Цветочек

— Нет. Хотя и от нее тоже.

— Тяжело было решиться?

— Ну… Не каждый день перерезаешь глотку невинному созданию, — он вынул меч из ножен и принялся рассматривать полученные в бою зазубрины. Какого черта, он его не наточил, а?

— Крови, я смотрю, много?

Том скривился и всем своим видом дал понять, что разговор ему не нравится.

Дядя Генрих подал бокал с вином.

— Да здравствует король!

— Ура! — вяло усмехнулся Том. Но пить не стал. Слишком пристально дядя смотрел на него. Подозрительно как-то.

— Пей, — улыбнулся он доброжелательно.

Том поднес бокал ко рту.

Дядя аж замер. Дышать перестал.

— Я потом… С дороги, уставший, голодный, еле на ногах стою, сейчас два глотка — и развезет меня, как пьяную курицу, — пролепетал Том, отставляя бокал. Рука дрожит. Надо расслабиться.

По лицу герцога скользнуло недовольство и нетерпение. Но он быстро справился с эмоциями.

— Можно я пойду к себе? Я очень устал.

— А где то, что я просил привезти?

— Во дворе. Привязано к луке. Оно уже протухло. Дядя, можно я пойду? Мне бы немного отдохнуть. Потом я буду весь ваш.

Генрих хлопнул в ладоши. На пороге возник слуга.

— Принеси мешок, что привязан к седлу коня его величества.

Том снова взялся за бокал. Принялся крутить его в руках, краем глаза наблюдая за дядей.

— Ты хочешь меня обидеть? Ты не выпил сам за себя, — нахмурился герцог.

— Боюсь, что с дороги алкоголь на мой организм подействует плохо, — жалобно отозвался Том. Протянул бокал дяде: — Хотите?

— Нет, — как-то слишком поспешно отказался милорд. — Это твое вино. Пить из чужого бокала — плохая примета.

— По-моему, вы не верили в приметы. А когда будут кормить? Какой сегодня распорядок дня? Дядя, можно я хотя бы переоденусь? Я в этой одежде неделю хожу… Она вся в крови и воняет… Я быстро. А вы тут пока…

Слуга принес мешок. Протянул герцогу.

— Действительно, воняет, — поморщился милорд. — Положи вон туда. В угол.

Том едва слышно выдохнул. Сердце стучалось так, что отдавалось в пятках. Живот от напряжения дергало. Он встал, опираясь на меч, пошел к выходу.

— С вашего позволения, милорд, — покачал он головой. — Я просто пропитан этим отвратительным запахом. Не могу больше. Я переоденусь.

— Погоди, надо обсудить коронацию.

Том страдальчески закатил глаза. Надо валить отсюда срочно. Главное, не суетится. Ныть, что устал, что хочется снять с себя эту одежду и тихой сапой пробираться на этаж к брату. Дядя слишком сильный воин, раненный он с ним не справится. Да и не будь он ранен победа всё равно под вопросом. И не понятен еще другой момент — герцог кого-то ждет? Почему он его отчаянно не отпускает? Что-то тут не так.

В зал вошла Брунгильда. Сердце, беспокойной птичкой колотящееся в груди, замерло и упало в пятки. Том едва не грохнулся в обморок от страха. Теперь всё. И меч не поможет.

— Дядя, — постарался растянуть он губы в улыбке, — я ушел. Вам тут поговорить надо, как я погляжу.

— Куда ты, милок? — хмыкнула ведьма.

— А вы меня тут опять убивать собрались или снова похитите? — неожиданно для самого себя оскалился Том, выставляя меч вперед.

— Кому ты нужен? — рассмеялась Брунгильда. — Показывай, что привез!

— Вам надо, вы и смотрите. А у меня дел сегодня много.

Он быстрым шагом направился к двери. Главное, не паниковать, не сорваться на бег, не закричать, не выдать себя.

— Куда, милок? — преградила ведьма ему дорогу клюкой. — Генрих, а ты мешок-то открывал сам? Или так и ждешь меня?

— Рихард сказал…

— А ты глазами-то родными посмотри, — перебила Брунгильда сердито. — Не человек это пахнет. Обманул тебя, щенок. А сейчас удрать хочет.

Том толкнул ее со всей силы и бросился наутек. К черту сейчас все тайные ходы, надо хотя бы выбраться из замка, а там уж заорет во всю глотку, помощи у солдат внизу попросит. Они его знают, отца его знают, в беде не оставят.

— Стой! — неслось в спину.

Ноги неожиданно подкосились, и он полетел на пол. Мысленно выругался. Чертовка! Что ж баба Унгина ее не прибила тогда? Почему пожалела?

— Что это, дружок? — недовольно пнул дядя Генрих разлагающуюся тушку.

Том молчал. Брунгильда что-то шепнула и хлопнула в ладоши.

— Говори, — разрешила.

— Кабанчик, — милейшим образом заулыбался Том. — Самого упитанного для вас выбрал. Только вот не довез. Испортился.

— А что с Вильгельмом? Ты понимаешь, что ты оставил в живых тирана? Ты понимаешь, что теперь пророчество свершится? Будут войны, смерть, болезни, разрушения…

— Мне показалось, что надо дать ему шанс. И потом, пророчество — это такая штука… Оно же предупреждает. Думаю, что Вильгельм сам его читал и сделал выводы. И, знаете, дядя, все-таки я считаю, что каким бы он не был тираном, но он мой брат. Как же я могу убить брата, который мне ничего плохого не сделал?

— Ты слишком много думаешь, — мрачным голосом отозвался герцог.

— Убить? — будничным тоном спросила Брунгильда.

— Убей, — кивнул милорд.

Том закрыл глаза. Спокойно-то как на душе. Даже не верится, что вот-вот его не станет.

— Последнее желание, — громко сказал парень. — Я хочу умереть в бою, как мужчина.

— Хочешь продлить агонию? — хмыкнул герцог. — Что ж… Отпусти его.

— Милорд, я бы не стала, — прищурилась ведьма. — Щенок опасен.

— Опасен? — захохотал он. — Отпусти его и выйди в коридор. Чтобы мы случайно тебя не задели.

Скованное заклинанием тело неожиданно расслабилось. Том с трудом поднялся. Взял меч в левую руку. Размял кисть. Брунгильда вышла.

Удар. Еще удар. Присесть, пропуская меч над головой. Вскочить и отпрыгнуть в сторону. Отвести удар, напасть самому.

— Ого, — восхитился дядя. — Однако.

— А я разве не говорил, — Том увернулся еще от одного удара, — что моя левая рука ни в чем не уступает правой?

Атака. Уйти из-под меча. Нанести удар.

— Для умирающего от усталости ты слишком хорошо дерешься.

— Привычка. — Отразил, метнулся за кресло и с силой швырнул мебель в сторону герцога. — А вам не зазорно с раненным племянником сражаться?

— Тебе же было не зазорно врать дяде. — Атака. Удар кулаком по больному плечу.