Дар Авирвэля

Под натиском размышлений Артур начал подумывать о побеге. И единственное, что остановило его — пропажа Мерлина, о чьём возможном местоположении знал один только Айва. Но когда добрый друг снова найдётся… Артур с радостью предвкушал, как они сбегут ото всех, глубоко-глубоко в леса, и будут жить вдвоём, не обременённые мирскими заботами! О, эти мысли грели юную душу подобно угасающему костру. Но до этого момента надо вести себя дружелюбно, — чтобы не вызвать у проницательного мужчины и мельчайшие подозрения. Рассуждая об этом, Артур несколько раз поймал себя на неприятной мысли: в реальности он оказался куда более подлым человеком, а то, что он корчил из себя среди людей, легко рассыпалось в прах от единого удара о камень реальности. Вся та честность, принципиальность, верность и прочие сладкие слова оказались обычными словами… и нужно было что-то с этим сделать. Пусть ложь и предательство помогли бы выбраться из столь неприятной ситуации, но юноша решил действовать наперекор инстинкту самосохранения! Весьма неразумно делать так в «диких условиях», — и он понимал это, — но как ещё можно доказать себе, что «сильный дух» является чем-то большим, нежели обычным словосочетанием?

Вскоре небо действительно прояснилось. Многодневные тучи покинули его, направившись вдаль, и солнце выглянуло на светло-жёлтом небе, обрисовывая путникам хорошее настроение. Когда Айва и Киама проснулись, они обнаружили, что Артур только-только погрузился в дрёму. Однако, в отличие от самого юноши, который бы обождал ещё несколько часов, прежде чем знакомые проснутся сами, его выдернули из темноты и заставили идти дальше. Впрочем, он не противился. Ведь где-то там, в неизвестном месте, ждёт своего спасения маленький бигль…

Они остановились всего раз, чтобы насобирать лесные ягоды: зелёные, пупырчатые, с чёрными пятнами, и очень вкусные! Слегка вязкие, как ежевика, но имеющие привкус то ли чёрной смородины, то ли крыжовника, они моментально стали любимыми ягодами Артура. Он без конца наслаждался ими, объедая один куст за другим, и ввергал своих спутников то в смех, то в удивление. А под конец, когда почти все плодородные кусты облысели, они напились из близ текущего родника и вновь двинулись к цели. Лучший завтрак увенчался потрясающей погодой, которая скрывалась за огромными тучами на протяжении нескольких дней. И настроение сделалось такое хорошее, что любые горести испарились и вознеслись к ясному небу, утверждая мысль о том, что любимый пёс обязательно найдётся!

Они добрались до пугающей чащобы, когда солнце начало закатываться за горизонт. Надвигающаяся темень делала сухие стволы, голые кусты и вязкие болота ещё более жуткими, чем они являлись на деле. Неподалёку определённо каркал самый настоящий ворон, а ещё дальше — звенели неизвестные насекомые. Айва ничуть не успокоил затаившийся страх Артура, рассказав о том, что ахары — именно так он нарёк этих звенящих тварей — поют в предвкушении охоты. И чёрт знает, как они выглядят, ведь в темнеющем пространстве из виду пропадали даже собственные руки! Пришлось домысливать образы абстрактных ахар самостоятельно, и это привело к новой волне подкравшегося ужаса: большие насекомые с клешнями и крепкими челюстями, с ядовитыми зубцами и звенящими крыльями… На момент в отчаянно-отважном юноше проснулся инсектофоб, которого он старательно избегал на протяжении долгих лет, позволяя самым гадким гадам ползать по дрожащим рукам.

Случилось так, что они чуть не увязли в болоте. В неглубоком, всего по колено, но с рыхлой донной грязью и очередными ползучими тварями, норовящими то ли покусать незваных гостей, то ли скрыться от них в свои мрачные мокрые убежища. Ощущения не из приятных — такой вывод сделал Артур. Даже будучи самым высоким из всех присутствующих (и, как следствие, имеющим больше шансов на выживание в зыбучей трясине), он постоянно морщился, оглядывался и подрагивал от любого дуновения бессовестного ветра. Жижа рвотного оттенка не щадила ни одежду, ни кожу: просачиваясь сквозь предназначенные для подобных похождений берцы, тина и некое подобие жидкости морозили гладкую кожу, слепляли её с некогда просторными джинсами и замедляли шаг. Сложно представить то омерзение и гадливость, с которыми Артур шёл вперёд, еле-еле перебирая вязнущие в болотной паутине ноги. В этот момент он не задумывался над тем, что чувствуют его более подготовленные знакомые. Но, справедливости ради стоит отметить, что их держали не менее отвратительные ощущения. А Киама, платье которой окончательно преобразилось в нечто пугающее, изнывала от своего маленького несчастья даже больше, чем Артур. Её голые ноги безвозвратно утеряли свою красоту, а потрясающий наряд отныне потрясал лишь своей ущербностью и бесценностью. Какая-то большая часть её борющегося сознания жалела о принятом решении уйти от «господина», что так великодушно предоставлял ей все блага и радости материального мира!

Но болото, окружившее надёжное убежище, вскоре осталось позади. Путники боялись наткнуться на какого-нибудь монстра, что сторожит заветную цель, но вскоре выяснилось, что этот самый монстр уже давно скончался, оставив от себя лишь гору змеиных рёбер, ярко выделяющихся на общем чёрно-зелёном фоне. И, в конце концов, их группка вышла на поляну. На поляну, чья противоположность болоту сразу выдавала вмешательство высших сил: здесь росли многочисленные деревца, кусты и даже цветы; далее, вверх по пригорку, где и сверкал заросший каменный вход с руническими надписями, тоже раскинулись разнообразные растения, свойственные этим местам. А на самой верхушке пригорка, еле зримой за шуршащими кронами, виднелся выжженный круг. Он потерял свою значимость уже очень давно, но являл собой некое напоминание о том, что за силы способны на колдовство, чьё влияние ощущается и сквозь десятки веков.

— Раньше этот круг маскировал место, к которому мы стремимся, — пояснил Айва, желая ответить на очередной вопрос. — Проходящие мимо странники видели лишь болото, но никак не это прекрасное место. Хотя, кто бы в здравом уме побрёл сюда… — мужчина ненадолго замолк, — …без какой-то конкретной цели?

— Надеюсь, Мерлин не утонул в том болоте… Если он вообще пришёл сюда.

— Его следы вели именно к этому месту, мой друг. А следов, если приглядеться, было достаточно.

— Вроде тех… зверьков, которых мы нашли по дороге?

— Да. Его явно разорвал небольшой хищник; и не очень умело, к слову. Подозреваю, что это сделал именно твой пёс. И метки, конечно, тоже забывать не стоит. А, ещё это, — он указал на окровавленную траву, выделявшую грязные следы небольших лап. — У нас такие крошечные волки не водятся.

Артур задумчиво кивнул, вспоминая детали пройденного пути. Незримо для самого себя, он подчерпнул из дошедших слов что-то полезное, и где-то в глубине души пообещал использовать эти знания в будущем. По крайней мере, если Мерлин вновь захочет убежать прочь…

Они отряхнули испачканную одежду, пытаясь вернуть себе хоть отдалённо приемлемый вид, но усилия не увенчались успехом. Липкая грязь намертво прицепилась к одежде и коже, желая продолжать совместное путешествие вплоть до купания. А оно, как подметил Айва, случится ещё не скоро. Тогда, старательно отвлекаясь от неприятных ощущений, троица пошлёпала к тёмному входу, за которым скрывались неизвестные руины и, вероятно, большие проблемы.

— Тебе страшно? — Киама подошла ближе и приобняла братскую руку. Её глаза смотрели прямо в черноту, расстилающуюся за каменной аркой. — Мне — да…

— «Страх — это поддержка перед встречей со зверем». Он укрепит мой дух и мою совесть. И, надеюсь, сделает то же и с вами двумя. Бояться не опасно, пока вы подкрепляетесь страхом для грядущего боя, — запомните мои слова. И не позволяйте низменным инстинктам управлять вашей внутренней силой.

Айва достал спички, зажёг одну из них и зашёл в тёмный коридор, пропахший гнильём, сыростью и кровью. Мох, охвативший треснувшие камни, источал тошнотворный запах, от которого веяло силой, слабостью и самой смертью. Хотя, возможно, смертью веяло откуда-то ещё…

Подростки шли за своим мужественным покровителем, глядящим сквозь пелену тьмы, и осматривались то ли в поисках пса, то ли в поисках безопасности, а их глаза бегали туда-сюда, дрожа от страха вместе с неокрепшим телом и духом. Полупрозрачного света спички не хватало ни на что стоящее; даже пол приходилось нащупывать собственными ногами. Здесь этот бессмысленный огонь играл обманчивую роль защиты, которая дезертирует при первом же видении угрозы. И угроза, как могло показаться, очень скоро стала вполне реальной.