Дан приказ...
Шрифт:
– Это вам.
Петр взял радиограмму и прочитал: «Кама»! Донесения о наземной и воздушной обстановке в вашем районе докладывать мне каждый час. «Волга».
Капитан почесал затылок. Собрать все сведения за час не так-то просто. Но приказ есть приказ. Павленко вышел из радиостанции, осмотрелся. Впереди, в каких-нибудь сорока-пятидесяти метрах, увидел высоченную трубу, да еще и с наружной металлической лестницей, «А что, если забраться на нее и вести наблюдение?
– мелькнула у Петра мысль.
– Оттуда далеко видно».
Со стороны леса, находящегося в пяти-шести километрах южнее, донесся шум боя. Усилилась стрельба и с противоположной стороны - от
– Что там происходит, товарищ капитан?
– разом спросили они.
– Сам интересуюсь. Видимо, противник наступает оттуда.
Стрельба усилилась. Петр решил немедленно залезть на трубу.
– У вас есть выносное устройство и метров сто кабеля?
– спросил он подполковника Смирнова.
– Есть, А что?
– Быстро подавайте связь к трубе. А я заберусь наверх, буду наблюдать и вести репортаж обо всем, что делается на земле и в воздухе. Видимость сейчас хорошая. Давайте живее!
Начальник опергруппы кивнул радисту. Тот стремглав кинулся к машине с техимуществом.
Минут через десять Петр уже стоял на нижней ступеньке наружной лестницы трубы и засовывал за ремень микрофон с переключающим устройством. Рядом были радисты.
– Как только дам знак, сразу же настраивайте меня на «Волгу». Ясно?
– Ясно!
Подняться на верх трубы в меховом комбинезоне (Петр по-прежнему носил авиационную форму), да еще с длинным и тяжелым «хвостом» кабеля оказалось нелегко. Но вот он на самом верху. Открылась обширная панорама: на востоке - железная дорога, за ней - красавец-Дунай, на северо-востоке - огромный массив города Будапешта, юго-западные окраины которого [193] утопали в дыму. Там шли ожесточенные бои. На севере и западе виднелись хлебные поля, сады и виноградники. На юге хорошо просматривались Позманд и Барачка. Севернее этих населенных пунктов на большом плато виднелись какие-то черные точки. Присмотрелся внимательнее и понял: вражеские танки. Налетели «илы», и столбы черного дыма от горящих танков потянулись высоко в небо. Их можно было даже сосчитать. Западнее Барачки группа советских истребителей завязала воздушный бой с вражескими самолетами. Вот один, а за ним и второй «мессер» камнем упали вниз. На земле в месте падения зачадило облако огня и дыма.
– Кто в воздухе?
– крикнул капитан стоявшему у трубы радисту.
– «Сокол-два»!
– ответил тот и добавил: - Эскадрилья капитана Колдунова.
– Опять Колдунов, по почерку можно догадаться, - вслух сказал Петр.
– А ведь сегодня он ведет уже четвертый воздушный бой.
Прошел ровно час после доклада капитана представителю Ставки. Очередное донесение Павленко решил передавать прямо с этой наблюдательной точки. Надел наушники, взял микрофон и подал знак радистам. Настройка. Все готово к передаче. Начался доклад-репортаж:
– «Волга»! «Волга»! Я «Кама». Веду наблюдение за полем боя. Танки противника остановлены на рубеже восемь километров западнее Тушцуланум и с места ведут огонь. По ним непрерывно наносят удары штурмовики. Горит не менее сорока танков. Над полем боя идет воздушный бой, сбито два самолета. В районе юго-западнее Буды сильная стрельба. Всего за час в трех районах действовало двенадцать групп наших штурмовиков. Как поняли? Прием…
Доклад окончен. Все в порядке. Теперь нужно подумать, как бы обогреться. На верху трубы, где устроился Павленко, дул холодный, северо-восточный ветер. Пробирало до костей. Петр осторожно спустился.
Со стороны Дуная зарокотал авиационный мотор. К пункту наведения, а вернее - управления,
летел на малой высоте По-2. Он сделал круг и сел на ровном поле близ рощи. [194]– Не к нам, случайно?
– спросил Петр у начальника опергруппы.
– Может, и к нам, но скорее всего, в штаб четвертой гвардейской армии, который в той роще. Сейчас узнаю, у нас есть телефонная связь.
Пока подполковник звонил в 4-ю гвардейскую, к радиостанции подъехала машина. Из кабины вышел летчик в меховом комбинезоне, летном шлеме и унтах. Он шагал легко, спортивно. Это был командующий 17-й воздушной армией генерал Судец. Все последние дни он руководил действиями частей и соединений с основного и двух вспомогательных пунктов управления. Один располагался здесь. Генерал Судец в этой сложной, до предела напряженной обстановке всегда находился там, где решались главные задачи авиации по разгрому танковой группировки врага.
Войдя в командную радиостанцию, Судец заслушал краткий доклад начальника оперативной группы и сразу стал вызывать по радио командира одного из авиационных соединений. Переговорив с ним, вызвал другого, третьего. Затем последовали указания штабу воздушной армии, информация командующему фронтом о воздушной обстановке и боевых действиях авиации, доклад по этим же вопросам представителю Ставки{21}.
Во время доклада командармом обстановки маршалу авиации Ворожейкину прозвучал тревожный голос офицера наведения авиации при 23-м танковом корпусе. Динамик громко вещал:
– «Дунай»! Я «Коршун-два»! С западного направления из района Секешфехервара прямо на нас следуют группы бомбардировщиков противника. Вижу три девятки «юнкерсов». Прикройте. Как поняли? Прием.
Эта просьба произносилась несколько раз. Начальник оперативной группы подполковник Смирнов подбежал к командующему 17-й воздушной армией и, спросив разрешения, громко доложил:
– Товарищ генерал! На двадцать третий танковый корпус налет бомбардировщиков противника. Отражать налет нечем. В воздухе группа истребителей капитана Колдунова закончила барражирование и собирается возвращаться на свой аэродром. У нее горючее на исходе. [195] Следующая барражирующая группа только начинает взлет.
– Вторая группа не успеет. «Юнкерсам» хватит времени отбомбиться, - тихо сказал Судец и быстро схватил микрофон. В воздух полетели слова командующего: - «Сокол-два»! Я «Волга-один»! Немедленно атаковать колонну "юнкерсов", следующих от Секешфехервара на Барачку. Сбивайте в первую очередь ведущих. Как поняли? Прием.
– «Волга-один»! Я «Сокол-два». Вас понял. Атакую.
Группа истребителей капитана Колдунова резко развернулась и, достигнув колонны вражеских бомбардировщиков, с ходу атаковала их. В воздухе завязалась ожесточенная схватка. Один за другим на землю рухнули ведущие эскадрилий. Ведомые бомбардировщики в панике повернули назад, в свой тыл, на лету сбрасывая бомбы куда попало, в том числе и на свои войска.
– Прекрасная атака! Классический удар! Молодцы, уже пятерых «юнкерсов» свалили, - послышался в динамике возбужденный голос офицера наведения авиации при 23-м танковом корпусе.
В этом пятом по счету воздушном бою за один день гвардии капитан Колдунов сбил Ю-88 - ведущего основной колонны бомбардировщиков. Его эскадрилья потерь не имела.
В тот же день в штабе 17-й воздушной армии была получека благодарность летчикам эскадрильи гвардии капитана Колдунова от командования 23-го танкового корпуса. А вскоре истребители этой эскадрильи во главе со своим командиром получили из рук командующего 17-й воздушной армией боевые ордена.