Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко

Не потому же, что ощущения очень напоминали касания незримых холодных пальцев во время ритуала жертвования покровителю Узумаки. Скорее, это была та самая интуиция, о которой оне-сан так часто говорила.

И эта интуиция сейчас подсказывала Карин, что ей ничего не грозит… если она не попытается вмешаться.

Наверное, можно было бы попытаться отстраниться от этого зрелища, попытаться прийти в себя и «вернуться» в госпиталь, где ее помощь наверняка нужна… но почему-то казалось, что важнее досмотреть до конца.

Шиноби, чей силуэт из чакры был распят перед фигурой в белом, оказался Хокаге. Карин смотрела, как клоны поймали двух незнакомых ей мужчин, к ощущению чакры которых примешивался привкус праха и пепла. Смотрела, как сам хокаге-сама вцепился в бледного темноволосого мужчину, не обращая внимания на пронзивший его меч. Наблюдала, как эти двое перетягивали что-то эфемерное, но жизненно важное. Запоминала, как именно рвались связи под клинком в когтистой руке. И как усмехался владелец клинка, показательно пережевывая ту самую эфемерную субстанцию, вытянутую клонами из двоих шиноби, осыпавшихся после этого пеплом. Пережевывает и усмехается, наслаждаясь страхом своей последней жертвы.

А еще Карин не могла отделаться от ощущения, что это создание ее прекрасно видит — но снисходительно позволяет смотреть и запоминать. Чтобы знала, как нужно, к чему стоит стремиться…

И Узумаки запоминала. Все, до последней минуты, пока полупризрачный силуэт не истаял, поглотив руки Орочимару и распятую перед ним часть хокаге-сама. Она даже успела заметить, что летающий меч змеиного санина подобрала призывная обезьяна хокаге… а потом концентрация резко упала, ее «глаза» словно бы налились тяжестью…

…А когда Карин подняла веки, первое, что она увидела, были встревоженные зеленые глаза и прядка розовых волос.

— Оне-сан…

— Ты в порядке?

— Да, кажется… — Карин прислушалась к своим ощущениям. Тело полнилось усталостью, но при этом каждая мышца и каждый канал чакры звенели, как после хорошей тренировки. — Да.

— Это хорошо. Отдыхай, имото-чан, — Сакура улыбнулась. — Ты отлично потрудилась.

Карин облегченно прикрыла глаза. Ей нужно было подумать и как следует перебрать в памяти все детали увиденного, чтобы ничего не упустить. Она обязательно расскажет об этом сестре… но позже, когда рядом не будет такого количества лишних ушей.

А пока что и впрямь нужно немного отдохнуть. Толку-то от ирьенина, если его самого шатает?

Но всего несколько минут. Раненых много, и каждые руки на счету.

Обратно в Коноху пробираться пришлось по всем правилам шпионского искусства. Отсидеться в лесу были шансы, но не особо большие — слишком уж много народу бегало сейчас по окрестностям Конохи. Те, кто попытался уйти от набирающих силу схваток, команды перехвата, подкрепления — вроде того же Асумы или старшего Абураме. А кроме них были призывные команды, обеспечившие явление гигантских змей на поле боя и еще биджу ведает кто. Наруто же с Курамой пока разговаривать не умеет и способностями Карин никак не обладает.

Самым забавным, пожалуй, оказались крадущиеся рядом Сабаку. Ну как крадущиеся… Темари обнимала свой веер и сумрачно зыркала по сторонам, готовая бить Футоном на каждый шорох, Канкуро и вовсе плыл на облачке песка — жуки Шино выпили его до полной неспособности шевелиться. Гаара обеспечил наиболее бесшумное и не стесняющее маневренность перемещение брата, но сам Канкуро был от этого совершенно не в восторге. Старший Сабаку был бледен, дышал через раз и опасался лишний раз шевельнуть пальцем. Бедолага, наверняка ведь не раз видел, как этот песок перемалывает противников Гаары… Сам же Гаара был отрешен и безмятежен в лучших традициях буддизма, и только тихое шуршание песка давало понять, что окружающую ситуацию он все-таки отслеживает.

Впрочем, нам тоже приходилось держать ухо востро — таиться нужно было не только от врагов, но и от своих же. Хитаи со знаком Суны со своих пленников мы снять даже и не пытались, к тому же внешность у них более чем приметная. Наскочишь вот так на своих и замучаешься объяснять, что не верблюд. Докажи еще, что это наши пленники: дети Казекаге — лакомый кусок, а уж вражеский джинчурики — тем более. Или просто убьют, или отберут, или самих предателями объявят, мол, с песчанниками якшаемся. Ух, чую, цапнула я нам проблем с этим пленением… ну да где наша не пропадала! Отобьемся. Тем более у нас есть Шикамару, который если и не «за», то уж точно не «против». Подскажет, если его прямо попросить. Вон как внимательно поглядывает то на нас, то на Сабаку.

По счастью, нюх Паккуна оказался достаточно острым, чтобы уберечь нас от случайных столкновений, а мы — достаточно везучими, чтобы никто не стал преследовать нас целенаправленно. Так что до Конохи мы добрались успешно. Окраины селения будто бы вымерли — все сместились либо вглубь, либо, наоборот, в лес.

— Ладно, я в сторону клана, — махнул нам рукой Шикамару. — Пробиваться к арене слишком напряжно.

— Должен своим сокомандникам помочь я, — в своей специфической манере сообщил Шино.

— Удачи, — серьезно кивнула я.

— А куда мы, Сакура-чан? — Наруто только что на месте не подпрыгивал.

Завидую я ему. Как будто и не дрался с вошедшим в режим биджу джинчурики. Падать совершенно без сил даже и не думает, хотя в бой я бы Узумаки сейчас не пустила совершенно точно. Все-таки и призыв, и использование чакры биджу.

— Нужно отвести их в квартал Учих, — я мотнула головой в сторону Сабаку. — Он расположен наособицу, так что есть шансы, что его обойдут и при отступлении. Ну и это облегчит доказывание их статуса как пленников.

Саске нахмурился так, что между бровями залегла складка. В отличие от Наруто он сразу сообразил, что в одиночестве детей Казекаге там не оставишь. Слишком рискованно, да и квартал вовсе не пустует теперь. Конечно, жители могли уйти — сначала на арену, смотреть экзамен, а потом спасаясь от нападения… только вот несмотря на все старания эвакуационных команд кто-то мог и остаться. Квартал Учих действительно расположен слегка на отшибе, да еще и рядом с Хьюгами — особого смысла отступать именно через то направление нет. Да и мародерствовать там, где несколько лет никто не живет… что можно было, давно растащили. Хотя — здесь стоит отдать должное конохцам — никто над трупом поверженного исполина не глумился. Уж не знаю, кто именно занимался похоронами убитых Учих и что сталось с их шаринганами — но могилы на клановом кладбище есть. Равно как и строчки на мемориальном камне, я специально проверяла. И за кварталом тоже приглядывали. Пусть никто не следил, чтобы дома не ветшали — но вот загулявшего пропойцу, решившего побезобразничать именно в мертвом квартале, завернут сразу и довольно жестко. И ровно такая же ситуация с кварталом Узумаки, кстати говоря. Он гораздо меньше и был фактически уничтожен при нападении Кьюби — однако существует, и убирать его обозначение с карт никто не спешит.

Вот такие вот пирожки с котятами, да…

— Ты с нами? — осведомился Учиха.

— Нет, мне нужно в госпиталь, — мотнула головой я.

— Сакура-чан, но так нечестно! — вскинулся Наруто. — Да у тебя… и чакры не осталось, наверное!

— Немного есть, — я изогнула кончики губ в улыбке. — Пилюли еще действуют. Но, думаю, там сейчас каждые руки на счету, особенно если эти руки хорошо умеют накладывать повязки. И к ним прилагается ирьенин С-класса, разбирающийся в препаратах.

Узумаки надулся.