Далеко от дома

– Простите...

Хай покачала головой.

– Я всегда ей восхищалась. Она была медсестрой во время войны. Отправилась на фронт в самом начале, и только летом сорок пятого вернулась в Англию.

– Мой дедушка по маминой линии, о котором я вам говорил, тоже принимал участие в войне. Военно-морской флот.

– Я никогда не задумывалась, как это... Вы только представьте: нужно было убивать людей...

– Огонь большой ставить?

Она посмотрела на горящую конфорку.

– Чуть меньше.

– Чем еще помочь?

– Переверните мясо.

– А что потом?

– Потом мясо достанем из сковороды, а на масле обжарим овощи.

Девушка взялась чистить лук.

– Вам помочь?

– Вы хотите поплакать?

– А вы?

Хай долго, не отрываясь, смотрела ему в глаза.

– Оно получается само собой...
– Ее голос был сдавленным и немного хриплым.
– Это ведь пройдет?
– Сочувствие накрыло снова.

– Я не знаю. Должно. Мы все в итоге смиряемся с чем-либо.

– Может быть.

Слезы ярко блестели в желтом искусственном свете, а взгляд стал каким-то потерянным. Девушка пыталась усмирить свое дыхание. Что заставило Марша поступиться со всеми приличиями? Да, чтобы он знал! Он не знал. Он просто подошел и обнял ее. А она, как маленькая племянница, уткнулась носом в его шею и разревелась. Мужчина не отпускал Хайолэйр, пока та плакала. Это было особенно правильно. Это было особенно... Ему страстно хотелось защитить ее от всего, и руки сами собой обняли девушку крепче.

– Ооох, простите.
– Она медленно отстранилась, а ему стало... Не так хорошо, как до этого.

– Ничего. Нам всем нужна помощь. Помните?
– Левая рука все еще оставалась на ее талии, но этого словно никто из них не замечал.

Хай смущенно улыбнулась и тихо прошептала:

– Благодарю.
– Ее губы словно стали розовее и влажно заблестели.

Поцеловать... Марш очень хотел поцеловать ее в этот момент. Так хотел, что внутри все переворачивалось. Так хотелось... Он медленно глубоко вдохнул и осторожно выдохнул.

– Надо мясо снимать.

Хай приподняла руки и легко улыбнулась: в одной руке до сих пор была неочищенная луковица, а в другой - нож.

– Я так и не очистила лук.

С этого момента? Наверняка, да. В Хайолэйр Олсопп Марш видел в не просто хозяйку фермы или привлекательную девушку. Она ему понравилась, понравилась как женщина. Отчего он даже несколько растерялся.

– А что вы обычно делаете по вечерам?

– Ну, много разного.
– Девушка бросила толстые кольца лука на горячее масло.
– Все зависит от планов и времени года. Вы хотите спросить, что я буду делать сегодня?
– Он кивнул.
– Вам для развлечения могу предложить малую гостиную - там есть телевизор, если хотите - видео.

Гость поморщился:

– Я не фанат телевизора. Смотрю его только на работе.
– Заметив, как девушка на него посмотрела, он улыбнулся.
– Я смотрю новости.

– О!

– Уж не думали ли вы, что я смотрю мыльные оперы на рабочем месте?

Как только Хай представила себе эту картину, тут же рассмеялась и бросила на визави хитрый взгляд:

– Может, тогда детективы? Мисс Марпл, например.

Марш тоже не удержался:

– Представляю, как бы мой секретарь совмещала деловые встречи и совещания с программой ТВ. Ну, вы даете!

– Так вам, может быть, книгу дать?

– Какую?

– Выберите сами: в библиотеке их полно. Кстати, там есть очень занятные экземпляры. Некоторым больше сотни лет.

– А как рано вы ложитесь?

Она помешала лук и забросила остальные овощи.

– Когда как. Обычно часов в девять. Очень редко я ложусь спать поздно: распорядок не позволяет.

– Что ж, я за сегодняшний день пережил столько новых впечатлений, что, думаю, к часам девяти я тоже усну, хотя мне это непривычно.

Хозяйка включила духовку.

– А это зачем?

– Для мяса.
– Некоторое изумление в ее голосе удивило Марша, не меньше самого действия.

– О, я думал... Похоже я действительно мало чего знаю.

– Вы это признаете?
– На ее губах играла явно насмешливая улыбка. "Как только ей удается это? Тут она плакала у меня на плече, а теперь посмеивается надо мной."

– Нет!
– И оба рассмеялись.

Хай молола перец над огромной сковородкой, а гость внимательно наблюдал за всеми ее действиями, и с каждой новой порцией перца его глаза раскрывались все шире.

– Что вы делаете!?

Девушка улыбнулась:

– Это только у меня ощущение дежавю?

– Но... Мясо будет очень острым!

– Мясо будет вкусным. Пресные тосты вас до добра не доведут, Марш.

– Вы опять насмехаетесь надо мной.

– Если бы я насмехалась...
– Она сочувственно посмотрела на него и - обреченно?
– покачала головой.
– Вся беда в том, что я права. Как вы можете есть пресную безвкусную пищу?

Он возмутился:

– Я ем нормальную пищу.

– Мне показалось, вам понравилось то, что вы ели днем...

– Но...

– Там было гораздо больше специй. И вообще, не говорите хозяйке под руку. Вы себе представляете, чтобы ваш Жано разрешил вот так вот лезть в процесс приготовления пищи?

Олдридж виновато улыбнулся:

– Вы правы. Виноват. Исправлюсь.

Хай выложила на овощи мясо, подсолила все, добавила воды и немного муки. Загрузила огромную и на взгляд Марша неподъемную сковороду в духовку.

– Я бы помог.

– Я справилась, как видите.
– Видел. Прекрасно видел. Отчего стало еще больше не по себе. Никогда такого не было, чтобы женщина в компании Маршалла Олдриджа таскала тяжести или справлялась с чем-то сложным или трудным. Его так воспитали: мужчина должен быть опорой женщине, он - это сила. А рядом с Хай не получалось быть сильным, потому что здесь она была гораздо сильнее его, она вообще была гораздо сильнее его и помощь от "городского щеголя" ей была совершенно не нужна.

Повисло молчание. Потрескивали поленья в печке. Урчала кошка в объятиях пса.