Да не судимы будете

Ирина получила вызов, приглашение от нашего представи­теля в ООН Паляничко посетить США. По этому вопросу посоветовался с А. А. Громыко, он отнесся к этому положи­тельно и даже одобрительно: «Пусть поедет посмотрит иной мир и свет». Даже предложил Иринке лететь в его самолете — он летел на очередную сессию ООН.

9 сентября. Принял Федорчука, нового председателя КГБ республики. Состоялся крупный и строгий разговор: он начал заниматься несвойственными делами: превышением власти и за­конности, контрольными функциями за советским и партийным активом. Звонит утром на работу министрам и проверяет, находятся ли они на работе. Проверяет, как поставлена учеба министров и какая тематика занятий. Открыто критикует преж­нее руководство КГБ — Никитченко, его методы и формы работы и увлечение «техницизмом», мол, науку вводили, а аген­туру растеряли, да и наружная служба поставлена из рук вон прохо.

Я откровенно высказал Федорчуку все и.сказал, что не стоит ему лезть в дела, ему не свойственные. Лучший способ наладить работу органов КГБ — это работать, а не заниматься критикан­ством предшественника, так я сказал Федорчуку. По всему видно, что не понравился такой мой разговор ему. Думаю и уверен в том, что действует он так не по своей инициативе — не такой он «герой». Он явно имеет «директиву» комитета, а комитет без одобрения и прямого указания и санкции Брежне­ва не мог пойти на такой шаг. Брежнев делает ставку на КГБ как «орудие» всесторонней информации и укрепления своего личного «авторитета» в партии. Это позорное явление в нашей партии. Оказывается, говорить правду, даже в партийных орга­нах, опасно, надо следить за каждым своим словом, хотя ты его и говоришь справедливо. За всем следят, все доносят, даже ты сам не знаешь, кто это может сделать. Установлена сплошаня агентура и слежка. Как это все отвратительно!

С Федорчуком разобрали все вопросы укрепления органов КГБ и некоторые перемещение кадров. Я подписал письмо в ЦК КПСС с просьбой увеличить штаб работников КГБ на Украине. Надо создавать везде городские и районные отделы КГБ, усилить оперативные отделы. Отдел агентуры работает плохо, процент отдачи низок, всего 35—40%. Информация в ЦК от органов часто поступает не по существу, безответствен­ная и низкого качества. Надо организовать разведывательные профилактические мероприятия по особо режимным предпри­ятиям. Федорчук доложил, что при комитете создана специаль­ная инспекция в количестве 20 человек для проверки работы и помощи областным управлениям КГБ. Обсудили вопросы размещения комитета, надо строить дополните}1ьно помещение на 3—3,5 тысячи кв. метров. Дал согласие. Обсудили вопросы, где разместить специальные курсы, вечернюю школу и специ­альную школу кулинарии.

Обсуждали вопрос о первом заместителе, я снова назвал кандидатуру С. Крикуна. Кадровые перемещения: Фесенко из Крыма забрать на Киевское областное управление КГБ, в Крым переместить Логвиненко из Херсона, на Херсонское управление Жабченко из Закарпатья.

19 сентября. Серьезно заболел Янгель, глубокий инфаркт, и это не первый у него. Срочно своим самолетом в Днепропе­тровск направил бригаду квалифицированных врачей. Сообща­ют, что состояние такое, что имеется большая опасность для жизни. Сообщил об этом в приемную Брежнева, его самого на месте не было. Разговаривал с Сусловым. Сообщил ему о Янге­ле, но для него это «темный лес» — никакой реакции, ни вопросов, ни интереса. Сухой, странный и трудный человек, я даже жалел, что ему позвонил по этому вопросу.

Мне стало известно, что Федорчук занимает явно экстреми­стскую позицию, проявляет чересчур большую «активность и смелость». Безусловно,/делает все это не самостоятельно, а с санкции и поддержки Москвы, и больше того: не только с санкции, а по прямому указанию и плану.

Все кадры КГБ перемещаются по республике только с сан­кции Андропова. Об этом лично докладывается Брежневу. Недостойно ведет себя Федорчук по отношению к Никитченко: обвиняет его в том, что он ослабил дисциплину в комитете и органах КГБ. Почему киевские евреи писали письма В Изра­иль? (Как будто они меньше пишут из других мест, из той же Москвы?) «Докапывается», почему не было настоящей борьбы против националистов и «труда» Дзюбы. По его мнению, борь­ба тогда, когда просто без разбора сажают в тюрьму. Федорчук заявил: «Мы работаем на Союз, мы интернационалисты, и ни­какой Украины в нашей работе нет». От таких тупоголовых й рождаются националисты. Федорчук недопустимо груб с аппа­ратом комитета, высокомерен с товарищами по работе. Очень интересуется, чем занимается ЦК КПУ и Совмин республики. Ряд разумных технических мероприятий в работе комитета отменены. Научный отдел постепенно упраздняется. Ясно, что новый человек самостоятельно так действовать не может. Все эти и другие вопросы мне изложил Крикун. Молчать не буду, ибо не согласен с тем, что партийные органы и их руководители ставятся под контроль КГБ. Пусть в Москве знают, что мне все известно. Знаю, что при прямой постановке этого вопроса будут «юлить», и в первую очередь Брежнев, ибо он организа­тор этого позорного явления в партии.

16 октября. Был на приеме у Л. И. Брежнева, главный разговор — это о предстоящем XXIV съезде КПУ. Я прямо спросил у Брежнева, как мне ориентироваться на предстоящем съезде? Брежнев мне ответил: «Претензий к тебе у нас нет, работа у тебя ладится, работай спокойно».

Как-то на одном из заседаний он подал реплику, что, мол, на Украине три первых заместителя Председателя Совмина. Я то­гда промолчал. Сейчас ему сказал: «Третий первый заместитель Предсовмина Семичастный ведь утвержден по твоей просьбе!» Он промолчал.

Я ему снова высказал свое мнение о нецелесообразности перевода работать на пятидневную неделю работников сельско­го хозяйства, торговли, МВД, бытового обслуживания. Он по этим вопросам колебадся, но я видел, что никаких конкретных решений он принять не может. Хотя мы в республике в этих организациях работаем по шестидневной неделе.

Брежнев в беседе пожаловался, как всегда, на занятость и.усталость. Думает, взять отпуск на 2—3 недели — передох­нуть. Готовится к переговорам с вьетнамцами, к приему Кастро.

Снова пойдет «международная карусель», а внутренними делами страны заниматься некогда, да они потруднее и послож­нее и требуют конкретной отдачи.

Зашел разговор о поощрении трудящихся за выполнение пятилетки, и тогда впервые заговорили об учреждении ордена Трудовой славы трех степеней.

20 октября. Террористы-литовцы угнали наш самолет в Тур­цию, стюардесса Наташа Курченко убита, тяжело ранен второй пилот. Турки самолет, экипаж и пассажиров возвратили. Терро­ристов — нет, несмотря на наши требования на правительствен­ном уровне с нами даже турки не считаются.

21 октября. Посетил новостройки — жилые массивы Киева: Водопарк, Березняки, Русановку. Был на квартирах у рабочих, посетил культурно-бытовые и торговые учреждения. Кое-где уже начинают строить и оборудовать прилично. Посетил Ин­ститут тоеретической физики в Феофании, институт построен отлично, немало приложил труда к этому и сын Виталий.

24 октября. Сегодня Виталию ровно 30 лет — юбилейная дата, надо с Иринкой пойти поздравить его с днем рождения. Время катит неумолимо, не так давно был мальчик, хилый, болезненный. Сколько ему времени, труда, души и сердца отдала Иринка, чтобы его выходить. А теперь вот уже доктор физико-математических наук, член-корреспондент Украинской АН. У него пока все идет хорошо. Было бы здоровье, лад в семье, здоровье детей, внуков.

6 ноября. Очевидно, в поезде в Донбасс и Николаев я сильно простыл. Температура 39,2°, не смог присутствовать на торже­ственном заседании, посвященном Октябрьским дням, на параде и демонстрации. Дают усиленные порций антибиотиков. Силь­ная слабость, основательно «пошаливает» сердце. Провалялся в постели 10 дней, очень слаб, надо быть поосторожнее.

17 ноября. После болезни первый день вышел на работу. Из Харькова позвонил Овчаренко, секретарь ЦК КПУ, проинфор­мировал, как проходит там выездной пленум Союза писателей Украины. Обсуждают вопрос, как лучше писателям освещать в своих романах, повестях, стихах, поэмах рабочий класс, его героический труд. Эта тема мной была подсказана О. Гончару.

18 ноября. Прошло больше девяти дней, как 7 ноября с дачи в Конче-Заспе бесследно исчез сьш секретаря ЦК КПУ Бори­сенко. Жене был 21 год, студент. Была на даче вечеринка молодежи, и вот загадочное исчезновение, и пока бесследно. Борисенко и его супруга просто подавлены таким несчастьем. Стараюсь его всячески поддержать, дал задание дополнительно разработать меры по поиску Жени.

Рассматривал почту — очень много разной пакости, как местной, так и зарубежной. Все же надо крепче держать курс строгости, но строгости разумной. В своей основе человек понимает, что жизнь довольно обременительная штука. Наряду с человеческими трагедиями в жизни разыгрываются комедии в государственном масштабе. Шума много, а ведь из невозмож­ного нельзя сделать возможное. Общество, строй наш хорош, но им надо разумно управлять, не пользоваться прикрытием народа и данной им властью, а нести ответственность.