Дама с единорогом

— Ну, они вернулись? — набросился на него баннерет.

— Нет, сеньор. Тут только какой-то мальчишка… Он говорит, что его послала Бидди.

— А где она сама? Где мой племянник?

— Ви… висит, сеньор, — с трудом выдавил из себя оруженосец. — Вы лучше этого парня расспросите.

Леменор ринулся вон, схватил за шиворот бледного от страха крестьянского парня.

— Что с моим племянником? — бушевал он. — Где он, скотина?!

— Убили его, сеньор, валлийцы убили. Я его не видал, но Бидди говорит, что живого места не осталось.

— Как убили? Где убили?

— В овраге, у речки.

Откуда ж ему было знать, что там будут валлийцы! Нет, Артур Леменор, надо было думать, а Вы… Оттолкнув парня, Артур бросился к лошадям.

— Седлать коней! Все сюда! — в бешенстве кричал он.

Видя, что некоторые солдаты, по его мнению, не слишком проворны, баннерет подгонял их ударами хлыста, оглашая воздух угрозами и обещаниями не оставить кровь Гордона Форрестера не отмщённой.

К месту трагедии, сбивчиво указанному рыдающей Бригиттой, отряд примчался на запалённых лошадях. Тела Грэма и Гордона по-прежнему находились в том же положении, как их нашли: местные жители боялись к ним приближаться. Правда Бидди горячо заверяла, что уже договорилась со священником об отпевании.

У тела племянника баннерет был немногословен, сказав лишь:

— Жалко парня! А подавал такие надежды…

Перерезав верёвки, Артур поручил слугам отвезти тела в дом тётки Бригитты, чтобы обмыть и подготовить к похоронам, и с оставшимися людьми направился к злосчастной деревне, возле которой валлийцы поили лошадей. Ему хотелось мести.

Деревня медленно засыпала. Последние нерадивые хозяйки додаивали коров, загоняли скотину на ночь. Собравшись возле костра на околице, полуночничала молодёжь. Лениво переговаривались собаки.

И тут темноту озарило зарево пожара.

— Ой, это у старой Магды горит! — закричало сразу несколько голосов. Пожар — общее горе, и, позабыв о сне и недоделанных делах, крестьяне повыскакивали из домов. В одних рубашках, босиком, они неслись к Магде, чтобы сбить пламя, не дать ему перекинуться на соседние постройки. И тут занялось с другой стороны, занялось быстро, словно от поджога.

Женщины заголосили, заметались по избам, будя детей, вытаскивая на улицу самое ценное.

Сопровождаемые языками пламени, в деревню ворвались всадники. Они поджигали дома, убивали скотину, войдя в раж, врывались в ещё не охваченные огнём жилища, переворачивали их вверх дном, забирая всё, что имело хоть какую-нибудь ценность.

Забыв о пожаре, мужчины бросились спасать своё имущество. Конница сметала их; отчаянные храбрецы гибли под копытами лошадей, падали, пронзённые пиками, сражённые боевыми топорами, длинными ножами.

— Без пощады! — кричал Леменор, размахивая окровавленным оружием. Нет, он не опускался до того, чтобы рыскать по дворам в поисках новых жертв, он убивал только тех, кто осмеливался встать на его пути, убивал брезгливо, как и положено рыцарю убивать крестьян.

Деревня наполнилась стонами и плачем. Опьянённые кровью, солдаты со смехом хватали до смерти перепуганных женщин и, на глазах у их детей, по очереди насиловали. Ни одна девушка, ни одна женщина, хоть чем-то способная привлечь взгляд мужчины, не избежала этой участи. А потом несчастных выволакивали во двор, предлагая товарищам. Если желающих насладиться их телом больше не находилось, женщин убивали. Со старухами расправлялись сразу, чтобы они «не коптили зазря небо».

Плачущие женщины цеплялись за ноги насильников, молили пощадить хотя бы детей, но их никто не слушал. Те же люди, что только что убили их, безжалостно расправлялись с их детьми.

Артур наблюдал за этим со злорадной улыбкой. Смерть племянника была сполна отомщена кровью тех, кто осмелился приютить его врагов, не предупредил Форрестера об опасности. Он был доволен.

Когда отряд спустился в овраг, от деревни ничего не осталось. На ещё тёплом пепелище одиноко выла собака, успевшая вовремя разорвать верёвку и убежать поля. В воздухе пахло гарью.

На землю опустилась тихая бархатистая ночь.

Глава XXIII

— Ну что можно взять с этого быдла? Упёрся, свинья, и стоит на своём.

Честно говоря, Осней предпочёл бы спокойно отдохнуть часок-другой, нежели тратить время на допрос какого-то виллана. Этим мог бы заняться любой солдат, но Леменор утверждал, что дело серьёзное.

Двое молодцов выволокли Вилекина и прислонили к дереву. Он, покачиваясь, выпрямился и, заметив графа, наскоро оправил одежду; с него стекали холодные капли (Вилекина только что окатили водой, чтобы привести в чувства). Багровые полосы пересекали его лицо, плечи и шею; под глазом красовался пунцовеющий синяк. Словом, допрос шёл по всем правилам, о чём свидетельствовал поигрывавший кнутом ухмыляющийся солдат с закатанными до локтей рукавами. По желанию господ он в любую минуту готов был продолжить на время прерванную процедуру дознания.

— Ну, будешь говорить? — устало спросил граф. — Советую хорошенько подумать перед тем, как открыть рот.

— Отвечай, мразь! — Артур ткнул Вилекина кнутовищем в живот.

Мнимый крестьянин стоял, понурив голову. Его слегка покачивало.

— Повторяю, какого дьявола ты тут очутился, шелудивый пёс?

— Милостивые благородные сеньоры, — с лживым подобострастием в который раз начал объяснять Вилекин, — я бедный крестьянин, которого нужда привела к Вам. Не откажите же мне в корке хлеба и охапке соломы! Деревню мою сожгли валлийцы, ограбили и всех перебили, только я, недостойный раб Божий, спасся, ибо Пресвятая Дева надоумила меня отправиться в лес за дровами.

— Так ты рубил деревья своего сеньора?

— Был грех, но я заплачу.

— К делу это не относится. Какого чёрта ты здесь делаешь?

— Вот, хочу, валлийцам отомстить. Я ведь их выследил.

— Ты знаешь, где они засели? — недоверчиво переспросил граф.

— Знаю. Они там, в леску, притаились. Забрались туда, где и звери-то редко бродят. Трудно туда добраться, но я смогу провести.

— Похоже, он не врёт, — наклонившись к Леменору, шёпотом сказал граф Вулвергемптонский. — Нужно воспользоваться случаем и застать их врасплох.

— Не нравится мне это, милорд! — покачал головой баннерет. — Больно этому виллану повезло с умом и удачей. Да не могу я поверить, чтобы валлийцы, напав на деревню, оставили кого-то в живых. Да и на какую деревню они напали? Тут жилья-то почти нет. А, если б напали, разведчики бы донесли.

— Необязательно. Если работа выполнена чисто, о таких вещах узнаёт лишь хозяин земли. А что до везения… В жизни и не такое случается.

— Милорд, он слишком складно говорит! Здесь какая-то ловушка. Следует взяться за этого виллана и вытрясти из него всю правду.