Далт. Книга 3 - Леди Феникс

Сама Школа немного напоминала ту, что была у Криспа. Здание подковой, а посередине плац. Для смотров, сюда в любое время можно вызвать любое количество учеников или только одного, или двух и посмотреть, на что способны. Сейчас тут было пусто, а Хани торопливо провел меня внутрь. По тихим коридорам мы дошли до какого-то помещения, но уже по пути, по аромату трав, который я почувствовала стало понятно, Хани ведет меня в лазарет. Войдя в чистенькое и небольшое помещение, где в кроватях лежали несколько мальчиков. Я в замешательстве взглянула на Хани.

– Смотри, может сама и увидишь, Видящая. Больше нам надеяться не на кого.

– Хани сказал и отступил на шаг, показывая расстановку сил, если что, подхватит и прикроет, но он не рядом. Дальше только я.

– Нам?
– все же нашла я нужным уточнить.

– Да, всем Главам Школ. Узнав, что ты к членам Совета поехала, мы просто немного подождали, чтобы панику не разводить, а потом вместо Лиса ты у меня и оказалась. Переходы мы пока запечатали, что бы это не расползалось дальше. У меня если и есть эта зараза, то только ты понять и сможешь, Видящая.
– Хани, обычно не многословный, сейчас заговорил быстро, явно сбрасывая накопившееся напряжение.

Я недоумевающе пожала плечами и шагнула к первой кровати.

Мальчик, сломал руку на тренировке, болит. Он боится, что не срастется, а страх только усиливает боль. Глупый, он же медвежонок, оборотень, сам тормозит регенерацию. Сейчас помогу!

Так я шла от кровати к кровати, внутренне все больше недоумевая, что же я, собственно должна найти, пока не осталась предпоследняя. Несмотря, что на ней лежал совсем такой же мальчик, как и предыдущие, от него на меня пахнуло холодом, даже морозом. В нем была агрессия и желание заморозить, а потом убить, расколоть на мелкие льдинки.

Что, простите? Над кроваткой стал подниматься какой-то искрящийся, нет, не туман. Изморозь? А у меня стали покалывать кончики пальцев, как от мороза. Хани взревел и откинув меня, просто полоснул по горлу медвежонка. Я зажала рот рукой, замерев от ужаса. А убитый мальчик внезапно потерял форму и словно растекся по кровати, и ничего, в смысле - никого.

А с кроватей донесся одобрительный рев. Великие Боги! Я растеряно присела на соседнюю кровать, на которой лежал мальчик, которого я еще не смотрела. Автоматом провела руками, небольшое сотрясение мозга. Ничего страшного, или похожего на предыдущий ужас.

– Эстер! Спасибо! Врасплох застали, вот и смогли убить. Надо же, и до меня эта зараза дошла. Ты её видишь? Сможешь распознать?
– Хани смотрел на меня с такой надеждой, что я поторопилась с ответом.

– Да. Да - да. Но что это было? Или кто?

– Морф поганый. Он если к медвежонку прицепится, потом им и станет, а медвежонка уже не будет. Он словно уничтожит его изнутри, а сам в шкуре жить и будет. Только морфы, они другие. Не знаю, как тебе объяснить, у них разум по-другому устроен. Не по одиночке.

– Коллективный разум?
– выдала я предположение, сильно сомневаясь в его правоте.

– Наверное, - Хани сам был явно растерян.

Я задумалась, вспоминая. Лед, голубоватое свечение, холод. Цвета, напомнившие мне цвета Дома Юлиана. Когда же я их видела? И где? Давно, очень давно.

– Хани, - медленно заговорила я, слегка потирая лоб, вспоминая, - когда первый раз я приехала к Сэму за помощью, был парад воспитанников, в мою честь. Тогда были отряды, твой, Сэма, Мастера Мансура и Рега. Но был еще один.

Хани отвел глаза и угрюмо кивнул:

– Помнишь, значит. Сэм думал, не заметишь, или забудешь. Их тогда совсем мало было. Сэм считал, такое оружие дорого стоить будет. Они сами друг друга находили, Мастер Мансур приглядывал. А вела их его сестра, она сильный маг и морф, как и брат. Но в нем больше от мага, ему это интереснее. А вот она морф, манипулятор.

– Габи?!
– как странно, сколько я с ней не общалась, никогда даже в голову не приходило, что она - морф. А я ведь это знала. Не видела в ней опасность, потому что она женщина? Или опять эта моя вечная ошибка идти от себя?

– Да, Габриэла. Мы не вмешивались, доверяли. Потом свои Школы открыли. А потом начались подмены. Понимаешь, они действительно нужны, незаменимы в некоторых дипломатических играх. НО! Они должны быть малочислены. Тогда они верны, ради того, чтобы выжили все. А если их становится больше, это как каша из горшка, или там тесто, поползло, под собой все подминает, и это все становится их питанием.

– Но зачем, если про опасность заранее известно?

– Они расползаются, становясь другими. Принимая их форму, надевают тело, как одежду и уже не снимают, становясь ими, вельможами, советниками.

– Я поняла! И что? Зачем такой ужас кому-то нужен?

Хани недоверчиво посмотрел на меня:

– Похоже ты единственная, кого не привлекает Мировое господство!

– Твою ж..., - воспользовалась я любимым ругательством Джерха, и хотя это прозвучало совсем не по-королевски, Хани одобрительно засопел.

Так потекли дни, морфы еще попадались, хотя и немного. Я уставала до такой степени, что просто не замечала, кто относит меня в мой нынешний дом. Меня отпаивали медовой водой, и я снова рвалась в бой. Я понимала страх Хани, и сама дико боялась распространения такой заразы. Что может быть страшнее увидеть чужие глаза на родном лице? А ученики все шли.

Потом я поняла, Хани поверяет всех, кого только может. Я не сердилась на него, когда-то давно я поклялась поддерживать Школу Путеводной Звезды в обмен на поддержку Далта. Мне помогли. Теперь помогала я, а что Школ стало значительно больше, это было не важно.

Насколько я была наблюдательна, несмотря на усталость, моя охрана постоянно менялась. Похоже, Хани всерьез решил продемонстрировать Королеве все выгоды от телохранителей - медведей. И я стала приглядываться.

Если Зак и Джерх были хоть и хорошо развиты, но узки в кости, жилисты, напоминая собой смертоносные хлысты, то ученики Хани больше подходили под мое понимание красоты в мужчине. Высокие, хорошо развитые, крепкие сами по себе с роскошным разворотом плеч и крепкими, мускулистыми руками и ногами.

Фигурами они мне напоминали Далта. Хоть я и старательно гнала от себя мысли о нем. И не по тому, что мне было больно, я просто не знала, что мне думать. То, кем мы были друг для друга раньше, ушло в безвозвратную даль, вместе с моим уходом за Грань, во время рождения Эшли. Потом было радость узнавания и счастье встречи. А затем пришла неловкость. Ведь и он и я должны были не просто впустить в свою жизнь смутно знакомого человека, а открыть ему свое сердце и душу. Но ведь мы расстались давно. И жили долгое время среди других людей. Он хоть помнил обо мне. А я, едва встретив и вспомнив, обнаружила, что он отец не только Эшли.