Дар
Шрифт:
— Почему её нет, она передумала ехать? — машинально спросил я. Странно, очень странно…
— Она не долшна быть сдесь, — фыркнула государыня. — Вы глупец, юнош. Сдесь только я, и эта глюпая мышь, любовиц мой супруг. Мы долшен привести подарок великой княгине.
На улице раздались крики, свистки городовых.
Ворсовский оскалился:
— Беги, Найдёнов, я прикрою.
Он помахал револьвером:
— Беги, найди Дворника. Разберись, кто виноват.
— Вы есть покойник, сударь, — холодно сказала царица. — Вы никуда не пойти.
Она дёрнула с пухлой груди медальон на
На меня будто свалился рояль. Или груда кирпича. В последний момент я увидел, что Ворсовский падает на пол кареты, из носа и ушей его брызгает кровь.
У меня между ключиц дрогнул амулет, подарок Иллариэль. По телу прокатилась ледяная волна. За ледяной волной голову, грудь, живот, ноги — облепил такой же радужный пузырь, что недавно закрывал карету.
Страшная тяжесть чужого заклятья сдавила рёбра, выжала воздух из лёгких. Но дальше не пошла — защитный пузырь спружинил, не дал додавить меня до конца. Ой, блин, нечем дышать…
Холодный голос царицы над нами:
— Вы есть глупцы. Вы умрёте. Но вы есть убийцы. Вы умер, но сначала убиль эта маленький мышь.
Сквозь туман в глазах я увидел, как государыня подбирает выроненный револьвер Ворсовского. Как направляет его на Ирину Потаповну.
— Умри, гадкий мышь. Ты не родить мой муш новый бастард. Два бастард одним мах, какой умный шютка! Лисавет умный дама, да!
«Нет!» — хотел крикнуть я, но горло не слушалось.
Свистки на улице заливались всё ближе. Затопали тяжёлые шаги. Карета качнулась — кто-то вскочил на подножку. Царица нажала спусковой крючок. Бахнул выстрел.
Глава 42
Карета качнулась, дуло револьвера в руках царицы задралось кверху. Пуля пропахала кожу и волосы на голове любовницы государя, влепилась в спинку сиденья. Ирина Потаповна вскрикнула, закатила глаза. Скатилась с сиденья, упала прямо на тело Ворсовского. По волосам её расплылось кровавое пятно.
Дверца распахнулась, в карету ввалился мой кузен — Кирилл. Вот так встреча. А он что здесь делает?
— Спокойно, я всё улажу! — сказал кузен. Левой рукой дёрнул на мундире пуговицу. Пуговица хрустнула. Упала тишина. Такая плотная, что даже у меня заныли уши. Хотя куда уж ещё. Я почувствовал, как над каретой возник ещё один купол — прозрачный. Невидимый для обычных людей.
Другой рукой Кирилл вырвал револьвер из рук царицы, крутанул в пальцах. Царица выкатила глаза, просипела:
— О, майн либер мальшик, наконец-то!..
— Да, наконец-то, — Кирилл навёл револьвер на царицу и выстрелил ей прямо в открытый рот.
Государыня молча откинулась на спинку сиденья. В выпуклых голубых глазах застыло изумление.
— Вот так, — Кирилл улыбнулся. Жуткая у него получилась улыбка. Невесёлая.
Он перевёл взгляд на меня. Улыбнулся ещё шире.
— Привет, кузен. Рад тебя видеть. Это хорошо, что ты ещё живой. Я первый в очереди на твою смерть. Не забыл? У нас дуэль.
Я попытался пошевелиться. Нет, заклятье ещё держится. Вот гадство.
А кузен ухмыляется:
— Жаль, некогда всё устроить по правилам. Барьер, секунданты, то, сё… Что делать, долг зовёт. Одного вредителя я прикончил.
Очередь за тобой.Какого вредителя? О чём это он?
Кирилл тут же ответил:
— У тебя дар, кузен — жуликов ловить. Как мелко, фу. Мой получше будет — я страну спасаю от таких, как ты. Паразитов. Присосались к власти, тянут деньгу из казны. Дармоеды… Как вот эти две пиявки, — он кивнул на мёртвую царицу и любовницу государя.
Блин, ёлки зелёные! Вот оно что. Это у него Дар так действует! Ничего себе заскоки… Как там сказал главный эльв Домикус: Дар на пользу стране, но у каждого он свой, в меру понимания.
Вот кузен и понял, как смог… Придурок.
В карету влез личный слуга Кирилла. Огляделся, скривил губы.
— Господин, нужно уходить. Купол невнимания долго не продержится.
— Сейчас, — кузен наклонился надо мной. — Мне нужно убить вот этого.
— Дайте лучше я, господин. Так будет быстрее.
— Нет, мне не нужно быстрее! — рявкнул Кирилл. — Этот червяк строил глазки моей девушке! Подкатывал к Лизавете Алексеевне. Скотина, только я могу держать её за руку! Она моя, понял, эльвийский ублюдок? Она мне обещала!
Вот оно что… Как я сразу не догадался. Вот почему певичка из Яра была так похожа на великую княгиню. Гоблинская магия делает певичку похожей на любовь твоей жизни. Для каждого она своя. Вот почему в ресторане, когда она пела, все пускали слюни на неё. Каждый видел свою зазнобу… Кирилл видел Лизавету Алексеевну. Свою любовь. Вот блин.
Только я увидел её настоящую.
Я посмотрел на Кирилла. И у него зрачок во весь глаз, чёрный, блестящий. С золотым отливом. Как у Митюши недавно. Они что, оба обдолбались?
Чужое заклятие начало потихоньку отпускать. Я прохрипел:
— Сыну князя Васильчикова, Митеньке, она тоже обещала.
Блин, а ведь правда. Сказал, и понял — Митюша тоже сохнет по ней. Только недавно, в храмовой кладовке, я видел его глаза, когда он говорил о Лизавете. И как он ухмылялся, в точности как сейчас Кирилл. А ведь она и мне глазки строила. Вот стерва… Всем пообещала.
Кирилл зарычал. Не понравилось.
— Митька — болван. Что он может? Всё от папаши, сам ноль без палочки! Я для Лизы людей убивал, а он что?
— Господин, — влез слуга. — Не надо…
Кирилл отмахнулся:
— Брось, он уже труп, никому не скажет. Я англичашку убрал, Джеймса, наглый был, подлец. Заодно и тебя отвлечь надо было. Лез не в своё дело, под ногами путался… правды искал… Бастард. Но нет, ему всё мало. И в речке не утоп, эльвийская морда. Пришлось тащить из воды. Вот что тебе не жилось спокойно? Теперь убивай его, бери грех на душу. Скотина.
Кузен выпрямился, задышал тяжело, лицо бледное. Накручивает себя, видать. Рявкнул:
— Встань, ублюдок, не могу лежачего бить! — и револьвер на меня направил. — Васька, подними его.
Это он слуге.
Личный слуга (оказывается, по имени Васька) наклонился надо мной, попытался поднять. Руки его влипли в радужный слой защитной плёнки. Как в паутину. Защитная плёнка жадно чавкнула, вывернулась наизнанку. Отлепилась от меня, набросилась на слугу. Не успел я моргнуть, плёнка облепила личного слугу моего кузена целиком.