Дама пик

Она почувствовала, что дрожит. Ее любовь. Она ненавидела его так, как никого прежде. Франсис смеялся над ней, а она ни о чем не догадывалась. Такое предательство не искупить ничем и никогда.

Утро воскресенья

Когда Мартен проснулся, было совсем светло. Голова прояснилась, хотя все еще болела.

Он задыхался в палате. Ему было тошно оставаться в постели. Он встал, пошатываясь, добрел до шкафа и достал свои вещи.

Он надеялся уйти незамеченным, однако в последний момент появилась медсестра.

Она попыталась надавить на него, но Мартен не собирался обсуждать свое решение, пусть у него и подгибались колени.

Медсестра и дежурный врач, вызванный на подмогу, начали ему угрожать, но он не поддался.

Отверг предложение позвонить родственникам или отвезти его домой на машине скорой помощи. Он подписал отказ, снимающий всякую ответственность с больницы, и вскоре покинул ее, унося рецепты и пакет, полный лекарств.

Когда он вышел на улицу и ледяной ветер отхлестал его по лицу, Мартен почувствовал, что оживает. Прохожие, взглянув на него, спешили побыстрее пройти мимо, но Мартена это не волновало. Он был один и на свободе. И он был жив.

Увидев магазин одежды, он зашел купить вязаную шапочку. Не взял сдачи с двадцати евро и натянул шапку до самых глаз, не замечая этикетки, которая болталась на затылке штрихкодом наружу.

Он должен был победить врага, который наконец-то обрел лицо и имя. Носик Янкелевич, сутенер и убийца.

Машина осталась перед подъездом Жюльена. Несмотря на то что она там простояла более суток, штрафная квитанция отсутствовала. Жизнь прекрасна!

Подымаясь домой по лестнице, он насвистывал. У него появилась цель.

Он отпер дверь, не заметив, что ключ не пришлось поворачивать дважды. Замок не стоял на защелке.

Мартен вошел в гостиную и услышал женские голоса. Девчонки вернулись.

Прихожая и гостиная были заставлены чемоданами и коробками. Марион действительно собралась уйти от него. Он перестал насвистывать, но в данный момент перед ним стояла одна-единственная задача: отыскать и сразить врага. Марион – это другое. Проблема прошлого и будущего, но не настоящего.

Она вышла из кухни, держа в руках блюдо. Увидела Мартена и широко раскрыла рот без единого звука. Блюдо выпало из рук и разлетелось на куски.

Иза вышла вслед за ней. Она не могла оторвать глаз от отца.

– Извините, девочки. Больница пыталась вас предупредить, но телефон вроде как не работал.

– Что… что с тобой случилось? – наконец-то удалось выдавить Изе.

– Ничего серьезного, производственная травма, если можно так сказать.

Он увидел, как две слезинки скатились по щекам Марион.

Ему захотелось ее успокоить, и его улыбка стала еще шире.

– Да все в порядке, – сказал он. – Все уже позади. Не беспокойтесь. В любом случае я заскочил на минутку. Скоро вернусь.

Девушки переглянулись. У них было странное выражение лица.

Он направился к себе в комнату, оставив их в прихожей. Снял куртку, надел старую плечевую кобуру из почерневшей кожи и вставил в нее кольт сорок пятого калибра, модель 1911, предварительно проверив, на месте ли обойма и как работает затвор. Потом взял маленький пистолет двадцать второго калибра, конфискованный однажды у наркодилера, опять же все проверил и засунул в поясную кобуру, прикрепленную в районе поясницы. Прихватил еще две обоймы для кольта.

Теперь он был во всеоружии.

Девушки загородили дверь.

– Папа, – запротестовала Иза, – ты не можешь уйти. Тебе нужно лечь.

– Со мной все в порядке, – повторил он, отодвигая Изу ладонью.

Марион удержала его за рукав.

– Мы должны с тобой поговорить. Это важно.

– Потом, – сказал он.

Мартен открыл дверь и вышел. На лестнице снова натянул шапочку. Спустился в подвал, прошел через него и очутился во дворе соседнего дома, строительство которого приостановили год назад. Там он извлек набитый евро мешок из кучи мешков с затвердевшим цементом.

Перрон сразу открыл ему дверь. Судя по всему, вид Мартена если и удивил его, то не чрезмерно.

– Вы встретили Янкелевича? – поинтересовался он.

– Наоборот. Он меня встретил, – уточнил Мартен. – Я даже не успел его заметить.

– Паршиво выглядите, – констатировал Перрон. – Вам бы лучше в больницу.

Мартен не ответил. Он поставил сумку на стол и открыл ее.

– И все это ради них, – протянул Перрон, взяв в руку пачку купюр. – Как вам удалось их найти?

– Длинная история, – ушел от ответа Мартен.

– И что вы будете с ними делать?

– Использую, чтобы прижать Янкелевича.

– Они послужат приманкой?

– Точнее, вознаграждением для того или той, кто его сдаст.

Перрон улыбнулся:

– Хитро придумано. Но не сработает. Лучше бы вы отнесли все эти бабки своему начальству. Если вас однажды с ними поймают…

– Янкелевич убил сегодня ночью моего осведомителя. Двадцативосьмилетнего парня, который за всю свою жизнь и мухи не обидел. Вам наверняка известны друзья Йосика, которые заговорят за сто тысяч евро.

– Не здесь. Здесь я таких не знаю, за исключением моей жены.

Он улыбнулся, но улыбка быстро исчезла под взглядом Мартена.

– В Марселе за такие деньги я нашел бы людей влегкую. Здесь – нет. Впрочем, я вот думаю…

– Что? – подтолкнул его Мартен.

– Что он здесь делает? Его место в Марселе. Тут для него как будто заграница. А там он всех знает.

– И все знают его. Может, как раз этого он и хочет избежать.

– Вы правы, и все же… Бандиты – стадные уроды. В своей среде он бы чувствовал себя в большей безопасности.

– Ваша жена может ему помочь.

– Ну да. Но она тоже не слишком хорошо знает эти парижские круги.

– Сколько вы были женаты? – спросил Мартен.

– Четырнадцать лет.

– За четырнадцать лет вы многое о ней узнали. Не догадываетесь, где они могли спрятаться?

– Полагаете, я об этом не думал? Не прокручивал все возможности так и этак? – Перрон впервые демонстрировал признаки раздражения.

Красные прожилки на лице и мешки под глазами красноречиво свидетельствовали о том, что Перрон начал пить задолго до того, как жена ушла от него.