Дар волка. Дилогия

— Это уже интереснее, — заметил Стюарт. — Но что же именно мы делаем?

— Пора тебе кое-что показать, — сказал Феликс. — Если идти от дома на северо-восток, то минут через десять ты попадешь на старую поляну. Она окружена большими, даже очень большими камнями. Между ними насквозь протекает небольшой ручеек.

— Я знаю это место, — сказал Ройбен. — Оно похоже на примитивную крепость. Мы нашли его с Лаурой. Поначалу мы не хотели перелезать через валуны, но потом нашли проход. Это место нас очень заинтересовало. — Перед ним как наяву возникла картина: солнечный свет, пробивающийся сквозь полог листвы, побеги, выросшие на старых пнях, толстый ковер прелых листьев под ногами и глубоко сидящие в земле серые замшелые валуны неправильной формы. Они нашли там дудочку, маленькую деревянную дудочку, очень миленькую. Он и подумать не мог, что она на что-то годится. А Лаура, конечно же, поняла, что годится. Она вымыла ее в ручье и сыграла несколько нот. Нет, даже коротенькую мелодию. Он вдруг услышал этот слабый жалобный звук, а Феликс между тем продолжал:

— Так вот, там мы много лет справляли наши обряды. — Он поглядывал то на Стюарта, то на Ройбена и говорил, как всегда, спокойно и убедительно. — От наших старых праздничных костров теперь не осталось и следа. Но именно туда мы приходим, собираемся в круг, пьем мед и танцуем.

— И косматые будут скакать там, — печальным тоном произнес Маргон.

— Я слышал эту фразу, — сказал Стюарт. — Вот только где? Звучит до ужаса зловеще, аж мурашки по коже. Мне нравится.

— Название рассказа, — подсказал Ройбен, — и очень навязчивая строка.

— Копай глубже, — улыбнулся Феликс. — Перелистай старинную Реймско-Дуэйскую Библию.

— Ну, конечно! — воскликнул Ройбен. — Конечно. — И он процитировал по памяти: — «Но будут обитать в нем звери пустыни, и домы наполнятся змеями, и страусы поселятся, и косматые будут скакать там. И будут перекликаться совы меж собой, и сирены в увеселительных домах».

Феликс коротко, одобрительно хохотнул; секундой позже его поддержал Маргон.

— Ну да, вы всегда приходите в восторг, когда гений умудряется распознать какую-нибудь заковыристую цитату! — сказал Стюарт. — Юное дарование снова попадает в цель! Ройбен, светило морфенкиндского детского сада!

— Учись у него, Стюарт, — сказал Маргон. — Он читает, запоминает и понимает. Он знаком с поэзией стародавних веков. Он думает. Он медитирует. Он растет над собой!

— Да-да, — подхватил Стюарт. — И Ройбен вовсе не живой парень, а картинка с обложки «Джентльменс куотерли».

— Вот тоска! — сказал Ройбен. — Надо было мне, после того как ты пришиб своего отчима, оставить тебя в том лесу под Санта-Розой.

— Нет, не надо было, — отозвался Стюарт. — Ты же знаешь, старина, что я шучу. А если серьезно: ты, наверно, какой-нибудь секрет знаешь, как запоминать такие вещи? У тебя в мозгах библиотечный каталог, да?

— У меня в голове компьютер, точно как и у тебя, — ответил Ройбен. — Мой отец — поэт. И он часто читал мне Книгу Исайи, когда я был маленький.

— Исайи!.. — с почти натуральным испугом повторил Стюарт. — Не Мориса Сендака или «Винни-Пуха»? Ну, если так, ты просто не мог не стать Человеком-волком и тебя нельзя мерить обычной меркой.

Ройбен усмехнулся и покачал головой. Маргон негромко, но с явным неодобрением рыкнул.

— Детский сад для морфенкиндов, — сказал он. — Нет, мне это нравится!

Феликс не обращал на разговор ни малейшего внимания. Он продолжал изучать чертежи и списки своих планов рождественского праздника.

Ройбен постепенно начинал представлять себе будущий праздник, и у него начало теплеть на душе. Точно так же он проникался теплом по отношению к дому, по мере того как узнавал его.

— Исайя! — продолжал между тем язвить Стюарт. — И потому, что так сказал Исайя, вы, бессмертные безбожники, станете танцевать в кругу?

— Не прикидывайся дурачком, — посоветовал ему Маргон. — Ты совершенно ничего не понял. Мы танцевали в своем кругу в ночь зимнего солнцестояния задолго до того, как Исайя появился на свет. А в предстоящую ночь мы будем оплакивать Маррока, которого больше нет с нами — одного из нас, которого больше с нами нет, — и примем в свое общество — официально — тебя, Ройбена и Лауру.

— Погодите минутку, — сказал Стюарт, вырвав Ройбена из задумчивости. — Значит, Лаура все же решилась? Она будет с нами! — Он откровенно обрадовался. — Ройбен, что же ты молчал?

— Хватит на сегодня, — с обычной мягкостью сказал Феликс и поднялся из-за стола. — Ройбен, ты пойдешь со мною. Как хозяин дома ты должен получше познакомиться с погребами.

— Я тоже хочу посмотреть, какие там темницы и казематы! — воскликнул Стюарт.

— А ты сиди! — грозно, хотя и негромко, прикрикнул на него Маргон. — И смотри сюда. У нас еще много работы с этими планами.

3

Несмотря на усталость, Ройбен охотно согласился осмотреть подвалы и зашагал вслед за Феликсом по ступенькам. Они быстро миновали помещение со старыми печами и попали в первый из проходов, образующих лабиринт, который заканчивался туннелем, уходящим во внешний мир.

За последнюю неделю электрики сделали проводку под низкими потолками и в части таинственных комнат, но работы еще далеко не были закончены. К тому же, по словам Феликса, некоторые помещения следовало оставить без электрического освещения.

Тут и там в нишах и шкафах, расположенных между запертыми дверями, стояли керосиновые лампы и лежали электрические фонари; следуя за Феликсом, Ройбен осознал, что понятия не имеет, насколько широко и далеко тянутся эти катакомбы. На грубо оштукатуренных стенах тут и там поблескивала вода. Углубившись вслед за Феликсом на совершенно незнакомую территорию, Ройбен насчитал по обеим сторонам узкого коридора самое меньшее десять дверей.

Феликс, державший в руке большой электрический фонарь, остановился перед дверью с цифровым замком.

— В чем дело? Что тебя тревожит? — спросил он и положил твердую ладонь на плечо Ройбена. — Тебя что-то расстроило. Что случилось?

— Да ничего не случилось, — буркнул Ройбен. Он, с одной стороны, обрадовался тому, что дело дошло до его тревог, а с другой стороны, ему было немного стыдно. — Все идет так, как решила Лаура, и вы наверняка это знаете. А я не знал. Я сегодня был у Лауры. Я истосковался по ней и сам не понимал, почему так сильно хочу, чтобы она вернулась домой, и почему так тревожусь о том, что с нею происходит. Я был готов силой притащить ее сюда или сбежать.

— Ты действительно не понимаешь? — спросил Феликс. Его темные глаза глядели на Ройбена с сочувствием и немного покровительственно. — А ведь все очень просто. И ты не должен упрекать себя, ни в коем случае не должен.

— Феликс, вы всегда добры, — сказал Ройбен, — добры и заботливы, а у меня на кончике языка крутится столько вопросов о том, кто вы такие и что вам известно…

— Понимаю, — ответил Феликс. — Но, по большому счету, важно лишь то, чем мы сейчас являемся. Послушай, я с первой нашей встречи полюбил тебя как сына. И если бы считал, что тебе будет полезно узнать историю моей жизни, то рассказал бы ее тебе в подробностях. Но тебе это совершенно не поможет. Ты должен пережить все это сам.