Дариар. Дорога к дому

Дальнейший наш путь не отличался никаким разнообразием: тропинка, деревья, деревья, деревья, о, кусты, снова деревья. Даже белка перестала отвлекать от довольно неприятных мыслей, которые все постепенно начали скатываться к одной — еде. В животе забурчало уже к обеду. Нам удалось набрать каких-то сомнительных ягод, про которые Сатрин сказал, скривившись, только одно — не ядовитые, то есть, в теории, мы не отравимся. Грибов не было, каких-то других даров леса тоже — не сезон. И кто сказал, что лес в любом случае накормит? Этот кто-то хотя бы знал, что у растений свой жизненный цикл существует, и что они круглый год ни хрена не плодоносят?

Самое поганое заключалось в том, что мы все — сугубо городские жители, с твердой уверенностью в том, что хлеб растет непосредственно в булочной. А другая еда живет в холодильных шкафах и подвалах.

На едкие замечания, даже больше дружеские подколки, в сторону моей дружины и конкретно Лорена, что они должны оберегать своего господина от смерти, но голодная смерть тоже существует, ничего кроме злобных взглядов в ответ не принесли. Правда Лорен честно ответил, что, если я ему предоставлю кролика, он его очень акуратно разделает, что тот даже не заметит, как его горло перерезал острый кинжал и тельце лишилось шкурки. Меня это успокоило мало, но убедило только в одном: к полевой и странствующей жизни в Академии их явно не учили.

Единственный человек, который в свое время успел побомжевать — Льюис, подумав, уехал немного вперед, а когда мы расположились на ночевку, ушел куда-то в лес. Я уже начал волноваться, когда наш док прибежал к костру, радостно крича и размахивая зажатым в руке зайцем, которого ему удалось поймать в самодельную петлю. Ставил он ее на удачу, потому что охотником никогда не был, и знать, где находится тропа у зайцев, не мог. Его встретили почти с тем же восторгом, с каким когда-то в древние времена жители городов встречали вернувшихся с победой воинов.

Отобрав у Льюиса зайца, мои дружинники быстренько его освежевали, и уже скоро в походном котелке, который также захватил с собой прозорливый Льюис, кипел заячий бульон, который испускал такой запах, что лично у меня слюна текла по подбородку. Вместо соли использовали горсть соленых орехов. Получилась вполне съедобная похлебка, которой все же для отряда из восьми мужиков оказалось маловато. Но и на том нужно было поблагодарить Веруна, за то, что не дал голодать.

На этот раз ночь прошла спокойно: меня не посещали внезапные слуховые галлюцинации и древние существа. Наверное, я впервые за долгое время по-настоящему выспался.

Следующий день прошел так же однообразно. Даже белка нас не посещала, видимо, прекрасно понимая, что брать с нас больше нечего.

На этот раз Льюису не везло и складывалось полное ощущение, что спать нам придется ложиться голодными. От мыслей о еде ничто не отвлекало, а дорога была настолько однообразна, что, положа руку на сердце, я был бы сейчас рад и нечести и нежити, да хоть банальный разбойник бы откуда-то вылез бы что ли. Даже он бы сгодился, не в качестве пищи, разумеется, хотя возможны и варианты, если бы он наткнулся на наш озлобленный отряд день на третий вынужденной голодовки.

Но разбойники предпочитали страшный лес обходить за три версты, а ведьма, скорее всего, жила возле территории Дальмиры в единственном экземпляре. Самой же Дальмире было сейчас не до нас, она, наверняка, от безголового Лавинаэля спасалась бегством, ну или там, где мы недавно «гостили», сейчас разворачивались прекрасные картины разгорающихся битв не на жизнь, а насмерть, как говориться. Вот только непонятно, до чьей смерти — Дальмира явно не совсем живое существо, ну а Лавинаэль вообще неживое.

Лорен уже подыскивал место для ночевки, когда внезапно среди деревьев что-то мелькнуло. Переглянувшись, мы двинули коней по ответвленной от основной дороги тропинке, и через пару минут выехали на поляну, на которой расположился трактир. Самый настоящий трактир. Я даже глаза протер от удивления, отметив, что этот жест повторили почти все мои спутники.

— Сатрин, мальчик мой, — проворковал я, борясь со страстным желанием вытащить мальчишку из седла, и как следует встряхнуть. — Не будешь ли ты так любезен пояснить мне — вот это что такое? — я ткнул пальцем в стоящее неподалеку здание.

— Я не знаю! — едва не плача произнес Сатрин. — Здесь точно не должно ничего такого быть.

— Мне не нравится это, — прошептал подъехавший с другой стороны Лорен.

— Стоящая посреди леса избушка, вывеска на которой утверждается, что данное заведение трактир — это совсем-совсем не подозрительно, — я хмыкнул. Заходить в сомнительный трактир было неохота, но проверить, что за муть здесь происходит — было необходимо. — Ну что, выясним, что это за притон? Ведь есть же вероятность, что это нелегальный стрип-бар, и что нам в итоге может даже понравиться.

— Вероятность есть, но крайне сомнительная, — Лорен, нахмурившись, рассматривал довольно мрачноватый дом, из окон которого лился свет. Его-то мы, собственно и заметили сквозь деревья. Вот только никаких звуков слышно не было, как не было видно лошадей, мечущихся по двору слуг и других признаков, характерных для подобных заведений. Я внимательно посмотрел на вывеску. На выцветшем красном фоне было написано черной, кое-где облупившейся краской «Приют странника».

— Очень распространенное название, от которого волосы встают дыбом, — пробормотал я. — Лорен, а ты случайно не ощущаешь ничего? — глядя на недоуменную физиономия моего Первого дружинника, я решил уточнить. — Ну там, какие-нибудь эманации, смерти, например.

— Какие эманации смерти? Ты о чем вообще говоришь? — мне показалось, что еще немного и мой Первый дружинник начнет закатывать глаза. И кстати, он единственный, кто до сих пор обращался ко мне как к мальчишке из борделя, а не как к своему господину. — Кеннет, что за мысли иногда проскальзывают в твоей голове?

— Странные мысли, очень-очень странные, тебе лучше не знать насколько они странные, — пробормотал я, зябко поведя плечами. Становилось все темнее, а из дверей таверны никто так и не вышел. Хотя, кому здесь выходить-то? Что-то мне сложновато представить себе эльфа, который выползает из этого приюта порока и разврата, ну я все еще надеюсь на стриптиз, чтобы вернуться домой к послушной жене. — Ну что, зайдем?

— Полагаю, что внутри не опаснее, чем на улице, учитывая близость этого заведения, — философски ответил за всех Морган. — Но там хотя бы тепло и, скорее всего, есть еда.

Мы согласно закивали. Есть хотелось сильно. Поэтому, переглянувшись, мы спешились, подвели коней к коновязи, где стояли, доверху наполненные отборным овсом, ясли и корыта с водой, и степенно подошли к двери, стараясь не переходить на бег.

Первым рванул дверь на себя Лорен и проскользнул внутрь. Следом за ним вошли Морган и Элойд, затем порог гостеприимного заведения пересекли я, док и Сатрин, и замыкали нашу маленькую процессию Эвард и Айзек. Так как вошедшие первыми дружинники не подали никакого знака о предполагаемой опасности, то я решил, что зря накручиваю себя, и на самом деле никакой опасности нет.