Казахстана и направили в западную Германию, для работы в российском посольстве. Женя безоговорочно отправилась с мужем. Теперь Эльвира могла общаться с Женей только по системе «Скайп». Она скучала по подруге, потому что Женю заменить не мог никто.

– Через пару лет наша служба закончится. Мы вернёмся на родину. И будем чаще с тобой видеться. Думаешь, я не скучаю по нашим вечерним чаепитиям? Думаешь, обеспеченная жизнь в Германии затуманила мои мозги? А моя родня всё время требует, чтобы я поклялась, что я не останусь в Берлине и снова приеду в Усть-Орду! Сергей обещал, что так и будет! – сказала Женя во время видео разговора.

«Скорее бы, Женька, увидеть твою целебную улыбку!» – думала Эльвира, осторожно стряхнув пепел в жестяную баночку, стоящую под скамейкой. Она с удовольствием вдохнула прохладный чистый воздух.

Дорога на улице была ровной, широкой, посыпана мелким щебнем. У каждого дома росли ели, сосны и кусты сирени. Улица выглядела так красиво даже ранней весной, когда среди хвойных зарослей проглядывали хрупкие серые веточки кустарников. Эльвира мысленно представила, насколько здесь будет красиво в солнечные летние дни.

В окне дома напротив раздвинулись белые шторы и мелькнуло женское лицо. Это Полина Леднёва, ещё одна соседка. Улыбчивая женщина лет шестидесяти, темноволосая и скуластая. Она напомнила Эльвире Женю, поэтому сразу понравилась. Сначала их объединила общая тяга к курению. А после они стали болтать на разные темы и обнаружили много общего между собой.

Эльвира не стремилась дружить с соседями очень плотно, исходя из печального опыта, когда её соседкой по лестничной площадке была назойливая Надя Куркина, одинокая бездельница и любительница поболтать. Выпроводить Надю из квартиры было очень сложно.

Однако Полина оказалась очень чувствительной по отношению к другому человеку и отношения с ней были не обременительны. Напротив, Эльвире иногда хотелось видеться с соседкой чаще, чем та приходила на лавочку. Полина не была чрезвычайно любопытной, её вопросы были тактичны. В любом случае покурить вдвоём с Полиной оказалось намного веселее, чем дымить в одиночку.

Из калитки Леднёвых вышла высокая худенькая женщина с рюкзаком за спиной. Седые тонкие волосы развевались на ветру.

– Сядешь в автобус, сразу позвони! – крикнула ей вдогонку Полина, вышедшая следом за женщиной. Убедившись, что женщина скрылась в переулке, Полина быстро перешла дорогу, села рядом с Эльвирой и тоже достала сигареты.

– Родственница? – спросила Эльвира, указывая на дорогу, где только что шла женщина.

– Подруга. Недавно сын у неё умер. Стала страдать головокружением, иногда остановится и забывает, где находится. Но не любит, когда её опекают и суетятся. Понимаю, о чём ты подумала. Нет, ей не нравится, если я пытаюсь проводить её до остановки. Я очень беспокоюсь за неё, но считаю, что нельзя навязывать контроль, если человеку это неприятно, – ответила Полина и замолчала.

– Даже, если твой контроль необходим? У твоей подруги возможно начало болезни Альцгеймера. Она может выйти на остановке, сесть на скамейку и замёрзнуть. В моей практике сколько угодно таких случаев. Иногда надо настоять на своём, исходя из интересов больного! Для его же блага! – возразила Эльвира.

– Недавно я обнаружила на цветках моей китайской розы каких-то мошек. Развела инсектицид и немедленно опрыскала. Но вместе с паразитами погиб цветок. Сегодня проснулась, а он лежит на полу, скрюченный и почерневший. Понимаешь меня? Благими намерениями… дальше ты знаешь. На всё воля Божья! Я хорошо знаю свою подругу. Она лучше убьёт себя, чем позволит руководить собой. Ей хватает благих уговоров дочери! – резко ответила Полина.

– Хорошо, хорошо. Молчу. Привычка врачебная сказывается, – Эльвира согласно кивнула и засмотрелась на куст молоденькой вербы, случайно затесавшейся среди елочек. На верхних веточках появились крошечные пушистые комочки. Рановато для холодной сибирской весны. Еще вчера их не было, Эльвира помнит это точно. Ведь она выходит на эту скамеечку каждый день.

Пушистые комочки блестят на солнце, словно капельки жидкого серебра. Один из таких «пушистиков», похоже, уже зацвел и ощетинился букетиком светло-зеленых тычинок.

В середине марта погода в любой момент может обрушить на эту нежную зелень снежные хлопья или мелкий град в одну минуту побьет эту хрупкую красоту. Но сейчас этот храбрый хор бледно-зеленых тычинок покачивается на ветру и поёт свой весенний гимн солнцу.

– Пойду разогревать обед. Скоро мой Павел начнёт сучить ногами. Пока, соседка! – Полина бросила окурок в жестяную банку, стоящую под скамейкой и направилась к своему дому.

– Пока! Мне тоже пора. Надо закончить вторую главу книги, – ответила Эльвира.