Dantalion

— У этой несносной девчонки отшибло память. Последнее, что она помнит, это как сдавала экзамен в мире живых.

У Соуске тогда впервые похолодели поджилки, а сердце бешено застучало. Страх разоблачения невидимой змеей подобрался со спины, оплетая его шею, медленно душа, не позволяя произнести ни слова. А Тоши всё дрожала, прижавшись к нему всем телом.

— Что ты помнишь?

— Меня ранили…

— Кто тебя ранил?

Айзен ласково поднял лицо блондинки, стараясь смягчить голос.

— Я… точно не помню…

В тот момент Айзен понял выражение «камень с сердца упал». Он тут же уговорил Куротсучи отправить Тоши в четвёртый отряд. А сам наведывался туда каждый день, тщательно промывая девочке мозги, кормя её информацией, правдивой и ложной. Та, что была ему удобной, которая могла сделать из девочки послушную игрушку. А Тоши всему верила и вышла из лазарета четвёртого отряда уже его послушной шпионкой, сливающей всю информацию из НИИ. Вот только провал памяти Тоши повторился, и она уже не помнила о том, что каждый вечер пятницы должна приходить на встречу к Айзену, чтобы поделиться последними научными сплетнями. И так бесконечно. До тех пор, пока Соуске не понял, что у Орикавы попросту произошло раздвоение личности.

И теперь в его руках находились две Тоши: одна — беспрекословная марионетка, выполняющая все поручения, а другая — любопытная проныра, которую он держал пока что на расстоянии вытянутой руки.

Громкий настойчивый стук в дверь помешал переговаривающимся Айзену и Ичимару. Не успев получить одобрения войти, инородный зеленый объект в виде Орикавы Тоши ввалился внутрь. Орикава поднялась на пошатывающихся ногах, отряхнув невидимую пыль и заплетающимся языком, поведала печальную историю, по причине которой пришла сюда жаловаться:

— Капитан Изверг пролил на меня некое вещество и не даёт мне противоядие. Капита-а-ан Айзен, — протянула Тоши, вытирая невидимые слезы, — неужели я умираю?

Ичимару прикрыл лицо рукой, едва сдерживая смех. Айзен старался не изменять своей привычной выдержке и только попытался втюхать юной ученой очередную сочувствующую фразу, как та продолжила внутренний трагический монолог, приближаясь к мужчине:

— Капитан, вы ведь не бросите меня в беде? Я умираю, возьмите меня, иначе я умру, так и не познав женского счастья.

Тоши приземлилась где-то рядом со стулом, так и не дойдя до своей цели. Айзен, словно анализируя всю ситуацию, с деловитым видом выслушал весь пьяный бред и, побарабанив пальцами по столешнице, наклонился над Тоши, пытаясь понять, что именно на неё пролили.

Гин, уже не сдерживаясь, фривольно хохотал.

— Не вижу ничего смешного, кто её к алкоголю приучил?

— Это же был риторический вопрос?

Только Гин хотел отвесить колкость, как их трагикомический актёр очухался и, руками цепляясь за капитанское хакама, вернулся в вертикальное положение. Тоши поправила позеленевшие волосы и, насколько это возможно, серьёзным взглядом окинула Капитана, что скрестил руки, ожидая продолжения сцены не без улыбки.

— Так вот, предлагаю скрепить наши отношения священным поцелуем.

Орикава едва снова не потеряла равновесие, но Айзен успел перехватить её за руку.

— Как интересно, куртизанские замашки Кейко, а пить не умеет как Таура, — вслух изумился Соуске. — Тоши, боюсь, Куротсучи не простит меня, если узнает, что ты разносишь важный эксперимент на себе, да еще и в бараках пятого отряда.

Но Тоши разочарованно махнула рукой.

— Да ну его.

Ичимару вновь разразился громким смехом.

— Тоши-тян, — едва подавив смех, Гин поманил её рукой в свою сторону. — А не хочешь поцеловать меня?

Орикава, хитро сощурив глаза, нехотя выскользнула из рук Капитана и, пошатываясь, прошествовала к Ичимару. Прижав руки к груди, она театрально расстроенным голосом изрекла:

— Прости, Гин, мне придётся разбить твоё сердце, ибо ты не Капитан Айзен. Но вот тебе компенсация.

И повиснув на шее лейтенанта, устроилась на его коленях, скомкано чмокнув его в щёку.

— Всё, Капитан Айзен, вам изменили, — елейно подметил Ичимару, обняв Тоши, что боролась с закрывающимися веками.

— Чёрт! Мне же надо было записать формулу!

Орикава выбралась из объятий лейтенанта, и тут же сползая вниз, головой пристроилась на обивке дивана.

— Всё, кажется, её батарейка выдохлась, — заключил Гин, потыкав девочку пальцем в лоб. — Кстати, какая это Тоши была? Я их постоянно путаю.

Айзен, облокотившись щекой о руку, пристально изучал уснувшую девчушку.

— Если честно, я склоняюсь ко второй Тоши, хотя…

— А она подросла, через десять лет станет сногсшибательной голубоглазой блондинкой.

— И послушной куклой в моих руках.

Айзен подойдя к уснувшей Тоши, присел рядом, проведя по сбившимся редким прядям, и подхватив бывшую подчиненную на руки, вынес из кабинета, направляясь в бараки двенадцатого отряда. Доставлять вечно пьяную серетейскую душу в объятья постели — стало уже сродни традиции. В лунном свете бледное лицо с покрасневшими от алкоголя щеками сверкало от пролитого химиката.

Капитан пятого отряда, чуть наклонив голову, из-за оправы очков смотрел будто сквозь уже повзрослевшее лицо, пытаясь найти ту, что была скрыта за доспехами Данталиона, которые покрыли тело неугомонной змейки.

— Таура, ты ведь слышишь меня?

Гладкий лоб нахмурился вместе со светлыми бровями.

С ношей на руках, Айзен грустно улыбнулся. Дойдя до пустующей казармы, Соуске проник в место опочивальни девочки и, положив её на футон, нагнулся искушающе прошептав на ухо:

— Я покажу тебе то, от чего ты отказалась когда-то давно. Через эту девочку ты увидишь и почувствуешь всё, что могла испытать сама, но теперь вынуждена сидеть в клюве змееяда, что станет твоей могилой.

Сверкнув жестоким взглядом, капитан провел тыльной стороной ладони по щеке, по которой скатилась одинокая слеза.

— Пустификация? — изумлённо-заинтересовано переспросила Тоши.

Как и было спланировано с момента непредвиденных форс-мажоров в виде потери памяти — «вторая» Тоши беспрекословно подчинялась любым приказам, слепо веря Капитану пятого отряда, что взращивал в ней покорную девочку с момента её раздвоения личности.

Годы летели, и угловатая, доставучая руконгайская бродяжка выросла в офицера двенадцатого отряда, чей вклад в работу высоко ценился с каждым годом. И, следовательно, доступ к особо охраняемой информации она имела как на ладони, чем Айзен и пользовался, ведь Тоши всё рассказывала любимому Капитану, с восхищением и покорностью смотря в его тёплые глаза, не замечая завуалированной леденящей жестокости.