Дан приказ...

–  Ничего страшного не произойдет, все будет хорошо, верьте мне. Советские войска мирных жителей не трогают, наоборот, помогают им. Когда Будапешт освободят, вы, Отакар, сможете уехать к себе на родину.

–  О, если бы так!
– произнес Отакар.

–  Так, именно так и будет!
– убеждал его Петр.

Проговорив больше часа, условились встречаться ежедневно. На прощание капитан попросил керосинку и чайник, стоявшие рядом с тумбочкой.

Поднявшись на чердак, разведчики сразу же приготовили горячий ужин: разогрели консервы, вскипятили воду в чайнике и впервые за последние дни с аппетитом, плотно поели. На душе стало веселее. Обсудили план дальнейших действий.

–  А что, если привлечь Отакара и Милицу для добывания сведений о противнике?

– предложил Михайлюк.
– Вроде бы стоящие люди, не выдадут.

–  Мысль хорошая, - согласился командир группы, - попробуем…

Ежедневно на заре и поздно вечером они встречались с Отакаром и Милицей в условленных местах. Павленко поручил им осматривать улицы и дворы, занятые гитлеровцами в центральных районах венгерской столицы, [174] получаемые сведения немедленно докладывал по радио командованию.

Здорово выручили группу Отакар и Милица. Они помогали во всем: снабжали сигаретами, таблетками от простуды, иногда приносили даже продукты. Разведчики крепко сдружились с ними. В оперативный штаб представителей Ставки шли и шли новые донесения.

Через неделю разведчики возвратились в свое расположение. Капитан доложил маршалу авиации о выполнении боевой задачи.

–  Ваши донесения были очень кстати. Молодцы!
– похвалил Г. А. Ворожейкин.

Вскоре стало известно: окруженный в Будапеште враг готовился вырваться из железного кольца ударом на северо-запад, но эту попытку сорвали наши сухопутные войска и авиация. В этом деле им помогали многочисленные разведгруппы, засланные советским командованием в город.

Через несколько дней в том же составе группу капитана Павленко снова послали в Будапешт. Маршал авиации Ворожейкин напутствовал разведчиков:

–  Разберитесь как следует в возникшей несуразице. Вот только сегодня утром мне доложили, что Будапешт с воздуха так заблокирован нашими истребителями, что всякое проникновение фашистских транспортных самолетов к окруженным в нем войскам полностью исключено. В то же время командиры стрелковых соединений сообщают, что немецкие транспортные самолеты регулярно сбрасывают в Буде боеприпасы, медикаменты, горючее и продовольствие, а ночные фашистские бомбардировщики беспощадно бомбят жилые кварталы Пешта и наши войска. Кому же верить? С этими «ударами по своим» тоже не совсем ясная история. Нужно побывать вот здесь, - маршал указал на плане один из кварталов города, - и выяснить, когда и сколько совершено атак нашими самолетами и какие потери понесла наша пехота. И последнее. Уточните, в каком состоянии находятся вот эти объекты.
– Маршал указал кварталы, где строго запрещено наносить удары авиации и артиллерии.
– Там должна действовать в основном пехота.
– Все это делалось для того, чтобы не подвергать разрушению мирные объекты венгерской столицы.

Когда группа вторично прибыла в Будапешт, там по-прежнему гремели ожесточенные бои: и в Пеште, и в [175] Буде. Гитлеровцы, несмотря на огромные потери, сопротивлялись с упорством обреченных, 8 дикой злобе они взрывали в Пеште предприятия, склады, учреждения, жилые дома, выводили из строя связь, водопровод, канализацию. И так - несколько дней. Наконец противник начал отступать из Пешта. Переправившись под покровом ночи в западную часть города - Буду, он взорвал за собой мосты через Дунай. До боли сжимались сердца советских воинов при виде страшных разрушений.

–  Варвары, средневековые варвары!
– воскликнул сержант Яцына.

Гитлеровцы рассчитывали, что, уничтожив мосты через Дунай, смогут надежно укрыться в Буде и отсидеться там до подхода помощи, которая уже шла с запада. Но они просчитались. Попытка врага прорвать кольцо окружения провалилась.

Разведчики расположились на чердаке массивного здания, откуда и повели наблюдение.

Однажды утром, взглянув на Буду, они были потрясены. На уцелевших домах и развалинах отчетливо виднелись огромные красные полотнища - так много, что было трудно сосчитать.

–  Смотрите, товарищи!
– закричал Едиберидзе.
– Восстание, что ли? На всех домах красные флаги, даже на крепости. Везде реют красные полотнища.

Прильнули к слуховому окну.

–  Что это означает, товарищ капитан?

–  А вы посмотрите получше. Вон на тот мост. Там тоже висит «красный флаг», а под ним корзина.

Сержанты обратили взгляды на мост.

–  Так что это, по-вашему?

–  Похоже на парашют.

–  Вот именно, что парашюты, - пояснил Петр.
– Сделаны они из красного шелка, чтобы не было видно в темноте. Мы с вами всю ночь наблюдали за полетами фашистских самолетов. Много их прошло над нами. А видел ли кто-нибудь хоть один сброшенный парашют?

–  Нет.

–  То-то и оно. Маскировка, одним словом.

Днем транспортные средства противника над Будой не появлялись. Не летали над Пештом и бомбардировщики врага. Их не пропускали наши истребители и штурмовики. А вот ночью блокада города с воздуха ослабевала, фашистские стервятники прорывались и сбрасывали [176] окруженным продовольствие, боеприпасы, бомбили город и позиции наших войск. Много грузов доставлялось на планерах. Об этом Павленко доложил маршалу Ворожейкину. Первая загадка была разгадана. Оставалась вторая: бьют ли штурмовики по своим?

Это удалось узнать немного позже.

Ликвидация гитлеровцев в западной части Пешта осуществлялась советскими войсками вплоть до 18 января. Эту задачу выполняли части 30-го стрелкового, 18-го гвардейского стрелкового корпусов и 7-го армейского корпуса румын. Их поддерживали летчики 5-й воздушной армии. Для осуществления взаимодействия с пехотой на командные пункты корпусов и некоторых дивизий направили представителей от соединений штурмовой авиации. По просьбе общевойсковых командиров они вызывали штурмовиков и наводили их на опорные пункты или огневые точки противника, оборудованные в окнах и на крышах домов. Самолеты наводили командиры стрелковых частей. Обозначение переднего края или местонахождения советских войск, а также целеуказание осуществлялись по заранее разработанному коду цветными ракетами, трассирующими пулями, дымовыми цветными шашками и другими средствами.

Выбрав удобный момент, разведчики поехали в подразделения 30-го стрелкового корпуса, которые добивали гитлеровцев, засевших в домах на одной из улиц Пешта. Сюда части вызывали «илы» для нанесения ударов по огневым точкам.

Подъехав к большому серому дому, остановились. Впереди гремел бой. Капитан Павленко вышел из машины и направился к группе бойцов. Познакомились. Закурили. Заговорили о наших самолетах. Командир штурмовой группы сержант Т. Рахматулин сообщил, что вчера и сегодня утром «илы» штурмовали опорные пункты на этой улице. Бомбы и снаряды ложились точно в цель.

–  Бывает, и по своим бьют?
– спросил Петр сержанта.

–  Бить не бьют, а пикировать пикируют.

–  Как так пикируют?

–  А очень просто, летят и пикируют, летят и пикируют. И точно на нас. Мы им навстречу ракеты пускаем, огнеметом указываем цель, а они все пикируют.

–  А убитые или раненые были?
– допытывался капитан.

–  Да нет, таких не было. [177]

–  Постоянные сигналы для связи с нашими самолетами имеете?

–  Для чего это?

–  Чтобы не стреляли по вас.