Дар богов

– Чего тебе, девочка? – преградила ей путь бдительная техничка. Объемная женщина в полинявшем синем рабочем халате возникла словно ниоткуда.

– Мне? Мне… директора, – не сразу ответила Зина.

– Зачем? – продолжился допрос. Техничка каким-то невероятным чутьем, присущим только школьным техничкам, распознала в Зине чужую и никак не позволяла девочке проникнуть на вверенную ей территорию.

– Хочу перейти в вашу школу.

– А зачем?

Зина отвела глаза в сторону. Ответить на этот вопрос ей было бы тяжело даже своей бабушке, не то что посторонней тетке.

– Надо, – тихо произнесла девочка.

– Надо ей! Смотрите, какая, – недовольно проворчала техничка. Лаконичный ответ ее не устроил, но другого ожидать не приходилось. Женщина сразу поняла, что девчонка та еще штучка – вещь в себе. – Директора нет. Она до двух часов здесь бывает. Завтра приходи. А лучше – в конце недели.

– Спасибо. До свидания, – пробормотала Зина и побрела восвояси.

С одной стороны, ее порадовало отсутствие директора – отпала необходимость с ним разговаривать, а с другой – цель осталась недостигнутой. Главное – начать, подбадривала себя девочка. Ее путь к цели часто бывал извилистым и состоял из нескольких попыток, так что сегодняшняя неудача скорее была вполне закономерной, нежели неожиданной.

В свою школу Зина ходила с отрешенностью самурая, готового к гибели. Но при этом она знала, что впереди ее ждет не смерть, а новая жизнь. Ей уже стали безразличны злые шепотки за спиной и издевательства. «Убийца! Дочь убийцы!» – звучало по-прежнему, но уже без энтузиазма. Обидчики, не видя ответной реакции жертвы, умерили пыл и маялись от скуки, не зная, чем еще себя занять. Беда состояла в том, что у них всегда было по шесть уроков, кроме вторника, а в четверг – и вовсе семь. Мужественно дождавшись вторника, Зина не стала расчерчивать клетчатый тетрадный листок и, как в «Спортлото», загадывать числа, чтобы получить предсказание на день, – выбора у нее все равно не было. Как только прозвенел звонок с последнего урока, девочка стремглав бросилась в другую школу.

– Аж пятки засверкали, – прокомментировал какой-то одноклассник.

Зине было все равно – ее влекла вперед светлая цель, ради которой она была готова лететь сломя голову. Со скоростью спринтера Зина добралась до знакомого уже вестибюля шестнадцатой школы, который теперь не казался ей пустым и неуютным, тем более что он был наполнен школьниками – началась перемена. Растворившись в толпе, Зина обошла бдительную техничку, занятую наблюдением за гардеробом, интуитивно нашла коридор с расположенным в нем в ряд кабинетами. На одном из них висела табличка: «Осипова Виктория Георгиевна. Директор».

«Здравствуйте, Виктория Георгиевна. Здравствуйте, Виктория Георгиевна. Здравствуйте, Виктория Григорьевна… тьфу!» – репетировала про себя скороговоркой Зина. Сердце подскочило к горлу. Постоять бы, успокоиться, но она очень боялась, что директриса вот-вот уйдет, если еще не ушла.

Зина робко поскреблась в дверь и осторожно ее толкнула. Кажется, не заперто. Не дождавшись ответа, она просочилась внутрь небольшого, заставленного шкафами с книгами и комнатными растениями кабинета. У окна за письменным столом сидели две еще не старые женщины, одна из которых была явно хозяйкой кабинета, и разговаривали.

Зина застыла на пороге, не смея прервать беседу взрослых. Она бы с радостью испарилась за дверь, но все ее тщедушное тельце сделалось непослушным. «Здравствуйте, Виктория Георгиевна», – повторила про себя Зина.

– Чего тебе, девочка? – наконец обратила на нее внимание дама с гладко зачесанными белокурыми волосами и очках в строгой «мужской» оправе – та, которая была хозяйкой кабинета.

– Здравствуйте, Виктория Григорьевна! – пискнула Зина. – Ой!

– Георгиевна. Как твоя фамилия?

– Соболева, – стушевалась Зина.

– Соплева? – переспросила вторая дама, крупногабаритная Мальвина – переросток с голубыми кудрями волос.

В груди девочки все сжалось. Школа из неуютной и чужой превратилась еще и в мерзкую. Ее словно толкнули на пол в лужицу соплей. Соплева! Так ее фамилию еще никто не перевирал, даже одноклассники. Зине стало ужасно обидно – за себя, за родителей, за бабушку, все они с гордостью носили фамилию, которую вот так вот запросто может исковеркать любая толстуха.

– Соболева! – почти выкрикнула Зина.

– Так что ты хотела, Соболева? – повторила вопрос директриса.

– Я хочу перейти в вашу школу.

– А сейчас где учишься?

– В четырнадцатой.

– Почему ты хочешь перейти в нашу школу?

Почему? Этого вопроса Зина ожидала, но боялась и надеялась, что он не прозвучит. Что тут ответишь? Что в своей школе ей стало невыносимо учиться? Да разве такое расскажешь? Да разве они поймут?!

– Просто так, – прошелестела Зина, изучая узор на ковре.

– Что значит «просто так»? Разве просто так переходят из школы в школу? Иди, не выдумывай! Что делается? Уже не знают, что им придумать! – пожаловалась Виктория Георгиевна своей товарке – Мальвине.

Зина с явным облегчением вышла из кабинета, а затем и из здания школы. Улица с ее свежим ветром после давящих стен кабинета директрисы показалась раем. Сквозь хмарь зимнего неба вдруг выглянуло солнце, подмигивая золотым глазом.

«Все будет хорошо!» – играли его лучики, и Зина им верила. Несмотря на внешнюю хрупкость и плаксивость, в Зине содержался внутренний стержень, но только очень глубоко спрятанный, так что проявлялся он лишь в минуты крайнего отчаяния. Вот и сейчас он дал о себе знать. «Не приняли, ну и не надо! Есть еще и другие школы!» – бодрилась она. Разговор с Осиповой вызвал в ее юной душе злость сродни той, с которой спортсмен после поражения начинает тренироваться с утроенной силой. Зина решила во что бы то ни стало добиться своего – сменить школу.

Ровно через неделю девочка стояла в двадцать второй школе перед дверью с надписью «Директор». Имени на двери не было – просто директор. Решительно войдя в кабинет, где сидела, склонившись над бумагами, сухонькая седовласая женщина, девочка отчеканила:

– Здравствуйте, я Зинаида Соболева, ученица седьмого класса четырнадцатой школы. Хочу у вас учиться.

– Желание учиться похвально. Четырнадцатая школа от нас далековато. Ты на какой улице живешь?

– На Июльской, – сообщила Зина, говоря намного тише. Она догадалась, к чему клонит директриса. Сейчас ей откажут из-за места жительства.

– Как же ты будешь к нам добираться каждый день с Июльской улицы?

– А я привычная. К тому же моя студия танцев рядом, мне как раз удобно будет после уроков туда ходить. А то я не успеваю.

– Так ты танцуешь? Вот молодец! Люблю, когда дети делом заняты, а не по улице болтаются. Хорошо, тогда пусть твои родители зайдут. Мы с ними все обсудим.

– Так, значит, можно?! – не поверила своему счастью девочка.

– Можно, – услышала она теплый, как майское солнце, голос.

Домой Зина бежала совершенно счастливая. Дорога от двадцать второй школы была в два раза дольше, чем от ее четырнадцатой, но когда сердце звенит от радости, расстояние не имеет значения – она преодолела его быстро и даже не заметила, как оказалась дома.