Дань псам
Шрифт:
— Здесь.
Мерзкий дым рассеивался. Скиньтик с усилием сел и попытался поглядеть в направлении голоса. В стене слева от алтаря была дверца, почти скрытая за колоннами; из нее и вышла Десра. Она с ног до головы была покрыта кровью, но, судя по легкости движений, не своей. — Полагаю, это был какой-то Верховный Жрец. Пытался защищать труп… или что-то похожее на труп. — Она помолчала, сплюнула на пол. — Подвешенный, как треклятые пугала, но части тела… оно было сшито из разномастных кусков…
— Умирающий Бог, — произнесла
Из коридора подошли Кедевисс и Ненанда. Они дико озирались, глаза были пустыми, лица опухшими.
— Думаю, мы перебили всех, — сказала Кедевисс. — А может, остальные сбежали. Это не бой был, а бойня. Непонятно…
— Кровь, — буркнул Нимандер, изучая Скола — все еще лежавшего перед ним — с некоторой долей подозрения. — Ты снова с нами?
Скол скривился сильнее. — А где мы?
— В городе под названием Бастион.
Наступило странное молчание. Однако Скиньтик понимал. «Пробуждение нашей чести. Она, растет, утолщается, принимает форму прочной кожи. Что-то гладкое, безжизненное. Мы ждем, пока она не примет на себя вес наших дел.
А потом мы уйдем отсюда».
— А нам еще далеко ехать, — сказал, вставая, Нимандер.
На взгляд Скиньтика его родич — друг — выглядел старше и потрепаннее, чем был. Глаза мрачные, загнанные. Остальные не лучше. Никто этого не желал. Все, что они здесь сотворили… было ради Скола.
— Кровь, — повторил за Нимандером Скол, медленно вставая. Он сверкнул глазами: — Поглядите на себя. Клянусь Матерью Тьмой, вы словно вывалялись в отходах большой бойни. Помойтесь, или я лишу вас своей компании. — Он помедлил. Взор стал суровым, почти жестоким. — Чую убийство. Людские культы — жалкая глупость. Отныне избавьте меня от вашей страсти убивать невинных. Не хочу и слышать, какие преступления вы совершили во имя Сына Тьмы. Да, — тут он оскалился, — ему за многое придется ответить.
Она стояла над ним, крутя и размахивая оружием. Сирдомин глядел на нее оставшимся глазом, ожидая конца. Он почти ни о чем не сожалел. Неудача. Да, его неудача заслуживает сожаления. Но неужели кто-то верил, что он способен остановить такое чудище?
«Он сказал, что я умираю.
Снова умираю».
И тут она замерла. Глаза потухли, словно лампады, руки опустились. Как будто танец закончился или переместился в иное, незримое место. Она поглядела на Сирдомина, не узнавая, и отвернулась.
Он слышал, как она бредет туда, откуда явилась.
— Довольно долго.
Сирдомин повернул голову и увидел рядом Искупителя. Не великан. Не слишком примечателен внешне. Человек твердый — сказывается профессия солдата — но во всем остальном ничего особенного. — Что сделало тебя богом? — спросил он — или скорее попытался, ведь рот был полон пенистой кровью. Он сплевывал после каждого слова.
Тем не менее Искупитель понял
его. — Не знаю. Мы можем иметь дерзкие замыслы, воображать себя великими и могучими, но в конце становимся пустой шелухой. — Он улыбнулся. — Я не припоминаю в себе особенной дерзости.— Почему она ушла?
Ответ пришел не сразу. — Думаю, тебе помогли. Нет, я не знаю, чем все кончится. Продержишься? Ты мне еще понадобишься.
Сирдомин выдавил смешок: — Вот таким?
— Я не могу исцелять. Но не думаю, что ты… кончился. Твоя душа сильна, Сирдомин. Могу я посидеть рядом? Уже давно ни с кем не беседовал.
«Да, я истекаю кровью. Но боли нет». — Я стану твоим собеседником, — ответил он. — Насколько смогу.
Искупитель отвернулся, и Сирдомин не разглядел внезапно выступивших слез.
— Он не сумел, — сказал, вставая, Жрикрыс.
Градизен сверкнул глазами на труп Сирдомина: — Мы были так близко. Не понимаю, что стряслось. Ничего не понимаю.
Он отвернулся и посмотрел на Верховную Жрицу, стоявшую на коленях посреди грязного пола палатки. Лицо ее обмякло, изо рта сочится слюна. — Она сожгла всё. Слишком быстро. Сколько крови истрачено…
Жрикрыс прокашлялся. — Видения…
— Ничего нового, — бросил Градизен. — Найди еще келика.
И тут голова Селинд дернулась, в глазах блеснула жажда. Увидев это, Градизен усмехнулся: — Ага, погляди, как она поклоняется. Сомнениям конец. Однажды, Жрикрыс, все люди станут такими же. Спасенными.
Жрикрыс не выражал радости.
Градизен сплюнул на бледное, недвижное лицо Сирдомина. — Даже ты, Жрикрыс. Даже ты.
— Ты хочешь, чтобы я отказался от магического дара, Урдо?
— Не сейчас. Но однажды ты это сделаешь. Без сожалений.
Жрикрыс пошел на поиски новой фляги келика.
Градизен подошел к Селинд. Присел, наклонился и слизнул слюну с губ. — Мы станцуем вместе, — сказал он. — Ты хочешь?
Он увидел ответ в ее глазах.
Высоко на башне Силанна шелохнулась — холодные глаза уставились на лагерь паломников за пределами Ночи. Аномандер протянул руку и успокоил ее легчайшим из жестов.
— Не время, любимая, — промурлыкал он. — Скоро. Ты сама поймешь.
Огромная драконица успокоилась, веки сомкнулись, оставив тонкие щелки.
Сын Тьмы оставил руку на холодной чешуйчатой шее. — Не бойся. В следующий раз я не стану тебя удерживать.
Он ощутил отбытие Спиннока Дюрава, на быстром ялике покинувшего Ночные Воды и Ортнальский залив. Может быть, путешествие поможет ему, отдалив от воина то, что так его угнетает.
Он ощущал и приближение Эндеста Силана по берегу реки. Старейший из друзей должен выполнить еще одну задачу. Самую трудную.
Но ведь и времена нынче нелегкие.
И Аномандер Рейк оставил Силанну во темноте, что никогда не исчезнет.