Цзянь

Его взгляд вернулся к доске Ханг Сенга. Его акции были на том же уровне, что и пять минут назад, упав на семь с половиной пунктов с того момента, как было официально объявлено о выходе Маттиаса и Кинга. Но пока еще держались.

Цунь почувствовал, что потеет. Плохой знак. Но он упрямо не желал воспользоваться своим носовым платком, зажатым в побелевшем кулаке. Клянусь Восемью Бессмертными Пьяницами, - сказал он про себя, - я не покажу своим врагам, что боюсь.

Пак Ханмин все держался. Если на этом закончатся мои потери, - подумал он, - я буду счастлив. Я зажгу ароматные палочки и помолюсь за своих предков.

Но в зале биржи все еще продолжалось безумие. Цунь Три Клятвы наблюдал за ним широко раскрытыми глазами, будто он заглянул в бездну ада. Он хорошо запомнил сходную картину 1971-1972 года. Тогда индекс Ханг Сенга упал вдвое за год. Теперь, кажется, происходит нечто еще более катастрофическое. Три года назад тоже происходило изъятие денег из банков, что было вызвано сообщением британских властей, что они не смогут контролировать колонию после 1997 года. Но все это были цветики по сравнению с тем, что происходило сейчас.

Европейский костюм Цуня Три Клятвы взмок под мышками. Он терпеть не мог так запаковываться. И очень жалел, что не качающаяся палуба сейчас находится под его ногами. Снова взглянул на доску. Пот щипал глаза, и пришлось немного сощуриться. Пак Ханмин по-прежнему держался на том же уровне. Кажется, дела не так плохи, как могли бы быть. Он позволил себе вздохнуть с облегчением. Возможно, худшее позади.

Теперь наступила пора тревожного ожидания. Из-за своей низкой цены его акции находились под угрозой, что их кто-нибудь скупит. Именно таким образом он сам стал владельцем контрольного пакета "Сиу Гонконг Лимитед". Он скупил тогда обесцененные акции, потому что у Сиу не оказалось наличного капитала, чтобы выкупить их по той цене, до которой Цуню удалось сбить их стоимость.

Теперь он боялся, что нечто подобное произойдет с ним самим. Три года назад ему показалось, что склады Сиу лучше продать, пока за них предлагали хорошую цену. И он сделал это, что дало ему возможность выйти через Пака Ханмина в Новые Территории. Некоторое время спустя он понял, что принял тогда неправильное решение. Во всяком случае, нелогичное, поскольку склады давали стабильный доход, а выходить на рынок недвижимости, находящейся в общественном пользовании, в условиях угрозы 1997 года было по меньшей мере рисковало.

Сохраняй веру.

И веру в йуань-хуань.

Впрочем, это одно и тоже, если подумать хорошенько.

Интересная ситуация складывается в колонии. Т.И. Чун, хотя он и является крупнейшим единоличным владельцем танкеров, связан также с банками, занимающимися финансированием при покупке недвижимости. Фирма "Сойер и сыновья", в связи с выходом Маттиаса и Кинга, оказывается крупнейшей в области производства, а "Тихоокеанский союз" - бесспорный лидер в предприятиях общественного пользования.

У всех троих китов есть резон влезть в Пак Ханмин. Это в их духе заграбастать оставшиеся акции по ставкам свободного рынка и затем предложить их по ценам, втрое или вчетверо превышающим их реальную стоимость, когда цены взлетят. Или воздержаться и ждать, когда Пак Ханмин оплатит свою долю в Камсангском проекте и начнется поток денежной наличности.

Цунь Три Клятвы скрипнул зубами. В глазах рябило от созерцания этого кошмара. Он прикрыл глаза, давая им возможность отдохнуть, прежде чем взглянуть на доску. Он не знал, что для него сейчас хуже: падение стоимости его акций или ее внезапный взлет. И то, и другое сейчас для него плохо. Только небольшие колебания сейчас для него приемлемы.

К полудню курс акций не сдвинулся серьезно ни в ту, ни в другую сторону. Он будто достиг верхнего предела и, как больной, переживший кризис, вот-вот должен был вступить на путь выздоровления.

В час пятнадцать пополудни курс поднялся на полпункта. Цунь Три Клятвы в душе благословил судьбу. Все-таки он правильно распорядился, начав вовремя скупать акции. Этим он отпугнул остальных. Они побоялись, что, если они начнут скупать, он ответит им той же монетой. Имея достаточно своих акций, он не будет пытаться выкупить те, которые они скупили, и они останутся с носом. Никто не захотел совершать экономического самоубийства. То есть, его блеф сработал. Теперь, кажется, худшее позади.

В половине второго телефон, соединявший его с залом биржи, зазвонил. Цунь Три Клятвы схватил трубку.

– Кто-то только что купил пятьдесят тысяч акций Пак Ханмина, - сказал его брокер.

– Кто?
– спросил Цунь, почувствовав, как екнуло его сердце.

– Не знаю, но пытаюсь узнать.

– Перезвони мне, когда узнаешь, - буркнул Цунь Три Клятвы, бросая трубку.

Клянусь Духом Белого Тигра, - подумал он, - это мне не нравится! Будем надеяться, это одноразовая акция.

Он следил за доской, как ястреб, с трудом сдерживая себя, чтобы не вскочить и не побежать в зал.

Ставки не изменились. Он чувствовал удары своего сердца, а время словно раскололось на тысячи мгновений.

Опять зазвонил телефон, отдаваясь в мозгу. Вытаращив глаза, он бросился к трубке. Она чуть не выскользнула из его руки. Ладонь была мокрая от пота.

– Да?

– Еще пятьдесят тысяч куплено. О, Будда!

– Тот же источник?

– Да.

Великие боги, я пропал! До меня добираются. Акулы почувствовали запах крови. Прошло уже несколько часов, как я ничего не покупал. И они сделали парочку набегов, чтобы посмотреть, не смогут ли они меня раскачать. Посмотреть, есть ли у меня капитал, чтобы покрыть убытки?

– Кто?

– Мы все еще проверяем, господин, - ответил брокер ему в ухо.
– Оба раза покупали вслепую.

– Узнайте мне имя!
– крикнул Цунь Три Клятвы в трубку.

На доске Ханг Сенга менялся курс ценных бумаг. Цунь почувствовал, что сердце на мгновение замерло, пропустив удар, и он прижал руку к груди. Со стороны могло показаться, что он просто поправляет жилет. Пак Ханмин подскочил сразу на два пункта!

Началось!
– подумал он уныло.
– Кто-то пытается влезть, и я не в силах его остановить.

Как скаженный зазвонил телефон.

Дэвид Оу сидел перед мерцающим, как изумруд, терминалом компьютера, соединявшим его с электронным монстром ГПР-3700, скрытым в недрах штаб-квартиры Куорри в Вашингтоне. Эта сеть включала в себя модемы, способные преобразовывать цифровые сигналы в аналоговую форму и обратно для передачи их по телефону, с помощью которого можно передавать как текстовой, так и графический материал. Пользуясь этим, он мог вклиниваться в любой из файлов Куорри, как бы далеко они ни были запрятаны, если знал серию кодов доступа, с помощью которых он, как сквозь железные двери в сокровищницу замка, мог попадать в самые потаенные уровни, где хранилась наисекретнейшая информация.