Дар памяти

Эухения прислонилась головой к его плечу.

– Он обещал мне, - мрачно сказала она. – Он обещал, что не тронет тебя, если это все несерьезно.

Это же Эрнесто, - прошептал Пиппе. В его словах не было горечи, только смирение.

Так нельзя, - произнесла Эухения решительно. – Так нельзя! – повысив голос, повторила она.

Все можно, - он усмехнулся, взял палочку, лежащую между колен, и засунул ее в набедренный карман джинсов тем особым профессиональным жестом, который можно видеть у охранников в банках или у представителей магической полиции.

– Я еще в сентябре, когда он первый раз обратил на меня внимание, знал, что так будет.

Ответом ему был возмущенный взгляд.

Послушай, Хен, - Фелиппе вздохнул, - гомосексуальная природа – это не то, что человеку легко осознать. Тем более волшебнику. Я слышал, что у магглов с этим проще. Что они… даже разрешают однополые браки.

Эухения хотела было сказать: «Уверяю тебя, Эрнесто давно осознал свою гомосексуальную природу», но, взглянув на друга, промолчала.

Они разрешили их хотя бы в одной стране, и во многих других странах борются за это. А если бы стало известно о связи Эрнесто со мной, то… - он сглотнул. – Я бы не хотел так подставлять вашу семью.

Ты прекрасно знаешь, как наша семья относится к тебе, и что тебе сказала мама. И уж после скандала с дядей Фелиппе и бегством его жены наша репутация, по-моему, пала ниже некуда. А уж когда этому уроду Пабло Сота** удалось узнать, что у нас не хватает денег, чтобы учиться в магических школах… «Крестница министра магии донашивает платья за старшей сестрой!», «Вильярдо продают семейные реликвии, чтобы накормить детей», - процитировала Эухения с яростью.

Послушай, это было давно, - заметил Фелиппе.

Ага, пять лет назад. И он еще предложил устроить кампанию, чтобы магическая общественность присылала нам подарки на Рождество. И мне действительно прислали поношенного розового зайца, - Эухения скрипнула зубами..

Хен, - он обнял ее. – Это не те вещи в жизни, которые можно назвать легкими. Но поверь, бывают вещи намного хуже. Когда, например, ты смотришь на маленьких детей с распоротыми животами, - Фелиппе стиснул свободную руку в кулак, - потому что какой-то мерзавец решил, что они годятся для темномагических ритуалов.

Я знаю. – Эухения вжалась в его сильное тело и спросила глухо: - Пиппе, а ты когда-нибудь убивал?

Он немного отстранился, чтобы вглядеться в ее лицо, видимо, недоумевая, чем вызван такой вопрос:

– Тебе правда это интересно, Хен?

Да.

Не думал, что ты когда-нибудь спросишь…

Тебе… трудно ответить?

Да. На оба вопроса – да. Я убивал, – его мальчишеское лицо стало взрослым и жестким.
– И не жалею об этом.

Много?

Да. Если сравнивать с рядовым волшебником, который за всю жизнь не производит из своей палочки ни одного боевого заклятья, то много.

А если сравнивать с рядовым полицейским?

Да, много, - твердо сказал Фелиппе.
– Отдел по отслеживанию темномагических артефактов – место суровое. Учитывая, что европейский рынок их перепродажи находится в Милане, где я работаю… Хен, зачем тебе все это?

Она обняла его крепче.

– Зачем? – Фелиппе потрепал ее по голове.

– Я… думала о службе в полиции.

Это… как-то связано?

С тем, что со мной произошло?

Да.

Нет. Да. Я не знаю, Пиппе. Как можно убивать, и… сберечь душу? Даже если ты убиваешь преступника, ведь Бог должен как-то наказать?

Хен, это не те вопросы, на которые я знаю ответы, поверь мне. Но если ты об этом задумываешься, - со смехом сказал он, - то в полиции тебе точно не служить.

Почему?

Ну, вряд ли ты сможешь убить, потому что надо убить. Ты сможешь убить невиновного человека, который стал жертвой Империуса, для того, чтобы другие не пострадали?

Это проще, чем снять Империус? – она вздрогнула.

Да.

Всегда?

Нет. Существуют разные виды темномагических заклятий, подчиняющих человека. Мы их объединяем одним словом. Это международная классификация. Но все гораздо сложнее. Есть заклятья, которые очень быстро сбрасывает сама жертва. Зависит от силы воли. И от эмоций, которые жертва чувствует. А есть подчиняющие ритуалы, которые привязывают надолго, независимо от силы воли. Их очень сложно отменить. Особенно, если жертва пошла на них добровольно.

Как это - добровольно?

Очень просто. Шантаж, например.

Эухения кивнула:

– Сложно, но не невозможно, да? Или все же невозможно?

Почти невозможно, - тихо сказал Фелиппе. – Чаще проще убить.

В комнате повисла тишина, нарушаемая стуком капель по подоконнику.

Фелиппе тихонько сжал руку Эухении.

Миска, облетающая комнату по периметру, на несколько мгновений зависла перед их лицами, выпуская в их сторону дымок с ароматом яблока.

– Здесь можно менять запах, - пояснил Фелиппе, ловя миску и приоткрывая ее. – Сюда кладется порошок. – Он вынул из кармана несколько бумажных пакетиков и увеличил их. – Мята. Ваниль. Анис.
– И, помогая Эухении устроиться на кровати, поднялся. – Поправляйся.

Хорошо, – Эухения улыбнулась и проводила взглядом его прямую широкую спину. Потом, когда дверь за Фелиппе закрылась, она легла на постель и посмотрела в потолок.

– Интересно, и как распознать человека под ритуалом? – Эухения хмыкнула.
– Если их знать, то это получается, вообще весь магический мир подчинить можно.

Двумя часами позже, в половине шестого вечера Ромулу, поднявшись по парадной лестнице родительского дома, застал за дверью у входа в свой коридор бледную сосредоточенную Мартину.

Что ты тут делаешь? – спросил он удивленно.

Относила успокоительное сеньорите Эухении, - ответила хмуро та. И понизила голос до шепота: - Был скандал. Она, - Мартина кивнула головой на дверь, - потребовала, чтобы сеньор Эрнесто перестал уходить, ну, ты знаешь, куда он уходит по средам и пятницам, или она… - Мартина помедлила и, взяв Ромулу под руку, повела его обратно на лестницу.

Расскажет все Соледад?

Да.

А Соледад?

Возвращается завтра.

Ромулу прислонился к перилам и обхватил шею руками.

Что делать, Марти? – тревожно спросил он. – Это… это неприемлемо.

Это еще не самое плохое, - мрачно продолжала та. – Он сказал, что ему плевать, и что если его будут доставать, он сам расскажет все журналистам, и мол, девушка сеньора Максима вообще оказалась наркоманкой, и если он только намекнет этой британской газете, в каком направлении искать, то они от семьи вовек не отстанут, и…

И что еще…? – взревел Ромулу.

И что сеньорита Эухения только корчит из себя недотрогу, а мол, он знает, что она спала и с доктором Хенриком, и с Фернандо Ферейрой, и с Чарли, и с Джорджем, - убитым голосом закончила Мартина.