Дар Мидаса

Богатый папа разъяснил мне, что ты либо бренд, либо никто. Чтобы твое имя стало брендом, необходимо поддерживать тесные связи с клиентами, а уж отношения у рок-музыкантов со своими поклонниками были самыми теплыми. У нас появилась возможность стать частью этого бренда и с выгодой использовать тесную связь музыкантов и их фанатов.

Первая встреча с «Pink Floyd», а потом и с другими группами спасла «Rippers», позволив нашей фирме вернуться на рынок благодаря любителям рок-н-ролла во всем мире. Казалось, мы открыли дверь в совершенно новый мир бизнеса, о котором я в то время даже не подозревал. Нам удалось выплыть, потому что имя «Rippers» теперь ассоциировалось с самыми сильными брендами в мире шоу-бизнеса.

Отблеск чужой славы

В 1982 году название «Rippers» исчезло из моего лексикона. Раньше, представляясь, я говорил: «Здравствуйте, я Роберт Кийосаки из компании“ Rippers”». Теперь же из моих уст звучало следующее: «Я представляю группу“ Police” и товары, производимые по ее лицензии». Никто не знал, кто такой Роберт Кийосаки или «Rippers», но зато всем было известно, что представляет собой «Police». Кстати, в 1984 году я познакомился с Ким именно на концерте «Police». Мне было приятно сказать ей: «Знаешь, у меня есть VIP-приглашение на концерт“ Police”. Хочешь пойти со мной?» Другими словами, хороший бренд не только помогал в бизнесе, но и позволял пригласить на свидание красивую девушку, которая впоследствии стала моей женой. Конечно, ей в первую очередь хотелось познакомиться со Стингом, но свет его славы невольно падал и на того, кто обеспечил ей такую возможность.

Сила настоящего бренда

Компания «Rippers» впервые заявила о себе в спортивной сфере. Проблема была лишь в том, что ниша товаров для серфинга вскоре была переполнена такой же продукцией, как наша, то есть тоже безликой и не имеющей бренда. Если у вас нет бренда, то единственным аргументом на рынке является цена. С какой стати магазины будут платить за вашу продукцию больше, если от другого поставщика они могут получить то же самое, но на доллар дешевле?

Но когда мы вступили в контакт с рок-группами и получили возможность пользоваться их брендами, люди начали платить за наши товары столько, сколько мы запрашивали. От магазинов мы слышали теперь только один вопрос: «Когда вы сможете поставить очередную партию?» Ведь «Pink Floyd» не дает разрешения изображать на продукции свое название первому встречному. Продукт с логотипом «Pink Floyd» стоил значительно дороже, чем такой же продукт, но без логотипа.

Получение лицензии от самых известных рок-групп открыло нам доступ на мировые рынки. Единственными нашими конкурентами были пираты, то есть мелкие жулики, стоявшие у дверей концертных залов и продававшие свою поддельную и нелицензированную продукцию фанатам рока. Они ничем не отличались от тех продавцов, у которых я купил фальшивый «Rolex». Нервничая и оглядываясь через плечо, они в спешке совали покупателям свой товар, пока их не прогоняли охранники. Они вели себя, словно преступники, которые боятся, что их схватят с поличным.

В то же время наша компания спокойно продавала лицензированную продукцию прямо в концертном зале. Наши товары можно было вполне законно купить в музыкальных магазинах и торговых центрах по всему миру. Мы занимались легальным бизнесом, а не пиратствовали. Я часто вспоминал свой «Rolex» за 5 долларов и тот урок, который преподал мне богатый папа о важности игры по правилам и значении настоящих брендов.

Дело не только в деньгах

Сотрудничество с рок-группами помогло мне лучше разобраться во взаимоотношениях между музыкантами и их поклонниками. Речь шла именно о взаимоотношениях, а не просто о процессе купли-продажи билетов на концерты. Тот факт, что между музыкантами и поклонниками существовали чисто человеческие чувства, сильно облегчал продажу нашей лицензированной продукции. Фактически нам даже не надо было прилагать для этого никаких усилий. На концертах фанаты выстраивались в очередь, чтобы скупить все, на чем стояло название их любимой группы. Вообще-то «выстраивались в очередь» – это слишком мягко сказано. Они толпами осаждали наши прилавки, размахивали кредитными карточками, совали нам наличные и кричали: «Мне вот это и еще два вон того. А это у вас еще осталось? Я возьму». Им хотелось забрать с собой хотя бы частичку «Pink Floyd», «Duran Duran», «Police» и других любимых исполнителей. Они хотели сделать их частью своей жизни.

У разных групп были разные поклонники. Фанаты «Duran Duran», к примеру, сильно отличались от фанатов «Judas Priest», Ван Халена и Боя Джорджа. Они по-другому одевались и пользовались особым сленгом. Они даже вели себя иначе. Музыкантам приходилось чутко следить за настроением своих фанатов. Если группа изменяла своему стилю, это расценивалось как измена поклонникам, и ее доходы сразу же резко падали. Если группа выпускала альбом, не соответствовавший запросам фанатов, мы сразу это замечали. Но как только появлялась новая запись с песнями, которые устраивали публику, бизнес вновь возрождался. Вот это и есть обратная связь с рынком!

К числу моих любимых в то время относилась девичья группа «Go-Go». Мне нравилась их музыка, их внешность и их поклонники. Проблема была лишь в том, что фанаты этой группы не покупали наши товары, рассчитанные на парней и молодых мужчин. Мало кто из наших покупателей осмелился бы носить с собой бумажник с логотипом «Go-Go». Это было бы «не по-мужски». В результате мы не стали заключать договор с этой группой, хотя ее музыка и бренд нас очень устраивали.

Конец рок-н-ролла

В 1984 году мой любовный роман с рок-н-роллом подошел к концу. Мне по-прежнему нравилась эта музыка, но я устал от такого бизнеса. Внутри меня что-то изменилось: появилось какое-то беспокойство, я стал чаще раздражаться, проявлять нетерпение. Я уже усвоил первый урок, касающийся силы брендов, и подошло время двигаться дальше.

Во время посещения своих фабрик в Корее и на Тайване я вдруг ясно осознал, что так дальше продолжаться не может. Я увидел там мальчиков и девочек, которые в жарких, душных помещениях в поте лица производили нашу продукцию, которая меня делала все богаче, а их – все беднее.

Для увеличения рабочей площади директор фабрики распорядился разбить помещение нормальной высоты на два этажа, и работникам приходилось передвигаться чуть ли не на четвереньках, потому что высота от пола до потолка составляла теперь около 120 сантиметров. Согнувшись в три погибели, они с помощью трафаретов наносили на ткань логотипы рок-групп, вдыхая при этом ядовитые пары красителей и растворителей, находившихся всего в нескольких сантиметрах от их лиц. Это было намного вреднее, чем нюхать клей, как это делают у нас некоторые подростки, чтобы «поймать кайф». Дети работали без выходных, по 8–10 часов в день.

В другом помещении целые ряды молоденьких девочек шили бумажники и бейсболки. Когда сопровождавший меня бригадир сказал, что я могу выбрать любую, чтобы развлечься с ней, музыка для меня кончилась. Я подумал, что из этого бизнеса пора уходить.

Глядя на сотни детей, гробивших свое здоровье за гроши, я спрашивал себя: «Какая польза от моей работы? Какая польза от нашей продукции? Неужели она улучшает чью-то жизнь?» Так и не найдя ответов на эти вопросы, я принял решение.

Я осознал, что пришло время разобраться в себе и понять, ради чего я работаю, что я за человек и в чем смысл моей жизни.

В декабре 1984 года мы с Ким покинули Гавайи, имея при себе всего два чемодана, и переехали в Сан-Диего, штат Калифорния. Свою новую жизнь мы посвятили обучению людей. Мы хотели показать им, как можно стать предпринимателями, а не оставаться в рядах наемных работников, как те дети в душных цехах. Наше обучение происходило вне рамок традиционной системы образования. Успех зависел только от нашей репутации. Если слушатели получали от нас то, что им было нужно, нашу работу можно было считать успешной. В этом случае они создавали нам хорошую рекламу. Если же слушатели были недовольны, мы, соответственно, оставались без денег.