Цыганская невеста

— Не переживай, в глаза я зову его «сеньор». Мне не нужны проблемы.

— Если не будешь меня слушать, у тебя точно будут проблемы. Ты же знаешь, я плохого не посоветую. Хотя здесь рано или поздно все равно облажаешься. — Мигель Вистас знал, о чем говорит.

Глава 9

Сарате оставил мотоцикл на Пласа-дель-Рей, около дома Семи дымоходов, по крыше которого по ночам тоскливо кружил призрак любовницы короля Филиппа II, и пошел по улице Баркильо в поисках дома, номер которого был указан в квитанции такси, лежавшей в бумажнике полицейской. Он вовсе не гордился тем, что украл его, но хотел попасть в ОКА, а другого способа не было. Вряд ли он найдет то, что ищет, в этом старом строгом здании, квитанция такси давала лишь слабую надежду, но следовало хотя бы попытаться — он не хотел быть отстраненным от дела, даже не поборовшись.

— На четвертый этаж? Меня не предупредили, что ждут посетителя. Я должен был получить сообщение. Если хотите, свяжитесь с ними по телефону, и пусть они подтвердят. Иначе я не могу вас пропустить. — Для простого швейцара он был чересчур бдителен.

— Я полицейский.

Но и жетон швейцара, похоже, не впечатлил. Сарате так и остался бы ни с чем, если бы вдруг не раздался женский голос:

— Пропусти, Рамиро. Я разберусь. Что тебя сюда привело?

Его догадка оказалась верной, таинственный отдел криминальной аналитики находился здесь, а возглавляла отдел та, что распорядилась его пропустить, — инспектор Элена Бланко. Сарате с невинным видом показал ей бумажник.

— Ваша сотрудница уронила его в Ла-Кинта-де-Виста-Алегре, я и принес.

— Прекрасно, ты избавишь ее от кучи бумажной работы. Сам знаешь, что такое восстанавливать все удостоверения и кредитные карты. Пойдем, покажу тебе, где мы сидим.

Сарате не ожидал, что так просто попадет в здание. И даже сподобится экскурсии по отделу.

Лифт — маленький, обшитый деревянными рейками, — был втиснут в проем лестничной клетки, изначально на это не рассчитанной. Они стояли в кабине, почти касаясь друг друга, Сарате испытывал страшную неловкость, а она, кажется, ничего не замечала.

— Ты его украл?

Лифт слишком тесный, вопрос слишком прямой, инспектору наверняка было слышно, как у Сарате запрыгало сердце. Отрицать не имело смысла.

— Это был единственный способ найти ОКА. Я тоже хочу заниматься этим делом.

— Почему?

— Это первое убийство на моем участке. Я ждал этого всю жизнь…

Инспектор Бланко ничего не ответила, слышалось только скрежетание лифта. Сарате вдруг засомневался, стоило ли говорить правду; наверное, сейчас, как только они доедут до четвертого этажа, его арестуют. Инспектор поднесла карточку к считывателю, и дверь открылась. С виду дверь как дверь, но при взгляде на профиль створки Сарате понял: бронированная. Около лифта сидела дежурная.

— Вероника, сделай пропуск младшему инспектору Сарате, он проработает с нами некоторое время.

— Но моя служба… — Решение инспектора застало Сарате врасплох.

— Я это улажу. Пойдем.

Проходя по отделу и увидев Ческу, она остановилась.

— Ну, вот твоя пропажа. Надо быть внимательнее, Ческа: если бы не Сарате, тебе пришлось бы восстанавливать даже удостоверение личности, — сказала она, протягивая бумажник.

— Очень кстати. — Ческа посмотрела на Сарате с явной враждебностью, и, если бы не инспектор Бланко, конфликт, начатый в Ла-Кинте, мог бы продолжиться.

С ней надо держать ухо востро, понял Сарате. Они с Эленой прошли дальше и остановились перед запертой дверью.

— Там родители жертвы. Мойсес и Соня. Несколько лет назад у них убили старшую дочь Лару, теперь убили младшую. Нужно сообщить им эту новость.

— Хотите, чтобы я вас сопровождал? — удивился Сарате.

— Тебе будет полезно увидеть, что убийства — одна из самых жестоких вещей на свете, как бы тебе ни хотелось их расследовать. Страшных подробностей мы им сообщать не будем, просто скажем, что Сусана погибла. Договорились?

— Ясно. Только один вопрос: почему вы меня не отстраняете от дела?

— Мне понравилось, что ты осмелился украсть бумажник у полицейской, которая одним ударом может снести тебе голову. Ты заслужил награду. И наказание: именно ты сообщишь новость родителям. Я спускалась вниз, чтобы выпить граппы перед встречей с ними, но что-то бодрости мне это не прибавило, а желания говорить — и подавно.

Сарате не успел сообразить, что им сказать, как Элена Бланко распахнула дверь.

— Сеньор и сеньора Макайя, простите, что заставили вас приехать сюда. Младший инспектор Сарате сейчас вам все расскажет.

Очень трудно сообщать родителям о том, что их дочь нашли мертвой. Видеть слезы, боль, муку, немой укор. Мойсес, отец погибших дочерей, реагировал бурно, для него это стало ударом в спину. Соня, мать, держалась спокойно, переживая горе молча.

— Обещаю, мы приложим все усилия, чтобы найти убийцу вашей дочери. — После того как Сарате выполнил самую трудную часть задачи, инспектор Бланко снова взяла инициативу в свои руки. Сарате понял, что такова тактика: он сообщает плохие новости, она дает надежду на возмездие.

Глава 10

— Нелегко растить дочь, когда считаешь, что она должна быть свободной, принимать собственные решения и совершать собственные ошибки. — Мойсес говорил медленно, словно каждое слово причиняло ему страдания. — Теперь я сожалею об этом, я должен был воспитывать их в наших цыганских традициях. Я уже ошибся с Ларой, и только я виноват, что и с Сусаной случилось то же самое.

Сарате и Элена сообщили им скупые сведения о смерти дочери, сказали, что речь идет об убийстве, и предупредили, что, пока не придут окончательные результаты вскрытия, они не смогут рассказать, как именно она была убита.

— Она сильно мучилась? — спросила Соня сквозь слезы. — Смерть Лары была ужасной.

— Тот негодяй, который убил ее, все еще в тюрьме. И надеюсь, никогда оттуда не выйдет, — добавил Мойсес.

Инспектор Бланко соблюдала максимальную осторожность: нельзя, чтобы родители жертвы замкнулись, а тем более заподозрили, что смерть их младшей дочери — повторение убийства ее сестры.

— Как я уже сказала, мы дадим вам всю информацию, когда вскрытие будет завершено, а пока нам нужна ваша помощь. Давно Сусана жила одна?

— Чуть больше двух лет. С тех пор, как ей исполнился двадцать один. Мы даже на это согласились — чтобы она жила одна, — с горечью сказал Мойсес.

— На что она жила?

— Какая-то работа в службе доставки. Потом она стала моделью для каталогов одежды. — Он явно гордился красотой дочери.

— Иногда я давала ей денег, совсем немного, — уточнила мать, со страхом глядя на Мойсеса; стало понятно, что он этого не знал. — Порой ей трудно было дотянуть до конца месяца.

— Нормально в таком возрасте, — кивнула инспектор: ей хотелось, чтобы Соня не боялась говорить правду, даже если та придется мужу не по нраву. — Мы думаем, что ваша дочь была на девичнике.