Дамский выстрел

Я механически открыла присланный файл. Три парня на фотографии. Я попросила этот снимок для подтверждения связи Назарова и Истомина. Вот они оба, немного уставшие, со снисходительной улыбкой. В центре третий — командир Истомина, широкоплечий черноволосый мужчина с усами. В его больших ладонях волейбольный мяч кажется игрушечным. Не тот ли это командир, что потом написал нелестную характеристику на Истомина?

Я просмотрела ранее присланные материалы из Североморска. Характеристику подписал Дорин Виктор Григорьевич. Фамилия мне ни о чем не говорила, но вот имя… Я нашла телефон и позвонила Марченко. Кажется, она называла имя командира.

Услышав женщину, я обрадовала ее тем, что выслала фотографию, и тут же спросила:

— Вера Михайловна, как звали командира Игоря Истомина?

— Того, кто на моем снимке?

— Да.

— После нашего разговора я мучилась воспоминаниями. Мне было приятно и больно, даже не знаю, чего больше. Я словно вернулась в свою молодость. Это были дни…

— Так как его звали? — я прервала словесный поток пожилой женщины.

— Виктор. Виктор Дорин. Он классно играл в волейбол. Благодаря ему они победили.

«Тот же самый командир. И на отдыхе, и в Североморске он был рядом с Истоминым». В голове зрела новая мысль. Я спросила:

— Скажите, а Дорин ухаживал за девушками?

— Наверное. Как все молодые офицеры. Он был без жены, поэтому… Я даже помню, как на танцах Дорин пытался отбить у Игоря Ингу. Но тот проявил твердость.

— И чем это закончилось?

— Шутками. Больше всех смеялась Инга. Ей нравилось дразнить мужчин.

— А в последний вечер у Дорина была своя девушка?

— Наверное. Он был невысокого роста, но крепкий, с хорошей фигурой. Да еще капитан. Мимо таких охотницы за женихами не проходят.

— Вы точно помните, что была девушка?

— Это был последний вечер, моя последняя надежда. Я смотрела только на Олега.

Мы попрощались. Я вновь не стала говорить, что она любила шпиона. Я прекрасно знала, что многие люди живут воспоминаниями. Большей частью приукрашенными.

После разговора количество вопросов о Дорине увеличилось. Я позвонила Коршунову, впопыхах разъяснила ему свои подозрения. Однако нарвалась на раздраженный голос. Он был чем-то раздосадован и не преминул сорвать злость на мне.

— Я не знаю, кто такой Дорин, и знать не хочу! Тебе нужны были сведения об Истомине — ты их получила. И что в итоге? Пшик. Ты сама не веришь в его виновность. Теперь у тебя другая идея, ты нашла нового кандидата в маньяки. И опять я должен срывать всех ради пустой работы. Остановись! Мы ищем совсем другое. Остался один день, а мы в полной заднице!

Я отключила связь. И зачем я только звонила, я же решила, что действую самостоятельно. У нас разные расследования и разные цели. Когда Коршунов через некоторое время перезвонил, я не взяла трубку.

Я продолжала думать. Мысль крепла. Однако для полной уверенности мне не хватало информации. После отказа Коршунова помочь мне мог только один человек — неведомый, но всезнающий Егор Иванович.

Я нашла в смартфоне его контакты. Выдохнула и позвонила. Разговор получился скользкий. Ушлый собеседник тонко выпытывал меня о цели новых запросов, просил подозвать подполковника Коршунова. Я стояла на своем, а когда беседа зашла в тупик, не выдержала и заявила:

— Вы обязаны оказывать нам любую помощь. По крайне мере, сегодня и завтра. Это приказ генерала Рысева. Мне что, позвонить ему?

Егор Иванович стушевался и обещал помочь. Через час я получила четкие ответы на свои вопросы. Сомнений не осталось. Теперь я знала, кто виновен в убийстве двадцати четырех девушек.

51 Пятый день, Калининград, 17-50

Рассерженный Кирилл Коршунов вышел из отеля «Дона», протопал по брусчатке к своему автомобилю. Какой-то козел припарковал «Мерседес» вплотную к его «Ауди». Коршунов раздраженно схлопнул боковое зеркало «Мерседеса», чтобы открыть свою дверцу. Откуда ни возьмись, раздался вызывающий голос: «Эй, мужик, ты че творишь?» Офицер так злобно зыркнул на толстого увальня с сигаретой, прибежавшего с другой стороны парковки, что тот счел благоразумным предложить подвинуть машину. Но Коршунов уже втиснулся в свое авто и резко газанул, чуть не проехав толстяку по ногам.

Он только что повздорил по телефону со Светланой. А все из-за чего? Отказал ей в глупой просьбе. Она в ответ отключила связь. Даже не стала уговаривать. Но разве он виноват? Он долго не отказывал ей ни в чем. Но сколько можно заниматься ерундой, через день истекает отведенный срок. За ним последует… Лучше об этом не думать. Нужно цепляться за любую возможность раскрыть старое дело о пропаже документов. Надо смотреть правде в глаза. Это единственный шанс сохранить ее жизнь.

Кирилл Коршунов был раздосадован, потому что убедился — подполковник ФСБ Андрей Станкевич в отеле «Дона» не проживал. А числился там некий гражданин Литвы Анреас Станкевичус. Конечно, это могло быть продуманной конспирацией, но больше смахивало на другое. Некая внешняя сила вступила в игру по поиску документов и прислала своего агента. Надо отдать должное противнику, Станкевичус продвинулся далеко в непростом расследовании.

Если он враг, необходимо его перехватить. Арест и жесткий допрос — вот лучший способ знакомства с такими людьми. Где он сейчас? У Веселовой?

Коршунов потратил два часа, чтобы найти Надежду Веселову, допросить ее, проверить квартиру, побеседовать с соседями. Официантка уже больше суток ничего не слышала о Станкевиче. Никто из соседей его не видел. К этому времени Коршунов получил информацию, что Андреас Станкевичус еще вчера пересек границу Российской Федерации наземным транспортом. Уехал в Литву. Что его заставило туда вернуться? Опасность разоблачения? Законченное дело? Или в Литву ведут следы исчезнувших досье?

Ответов не было. Одни предположения. И новые вопросы о том, что делать, если его собственное расследование потерпит крах.

Уже темнело. Коршунов отъехал от дома Веселовой и позвонил Светлане. Он убеждал себя, что им надо объясниться, произошло какое-то недоразумение, в решающий день им необходимо быть вместе. Оба гостиничных номера в «Усадьбе» не отвечали. Коршунов набрал номер смартфона, который оставил Светлане. Опять длинные гудки.

«Да что, черт возьми, происходит!» — выругался он, увеличивая скорость.

52 Пятый день, Калининград, 20-20

Я стояла на площади Победы — главной площади Калининграда. Слева от меня тянулся к Богу золочеными куполами стройный белокаменный красавец — храм Христа Спасителя. Справа гордо застыл по стойке «смирно» Триумфальный столп. Вокруг него, разглядывая барельефы, бродили туристы. Многие использовали достопримечательность как место свиданий. Мне тоже назначили здесь встречу.

Около часа назад я наткнулась в смартфоне на телефон «Танечки». Глаза с нездоровым интересом изучали безликое имя, пытаясь представить образ счастливой соперницы. Пока дрогнувший палец не опустился на кнопку вызова. Зазвучали гудки, я медленно поднесла трубку к уху.