Цветок асфоделя

— Кровь давно пора было обновлять, — безразлично пожала плечами Андромеда. — Мнение родителей меня не слишком интересует, мы с Тедом справимся вдвоем. Главное, чтобы сестры были на моей стороне.

Гарри задумалась, как же воспитывались сестры Блэк, если ни во что не ставят родителей и их решения, будь то помолвка Беллы или выбор Андромеды. И любят только друг друга? Нет, так далеко лучше не заходить.

— Уверена, все будет хорошо. Не торопитесь, мисс Блэк, присмотритесь. У вас для этого достаточно времени.

— Спасибо, декан, — Андромеда отставила чашку и поднялась. — И спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мисс Блэк.

Гарри закрыла дверь и снова рухнула на диван. Грудь переполняла усталая эйфория. Получилось. У нее получилось.

13

— До встречи. Удачно отдохнуть на каникулах! — Гарри прощалась со своими студентами у дверей школы.

Кареты с невидимыми лошадями уже должны были доставить их к станции, откуда поезд отвезет их в Лондон. А уже родители встретят на вокзале Кингс-Кросс. Каждому Гарри отправила письмо с точным временем прибытия состава.

— До свидания, декан!

День отъезда совпал с первым в этом году снегом. Легкий и пушистый, он мигом укрыл темно-желтые шотландские поля и холмы. И на белоснежном фоне особенно красиво смотрелись серебристо-зеленые шарфы ее слизеринцев.

Ее. Слизеринцев. Кто бы мог подумать, что однажды она будет преподавать на этом факультете, станет их деканом и будет заботиться о змейках. В молодости она на дух их не переносила, хотя до сих пор не могла понять, откуда взялись эти чувства. Ведь она воспитывалась у маглов, не имела традиционных для всех волшебников предубеждений, будь то настоящее имя Тома или отношение к незнакомому тогда факультету Слизерин. В свое оправдание Гарри могла лишь сказать, что Малфой-младший в то время был редкостным засранцем. Возможно, предложи он дружбу иначе, и все сложилось бы по-другому. Но что теперь размышлять? У нее начались выходные, когда она может позволить себе поваляться подольше в постельке, с интересной книжечкой и бокалом глинтвейна. Или сходить на рождественские мистерии в театр в магическом квартале. Да мало ли развлечений у одинокой, обеспеченной молодой женщины? Студенты все разъехались, артефакты она сдала в Гринготс еще пару дней назад, хотя и пришлось попотеть по ночам. И теперь она может позволить себе немного расслабиться.

Наведаться в Мунго и встряхнуть Гиппократа, наверняка уже покрывшегося пылью от постоянных ночных дежурств. Разве так можно издеваться над лучшим медиком больницы?

Гарри вернулась в учительскую, расположилась в удобном, глубоком кресле у камина. У нее еще остались не проверенные творческие работы ее студентов, сданные за пару дней до начала каникул. За дополнительные баллы, разумеется.

Но мыслями она возвращалась к последнему факультативу, на котором Белла и Рудольфус принесли магические клятвы. И вроде бы внешне ничего не изменилось. Слизеринцы все так же враждовали с гриффиндорцами, задирали их, высмеивали на уроках, так тонко, как умели только аристократы. Однако Гарри заметила, что теперь поводами для насмешек становились манеры, поведение, знание, но никак не чистота крови. Они перестали задевать родителей полукровок и маглорожденных. Слизеринцам стоило больших трудов так измениться, но это означало одно: они прислушались к своему декану и признали ее правоту. Может быть, пока не до конца, но пока что Гарри хватало и этого. Кто умеет наблюдать, сам увидит доказательства, в какое чудовище превращается Том Реддл.

Они ведь у нее такие умницы!

— Доброе утро, профессор, — Филиус Флитвик приветливо поздоровался с Гарри рано утром, на завтраке.

— Доброе утро, профессор, — женщина присела на свободное место.

Так как в Хогвартсе осталось крайне мало людей, преподавателей и студентов, директор повелел убрать все столы, оставить лишь один, общий. Чтобы не было так одиноко оставшимся, и они почувствовали себя в кругу семьи.

— Поздравляю вас, Слизерин снова на первом месте по успеваемости. Но мы отстаем ненамного, так что постараемся вам не проиграть! — шутливо вздернул нос маленький преподаватель.

Гарри рассмеялась.

— Постарайтесь, профессор. Нет ничего лучше, чем достойное и сильное соперничество, так что рассчитываю на вас.

— Ну, что вы, профессор Певерелл, — укоризненно покачал головой Дамблдор. — Разве стоит так настраивать ребят? Хогвартс всегда выступал за дружбу между факультетами.

— А мы и дружим, — улыбнулась Гарри. — Но ведь иногда и здоровое соперничество не повредит. Не беспокойтесь, директор, это продлится ровно до Финального пира в конце года.

Остальные преподаватели засмеялись, даже студенты робко улыбнулись.

— Ребятам нужна мотивация, но пока что сами знания ради будущей профессии их не очень интересуют, даже старшекурсников не всех, — пискнул Флитвик. — Так что, можно сказать, мы сотрудничаем на почве мотивации своих студентов.

— Как бы мне Гриффиндор так мотивировать, — тяжело вздохнула Макгонагалл. — На прошлом уроке мисс Финниган вместо того, чтобы превратить пуговицу в жука, снова взорвала стол. Как она умудряется это делать, ума не приложу. Однако, если она выйдет замуж, попрошу, чтобы оставила ребенку свою фамилию. По крайней мере, мы будем предупреждены.

Взрослые снова рассмеялись, все были наслышаны о способностях юной ирландки Меган Финниган. А Гарри подумала, что в будущем та исполнит желание профессора и оставит сыну свою фамилию.

Захлопали крылья в воздухе, к Гарри подлетел черный, как ночь, филин в дорогом ошейнике и протянул величественно лапку с письмом. Женщина в ответ пододвинула ему тарелку с беконом. Пока птица расправлялась с угощением, волшебница развернула конверт. Печать Блэков, семейная. Ох, что-то у нее нехорошее предчувствие насчет своих планов на эти выходные.

Так и есть, Орион и Вальбурга приглашали ее на торжественный вечер перед Рождеством. Как писала леди, желали познакомиться не просто с деканом факультета ее племянниц, но и основательницей собственного рода, четвертой из женщин, кому это удалось.

Отказаться не получится, если она не хочет стать парией в обществе. В приглашении рассчитывали на двоих человек, и Гарри могла бы пригласить Гиппократа, если бы не предчувствие, что на этом вечере может присутствовать не самая приятная для нее личность. А втягивать в неприятности друга не хотелось.

— Что-то случилось, профессор Певерелл? — директор внимательно наблюдал за гримаской неудовольствия на лице женщины.

— Ничего особенного, просто изменились планы на эти выходные. Прошу меня простить, коллеги, студенты, вынуждена вас покинуть.

Профессора попрощались с ней, пока магичка шагала к боковой двери, спиной ощущала пристальный взгляд. Не было нужды гадать, кому он принадлежал.

Итак, вряд ли Блэки ограничатся только своим семейством, будут приглашены представители всех семейств, с которыми у них дружественные отношения. Малфои, Лестрейнджи и… Поттеры. Ведь Дорея, бабушка Гарри, урожденная Блэк.

Впервые за долгое время Гарри присмотрелась к своей внешности. Разумеется, она ухаживала за собой, не позволяла ходить растрепой, но вот уже долгие годы не вглядывалась в черты, не искала схожести с родственниками. Ей это было не нужно. В детстве люди вокруг твердили, как заведенные, что она похожа на отца, а глаза у нее — мамины, и эти слова набили оскомину еще в Хогвартсе.

Ненавистная детская округлость пропала только к двадцати годам, и лицо стало приобретать несколько иные очертания. Сейчас в ней не осталось практически ничего от Джеймса Поттера. Резковатые, не самые правильные черты лица смягчились, овал стал тоньше, изящнее. Обрисовался красивый изгиб нижней губы. Миндалевидные глаза стали ярче в обрамлении черных-пречерных ресниц. Да, узнать в ней Поттер решительно невозможно.