Цветы всегда молчат

Ричард немедленно сгреб ее в охапку, прижал к себе, осыпая поцелуями и весь дрожа:

– М-моя б-богиня с-соизволила с-снизойти к-ко м-мне, а я п-посмел о-от-твергнуть ее! Н-нет м-мне п-прощения! Д-Джози, н-не п-плачьте, п-потому ч-что я-йа д-должен в-вскрыть с-себе в-вены, ч-чтобы з-заплатить к-кровью з-за к-каждую в-вашу с-слезинку.

Она обернулась, поглядела на него и вдруг поняла, что он не шутит. В глазах его были такая мольба и такое отчаяние, что сердце ее сжалось. Она обняла со всей нежностью, на какую была способна, и проговорила:

– Вы такой глупый и такой злой!

Он кивнул, и она увидела в нем решимость согласиться с чем угодно.

– И не потому, что я плакала! Это вздор! А потому, что вы совсем не хотите любить себя, словно вы – худшее из всего, что есть на земле!

– А если… – начал было он.

Но она приложила пальчик к его губам:

– Не смейте! Не смейте так обращаться с моим Ричардом! Только я могу не любить его, если захочу!

Он рассмеялся светло и счастливо.

Нежно приподняв Джози, Ричард осторожно опустил ее на подушки. Очертил руками совершенные контуры ее тела. Прикусил через тонкую ткань ночной сорочки набухшие сейчас груди. Перехватил ее запястья и аккуратно вжал их в подушку у нее над головой. Джози прикрыла глаза, отдаваясь его ласкам. Он опустил ее руки, позволив обнять себя, и стал целовать, опускаясь все ниже и шепча слова на каком-то странном, но очень красивом языке… От его ладоней, что едва касались ее, исходили золотистые лучи. Они несли тепло, умиротворение и забирали боль. Джози охватила нега. Веки отяжелели и сомкнулись… Она провалилась в пух облаков.

Когда Джози проснулась вновь, за окном уже вовсю правил бал день. Она заметила, что постель перестелена, а на ней – чистая сорочка. Она больше не ощущала того болезненного дискомфорта, что испортил ей утро. Радостная, она соскочила с кровати и направилась в ванную. Затем, вволю наплескавшись, позвала Клодин и попросила подобрать ей наряд поромантичнее. Джози уже давно приняла как данность, что одежду и даже белье ей покупает Ричард. У нее был просто отвратительный вкус, у Клодин вон и то лучше!

Платье сливового оттенка очень к лицу и к настроению, чуть шаловливому. Узнав, что Ричард у себя в кабинете, Джози немедленно, неприлично прыгая через ступеньку, отправилась к нему. Ричард сидел за столом, немного печальный, и что-то читал. Джози окликнула его, и он тотчас же оторвался от своего занятия, поднялся ей навстречу и просиял.

– Как ваше самочувствие, ангел мой? – поинтересовался он, заключая ее в объятия.

– О, просто замечательно! – воскликнула она радостно. – Мне хочется что-нибудь делать! Что-нибудь этакое!

– Почему-то мне уже страшно, – проговорил Ричард, весело улыбнувшись и лукаво подмигнув ей.

– Ууу! – надулась Джози. – Не будьте букой! Пойдемте лучше – я вам что-то покажу.

– Надеюсь, это не опасно для жизни? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Ну… смотря как, – чуть обиженно ответила она.

– Весьма обнадеживает, – прокомментировал Ричард, а Джози фыркнула, схватила его за руку и потащила за собой.

Они спустились на первый этаж, и Джози свернула туда, где располагалась энгава с катанами Ричарда. Он даже опешил и притормозил, заставив остановиться и ее. Это вызвало гнев Джози. Она резко повернулась, уставившись на него зло и недовольно, уперла руки в бока и выпалила:

– Ну что еще?! – голос ее подрагивал от возмущения.

– Джози, – проговорил он строго, будто отчитывая непослушную девчонку, – скажите мне, что вы ничего не трогали там!

– Ах, Ричард! – разозлилась она. – Перестаньте разыгрывать мне тут Синюю Бороду, потому что у вас синие глаза, а это – другое!

Ричард сначала смотрел на нее почти гневно, потом в недоумении, а после и вовсе – весело и лукаво.

– Ангел мой, – произнес он заговорщицки, привлекая ее к себе, – синие глаза – это еще хуже. Борода хотя появляется время от времени, а они – постоянны!

Джози недовольно фыркнула, когда он столь бесцеремонно, еще не переставшую злиться, притянул ее к себе, но потом, искупавшись в его лучистом взгляде, сменила гнев на милость.

Вскоре они оказались у стойки с катанами. И здесь Ричард, серьезно взглянув на Джози и взяв ее под локоть, спросил:

– Так вы правда их не трогали?

Она помотала головой.

– Только смотрела.

В его взгляде появилось любопытство.

– И что скажете?

– Они похожи на ваши крылья!

– Вот как? И чем же? – к ее удовольствию, Ричард не на шутку заинтересовался.

– Ну… такие же красивые… и… – Джози на минутку задумалась, приложив пальчик к губам; ей очень нравилось, как Ричард реагирует на этот, казалось бы, невинный жест, – и опасные… – закончила она.

Ричард приподнял ее и поцеловал отнюдь не нежно. Ей даже пришлось упереться ему в плечи, чтобы показать: я задыхаюсь! Наконец он ее отпустил и поставил на пол, как дорогую и очень хрупкую вещицу. Только вот вряд ли бессловесная безделица могла удостоиться такого полного страсти и обожания взгляда.

– А можно мне достать и подержать?! – просила Джози, едва обретя возможность говорить.

Ричард вынул меч, освободил его из ножен и протянул ей:

– Его зовут Кои. Это означает «Страсть».

– Ух ты! Значит, он любит сражаться!

– Еще как! Он поет и ликует, предчувствуя сражение.

– Хочу! Хочу! – потребовала Джози. – Я так хочу услышать его песнь!

Глаза Ричарда сверкнули.

– Ну что ж, давайте сразимся, – предложил он с некоторой ленцой, будто невзначай.

– О, давайте! – тут же обрадованно согласилась она, но ликование быстро сошло на нет, когда она озвучила мысль: – Но я же могу вас поранить, он такой острый!

Ричард хмыкнул и взглянул на нее с некоторым превосходством:

– А вы попробуйте!

Джози перехватила цубу катаны обеими руками и ринулась на него. Ричард уклонялся легко, будто танцуя или паря. Притом настолько быстро, что она даже не всегда улавливала его движения. Пара мгновений – и катана, звеня, вылетела из ее рук, а она оказалась прижатой к стене с клинком у горла. Правда, свой меч во время этого боя Ричард даже не вынул из ножен.

– Вы повержены, – проговорил он, но слова его прозвучали для нее музыкой, посылая по телу сладкие разряды возбуждения.

Он нависал над ней, вдавливая в стену и сжимая свободной рукой ее запястья над головой. Джози нравились собственная беспомощность, его сила и власть над ней. И поэтому она прошептала то, что давно хотела:

– О да, мой господин! И я покоряюсь вам!

Ричард отбросил меч, подхватил ее под ягодицы, заставив тем самым обвить свои бедра ногами, и принялся жадно целовать. Джози хотелось, чтобы он содрал с нее ставшую тяжелой и жаркой одежду, она хныкала и извивалась.