Дама с единорогом

Герберт был любимчиком отца; мать же делила свою любовь между Жанной и Найджелом, бывшим на три года старше сестры. Уоршел не отдал его в обучение и занимался с ним сам, надеясь потом пристроить на военную службу. Когда Найджелу было девять, в один из первых летних дней он вместе с несколькими деревенскими мальчишками убежал в лес искать птичьи гнёзда. По нелепому стечению обстоятельств, слезая с дерева, Найджел упал и сломал ногу. Пока мальчишки мастерили для него носилки и тащили к замку, разразилась гроза; они промокли до нитки. Неправильно залеченный перелом и не долеченное воспаление лёгких привело к тому, что через пару недель юный барон преставился.

Известие о смерти любимого сына спровоцировало выкидыш у баронессы Уоршел. Тот год выжался поистине несчастным для неё: от кори скончалась двухлетняя Алисия и, немного погодя, ухаживавшая за ней десятилетняя Тереза.

Через год, ещё не полностью отправившись от очередных родов (ребенок родился мёртвым), скончалась баронесса, и Джеральд остался один с шестнадцатилетним сыном и семилетней дочерью. Кроме них из наследников у него оставался еще племянник, сын его младшей сестры.

Изабелла была совсем маленькой девочкой, когда ее брат женился. По экономическим соображениям (при наличии молодой супруги, рожавшей все новых детей, барону не нужен был лишний рот, не приносивший пользы) ее рано выдали замуж, сразу вслед за старшей сестрой — так они породнились с Уилморами. Известие о кончине Изабо, пришедшее восемь лет назад, было воспринято родными почти с полным безразличием, как, в прочем, и отсутствие всяких вестей от Бланки. В отличие от Эрменграды, все-таки дочери, дочери в виду своих достоинств представлявшей собой куда более выгодный товар на брачном рынке, а посему любимой более плаксивой бесцветной Изабеллы, она почила, как и положено христианке.

Похоронив супругу, Уоршел не женился вторично и посвятил себя устройству будущего Герберта и поиску достойного супруга для Жанны. Правда, сейчас он в серьёз подумывал о браке с Каролиной Дрейер — одной из своих юных свойственниц.

Над донжоном Уорша, сеньориального замка баронства Уоршел, трепетал на лёгком ветерке флаг — чёрный орёл на жёлтом поле. Не спущен — владелец баронства в своих землях. Глядя на него, Жанна гадала, вернулся ли отец. Пока всё было тихо.

Въехав на опущенный в дневное время подъемный мост, баронесса протрубила в маленький рожок и подала условный знак стражникам. Заскрипела и медленно поднялась выше человеческого роста решётка. Стоит ли говорить, что никто из тех, кто поднимал эту решётку, не осмелился рассказать об этом барону — маленькая баронесса умела держать подчиненных в страхе, не хуже отца управляясь с тяжелым кнутом с железными «когтями».

Миновав шумный первый двор, девушка въехала во внутренний, не менее шумный, пропитанный запахами кухни, отдала поводья подоспевшему груму и взошла по крутым ступеням. Усталая, она поднялась к себе, помолилась, покаявшись в грехе свидания с Брианом и дав Господу слово, что никогда больше не станет искать с ним встречи. После искренних просьб укрепить её на пути добродетели, Жанна занялась вышиванием, но оно утомило ее, и она задремала. Проснулась девушка от скрипа половиц. Баронесса вздрогнула, открыла глаза и, потянувшись, села.

— Это я, госпожа, — успокоила её Джуди.

— Чего тебе? Отец вернулся?

— Нет, госпожа, просто я кое-что разузнала о том рыцаре у Ханде…

— Каком ещё рыцаре?

— Том, с которым я Вас видела.

— Ты никого не видела.

— Хорошо, тогда о том, которого я не видела.

— С какой стати вы распустили языки? — насторожилась Жанна.

— Да так… У него земля по соседству с нашей. Землица дрянная, зато своя. Говорят, Леменоры (он из рода Леменоров) когда-то не здесь жили, и земли у них было меньше. И за душой имели не больше амбарной мыши. Потом дела у них пошли на лад, только бедны по-прежнему, всё кому-то служат. Теперешний Леменор тоже служит.

— Кому?

— Я имени не знаю. Я вот ещё узнала…

— Хватит! Ты жуткая сплетница, а это грех.

— Бог простит, грех-то невелик.

— Как из камней возводят дом, так из невеликих грехов возводит человек себе могилу. Ох, Джуди, не впала бы ты в грех гордыни! Грех не бывает мал.

— А у Леменора, — не унималась девушка, пропустив нравоучение госпожи мимо ушей, — кошелёк дырявый. Его отец мало что оставил ему в наследство.

— К чему ты клонишь? — нахмурилась Жанна. — Зачем ты расспрашивала о баннерете?

— На всякий случай, госпожа.

— На всякий случай, пустоголовая дура, взяла бы да вытрясла циновки. Брысь за работу!

— Да уж солнце скоро сядет, — заканючила Джуди, которой хотелось хоть раз побездельничать.

— Ничего, тебе полезно трудиться.

Спровадив не в меру любопытную служанку, Жанна подумала, что и ей неплохо бы немного поработать. Переодевшись, она вычистила платье и спустилась на кухню: кухарка Элсбет давно хотела научить её печь пирог с телячьей печёнкой, до которого девушка была большая охотница. Пирог был сытным и вполне мог заменить обед.

Элсбет безраздельно властвовала над несколькими помощницами у белёной, только что затопленной печи и закопченного очага среди пучков порея, связок чеснока и корзин с яйцами. Стоя у огня, она пробовала суп со свиными шкварками. В кухне удушающее пахло дымом, свиным жиром, чесноком и майораном.

— Боюсь, пирог сегодня будет не из говяжьей печёнки, — покачав головой, указала на разделочный стол кухарка. — У нас только свиная.

— Хорошо. Элсбет, ты мне поможешь?

— Отчего не помочь? Перво-наперво повяжите себе платье передником — кажись, я его на столе оставила. Теперь достаньте яиц, сколько в руки влезет, чем больше, тем лучше, и разбейте в миску так, чтобы только желтки остались. Теперь уж возьмите нож, мелко нарубите печёнку и налейте в котёл воды. Угли ещё не остыли, так что она мигом сготовится. Пока печёнка варится, поищите корицу и имбирь. Только с ними надо осторожно, чтобы понапрасну не бросать деньги на ветер. Давайте лучше я займусь пирогом, а Вы посмотрите. Так быстрее будет!

Пристыженная Жанна с восхищением наблюдала за тем, как ловко кухарка перемалывает имбирь, следя одним глазом за печёнкой, скворчащими сковородками и супом, и понимала, что ей никогда не достичь подобного мастерства.

— Жанна, где тебя черти носят! — загремел голос отца. Девушка встрепенулась и метнулась к нему, забыв снять передник.

Барон, как был в грязных сапогах и пыльной одежде, развалился у очага в любимом кресле.

— Во дворе — бардак, почище чем в Преисподней. Чтобы к обеду этого не было! И принеси мне эля.

Жанна кивнула и снова поспешила на кухню. Наскоро вытерев руки о передник, девушка осведомилась, когда будет готов обед, сытен ли он, и, удовлетворившись ответами, открыла шкаф для посуды. Длинные распущенные волосы мешали ей, поэтому она кое-как заплела их в косу, перевязав первым попавшимся лоскутком. Заметив Нетти, притащившую на кухню бадью с водой, баронесса поманила её:

— Сбегай, налей в кувшин элю и подай барону. Скажи ему, я занята по хозяйству. После просмотри сундуки и хорошенько перетряси бельё.