Цветы корицы, аромат сливы

– Я откажусь от бессмертия ради Цзинцзин, – сказал Сюэли.

– Это прекрасно. Ну, и я, пожалуй, тогда откажусь от бессмертия, за компанию, – сказал Ди.

Сюэли посмотрел на него с удивлением: он не думал, что Ди тоже бессмертен. Для него было совершенно очевидным, что Ди не лиса. Остальное скрывалось в тумане.

– А если мы оба откажемся одновременно, это не нарушит как-нибудь мирового баланса? – осторожно спросил Сюэли.

– Да нет, ерунда, – заверил Ди.

Они сели друг напротив друга на пол, положили руки на колени и начали медитировать.

– Может быть, дверь запереть? – спросил Сюэли.

– Какая ерунда! – сказал Ди.

– Ты думаешь, на прием к Небесному Императору сейчас очередь?

– Поменьше, чем в ГЗ на перерегистрацию, – сказал Ди.

Стало тихо, только проехала «скорая» где-то по проспекту и были слышны из-за стены позывные какой-то московской радиостанции. И через две минуты Ди уже подал руку Сюэли перед раскачивающимся веревочным мостом над пропастью с демонами.

– Благодарю вас, мы не тени умерших, не надо клеить на нас ярлыки, – Ди отвел руку чиновника загробного царства, который хотел прилепить им на грудь полоски бумаги с какими-то надписями.

Сюэли просто не представлял себе, как бы он разобрался тут без Ди. Огненные демоны гнусно дышали в лицо. Они шли часа два до дороги, откуда виден был дворец Небесного императора, и еще часа четыре по ней. Всюду суетились чиновники, направляя поток народа. Какая-то женщина спросила их: «Я решила умереть вместо своего мужа, вот, пришла – куда мне обратиться?». «Он мертв или еще болеет?» – спросил Ди. «Четыре часа как умер». «Тогда вон к тем чиновникам в высоких шапках обратитесь, у них Книги Живых и Мертвых, они исправят его запись и вычеркнут вас. Санкция князя Бао Гуаня вам не нужна, но нужна подпись начальника канцелярии Девятых Небес, насколько я знаю. И говорите всем, что он не четыре часа как умер, а четыре дня – тогда они поторопятся его вернуть, боясь, чтобы тело не разложилось», – сказал Ди. И, прервав ее робкие благодарности со словами: «У меня тут очень похожий случай», – Ди протащил Сюэли дальше. Сюэли подумал, что просто удивительно, как он раньше не мог догадаться, кто Ди по специальности: конечно же, он был юристом. Впрочем, во дворце у него эта уверенность пропала.

Договорившись с двумя суровыми чиновниками в облике Синего Журавля и Белого Носорога, Ди подтолкнул его вперед, прямо поближе к трону Небесного Императора.

Сюэли не смел смотреть на императора и не смел терять времени в этой суматохе. Он упал на колени и воскликнул:

– Позвольте мне отказаться от вечной жизни!

– Ты кто таков? – спросил Император.

– Ничтожный ваш подданный, из юэйских лисов, моя презренная фамилия – Вэй, и я четыреста лет впустую живу на свете. Я имел счастье…

– Несчастье, – подсказал Ди.

– …имел несчастье полюбить смертную, и хотел бы лишиться вечной жизни, чтобы остаться с ней. Не откажите в моей смиренной просьбе!

– Ну, и я хочу просто за компанию, чтобы это… не скучно было… и вообще, – добавил Ди, тоже становясь на колени.

– Почтительнейше умоляю, внемлите мне, прислушайтесь к моей просьбе, и я никогда больше ничем не потревожу вас!

– Ни о чем другом так не мечтаю, как утратить бессмертие! Перебью все стекла тут у вас, если решите не в мою пользу, – быстро добавил Ди. – Я, собственно, из солидарности… знаете, как говорится: за компанию и монах женился!..

– Пожалейте, лишите меня вечной жизни и позвольте воссоединиться с возлюбленной! – Сюэли уткнулся в пол и истово стукнулся раз десять лбом о яшмовую плиту.

– Нет, так нельзя, – сказал Небесный Император в раздумье. – Это совершенно исключено!

…Они вышли из глубокой медитации и сидели друг напротив друга в общаге, прибалдевшие.

– Что нельзя? Мы не спросили. Нельзя вообще отказаться от бессмертия или просто нельзя отказаться двоим одновременно?

– Не знаю, – сказал Ди. – Я тоже не понял.

– Я должен вернуться и спросить, – сказал Сюэли.

– На вторую такую медитацию сил не хватит, – задумчиво сказал Ди.

– Это правда. Я не смогу теперь это повторить лет пятьдесят.

– И я… лет пятнадцать.

Ди усмехнулся и вышел. Нет нужды и говорить о том, что он сделал это нарочно, чтобы остановить Сюэли в этом безумном порыве. Он вообще был хорошим другом.

Собственно, никаких слухов о том, что Ди – святой, по общежитию не распространилось. Никто, кроме Сюэли, этого по-прежнему не знал, и было бы как-то странно, если бы он говорил об этом.

– Жаль, что теперь не Рождество, – беззаботно заметил Ди. – Под Рождество это ограбление выглядело бы особенно уместно.

Все-таки был июнь. Москву накрыло огромными сумерками, когда сотрудница музея, собиравшаяся поставить двери Голицынского флигеля на сигнализацию, услышала, как кто-то поскребся в дверь. Она прошла к двери и открыла: на пороге сидел старый, потрепанный жизнью, со свалявшейся местами шерстью лис и широко улыбался.

Когда Ирина Александровна шагнула наружу, лис, явно хромая и поджимая больную лапу, отбежал на несколько шагов и сел поодаль.

– Лисичка – в городе? Бедная лисонька, голодная, – растерялась Ирина Александровна. – Чья-то домашняя потерялась. Лапа больная…

Она инстинктивно кинулась за пирожками с мясом, которые лежали у нее на холодильнике в промасленной бумажке.

– Рома, не закрывайте, я сейчас приду, – крикнула она милиционеру-охраннику, сидевшему в другом помещении.

Когда несчастная хромающая лиса, широко и доверчиво улыбаясь, увела сотрудницу мелкими перебежками за угол здания, в дверном проеме Голицынского флигеля появился аспирант Ди – с распущенными волосами, в шелковом шарфе с орхидеями в лиловых тонах. Он сделал несколько шагов в сторону каптерки, где возился с ключами дежурный милиционер, и сказал совершенно серьезно:

– Можно я поздравлю вас с большим китайским праздником?

– А? Чего? – обернулся милиционер, и в этом была его ошибка. С этого момента Ди удерживал его внимание.

– Сегодня великий китайский праздник – знаете, День, когда облака направляются на юг. Это день, когда золотые фениксы кружат над деревьями, не отбрасывающими тени. Они сбиваются в стаи и берут курс на волшебную гору Кайлаш, их цель – город богов, куда не ступала нога человека, ибо достичь его можно только сердцем, а кто из ныне живущих людей способен на такое…

Через полминуты, проходя мимо подсобных помещений со связкой отмычек, фонарем и кусачками, Сюэли слышал ровный голос Ди, говорящий:

– Видите ли, есть люди, которые, находясь в дороге, не покидают дома. И есть такие, которые, покинув дом, не находятся в дороге.

Под журчащие инструкции Ди, адресованные милиционеру («Зачерпни воду, и луна будет в твоей руке. Прикоснись к цветам, и их аромат пропитает твою одежду»), Cюэли разобрался с внутренней сигнализацией и открыл двустворчатую дверь в помещения китайской коллекции. Это были две тесные небольшие комнаты, заполненные запахом старого дерева и сумеречные, вероятно, даже ярким днем.