Дар полночного святого

– Так ты - барон Роузи?!

– Именно, детка. Мы едва не стали счастливыми супругами. Ты не жалеешь?
– Он запустил руку в декольте белого платья.

– У меня есть муж, - отстранилась Аня.

– Ты - вдова. В этом все и дело. Я обалдел, когда ты описала своего супруга, являвшегося, якобы, во сне. У этого аргентинского шефа был точно такой же фейс и голос. Говорил он по-французски и выдавал себя за бельгийца, влюбленного в русскую даму, которую умыкнул у свирепого мужа мафиози, хочет сделать баронессой и вместе с ней исчезнуть с глаз общественности.

– Да, он мне сегодня приблизительно так и объяснил необходимость этого брака...

– Но... разве ты не сообразил? Ему нужна была не просто баронесса, а вдова барона Роузи. Тебя должны были убить, Лисица. Этот тип сам признался, что не оставляет свидетелей.

– Подозрение, конечно, было - я же парень ушлый. Выторговал дарственную на эту "Стрекозу" и держал её наготове, чтобы прямо после свадьбы махнуть в Англию.

– Наивно...

– Обижаешь... Разве не я все последние дни вытаскиваю тебя из переделок? У меня есть опыт и ещё - везение.

– Не заметно, - вздохнула Аня.

– А хочешь знать все до конца? Михаил Лешковский - оборотень. Я все понял, прочитав о событиях в Москве. Он подстроил свою гибель и сбежал. А ты убивалась от горя и теперь переживаешь всю эту жуть - обманутая, беременная...

– С чего ты взял?

– Да ты сама сказала... Я даже за тебя все время волновался.

– Увы, после трагедии у меня был выкидыш.

– Обидно... Малыши забавные... Я испытывал к тебе нечто... Думал - все врет, но только не это.

– Я знаю, - перебила Аня, - он устроил этот взрыв. Он сегодня признался и говорил, что берег меня от московских бандитов. Поэтому не предупредил. А теперь хитростью вывез сюда, чтобы снова жениться и скрываться до конца жизни. И все спрашивал о медальоне. А потом начал грозить и превращаться в монстра... Обещал, что меня будут пытать... Зачем я утопила эту проклятую штуку!
– Аня саданула кулаком по мату.

– Сволочь! Вот сволочь!
– Подбежав к двери, Тони забарабанил по ней. Эй, где вы там, говнюки?

Щелкнул замок, мужской голос осведомился:

– Что надо?

– Зови шефа. Разговор есть.

– Что ты хочешь?
– испугалась Аня.

– Торговаться. Заключить сделку. Я в этом деле собаку съел. Ничего не бойся и молчи. Не поддавайся на провокации. Держись за меня, подруга.

28

Яркий свет ослепил обоих. В центре комнаты стоял, держа руки в карманах кожаной куртки Михаил.

– Так значит, медальон утонул?
– Улыбнулся он.

– Подслушивали, сэр? Очень осмотрительно сэкономили время. Мы как раз здесь безудержно восхищались вами.

– Хватит молоть ерунду. Где медальон?

– Он сказал правду... Я была не в себе и хотела утопиться. Тони с трудом удалось спасти меня. Цепочка порвалась...

– Так, проясним ситуацию с начала.
– Лешковский бросил на Аню торжествующий взгляд.
– Он, вот этот сукин сын, должен был убить тебя, крошка.
– Сев на какие-то ящики, Михаил забросил ногу на ногу.
– Ты хочешь откровений? Ах, как же мы любим лезть в чужую душу, чтобы найти там только одно - чувство обожания и преданности к себе. Изволь, - пора и мне устроить стриптиз.

Я женился из любопытства - мне хотелось узнать, что за штука такая любовь. Сколь долго позволит унижать себя любящая женщина. Еще хотелось помочь освободиться от тебя Карлосу - нас связывали с красавчиком более, чем теплые чувства.

– А разве Вилли...

– Вилли - мелкая сошка, жалкий паяц. Карлос, он же Ларсен, он же Лара - был преданным, пылким любовником. И я не оставался в долгу - устроил его в ансамбль "Техас", потом - в шоу казино. Мы были хорошей парой. Только уж очень он ревновал меня к женушке.

– Неправда! Карлос ненавидел и боялся тебя. Он знал, что ты опасен, что способен на любую подлость и хотел все рассказать мне.

– Не успел.
– Михаил траурно склонил голову.
– Увы.

– Я знаю, что его убили твои люди. И хотели убить меня!

– Естественно. Карлос со своей любовью и дамскими нервами становился обременительным. А ты - ты просто надоела. Как же мы с Алиной жалели тебя, бедняжка.

– Алина знала?

– Она была моей любовницей, ещё с Женевы. Это её я хотел сделать баронессой Роузи, вернее - вдовой. Простите, я тороплюсь.
– Переменил тон Михаил.
– Отказываю себе в удовольствии живописать детали. Надеюсь господа, вы вникли в суть?

– Я догадалась, что ты монстр, ещё за ужином... Ведь ты ни разу не пожалел о нашем ребенке. О том, что по существу убил его.

– Медленно соображаешь, малышка. Врожденный дефект. Генетический. Кто бы мог подумать, что вы с Алиной сестры!

– Что?!
– Мама никогда не была любовницей Кудякова. Я точно знаю.

– А мои люди откопали вот какие сведения: был в театре некий неотразимый тенор, от которого товарищ Венцова родила дочь, всего на три месяца опередив Ингу Лаури, беременную от того же сексуального гиганта.

– Боже... Алина знала?

– Наверняка. И презирала тебя. Тебя все надувают, чистая моя голубица... Вот Фокс, к примеру. Позвонив по телефону на яхту, я услышал от него, что ты находишься там. И дал вполне конкретное распоряжение - даму убрать, медальон доставить мне. После этого ты и упала в воду, детка... А этот господин явился ко мне торговаться по поводу медальона... Ну, соображай быстрее! Поняла, что к чему?

– Не может быть - он не толкал меня в воду! Я была не в себе и сделал это сама.
– Аня в ужасе отшатнулась от стоящего рядом Тони.

– Да что ты соображала? Доктор кормил тебя таблетками, размягчающими мозги. Разве ты мало бредила за эти дни? Разве не бросалась в объятия этого ублюдка, как навязчивая сучка?

– Заткнись, Майкл.
– Произнес Тони на чистом русском языке.
– Я не могу вызвать тебя на дуэль - дворяне не дерутся с мелкими бандюгами. Но мне доставит удовольствие плюнуть в твою морду. А так же - на твой дерьмовый медальон, что бы он для тебя ни значил. Теперь эта штуковина на дне залива, а я лишь тянул время, уверяя, что спрятал её.