Дарио

А может быть, и вообще сбежать.

— В западном крыле дома есть домовая часовня, — сказал Дарио. — Иди туда.

— Я не могу там исповедоваться, — запротестовала я.

Дарио откинулся в кресле и ухмыльнулся.

— Какие именно ужасные грехи ты совершила?

— Не такие ужасные, как твои, я уверена, — огрызнулась я.

И тут же пожалела об этом.

Ты дура! — подумала я. — Что ты ДЕЛАЕШЬ?!

Все взгляды тут же устремились на Дарио.

Однако его ухмылка не исчезла.

Казалось, его даже позабавил мой вызов его авторитету.

— Я уверен, что если ты попросишь, Бог тебя простит, — сказал он насмешливым голосом.

Я ответила ему также насмешкой.

— Может быть, ты не понимаешь, как все это работает, ведь ты никогда не был в церкви, но мне нужно поговорить со священником.

— Здешние священники еще хуже, чем мы, мафиози, которых ты так презираешь. Поверь, в часовне тебе будет лучше.

— Я хочу…

— Нет, — резко прервал он. — А теперь перестань просить.

Я прищурила глаза и усмехнулась.

— Но я действительно должна покаяться за всю ту ненависть, которую чувствую в своем сердце.

— Ненависть — это ничто. Тебя больше волнует, что ты чувствуешь между бедер.

Как он смотрел мне прямо в глаза, когда говорил это.

Как он заставил меня покраснеть…

Я возненавидела его еще больше.

— Поверь мне, похоть — наименьший из моих грехов, — парировала я.

— Наверное, это правда, учитывая всю ту ложь, которая исходит от тебя.

Я уставилась на него.

— Что?!

— Ты не хочешь идти в церковь, чтобы исповедоваться. Но хочешь связаться со своим отцом, как пыталась сделать сегодня по телефону.

Значит, он знал.

— Все телефоны в доме подключены к центральному коммутатору, — осторожно пояснил Никколо. — Женщина, отвечающая за систему, сказала, что сегодня днем кто-то пытался сделать исходящий звонок. Когда на ее вопрос не ответили, она решила, что это ты.

Я сильно покраснела.

Поскольку чувствовала себя дурой.

Я думала, что была такой незаметной.

А они все знали.

И смеялись за моей спиной.

Глупая деревенская девочка…

Я поднялась со стула с таким достоинством, на какое только была способна.

— Тогда, пожалуй, я пойду в часовню… чтобы избавиться от сидящего здесь мудака.

Это был один из редких случаев в моей жизни, когда я использовала ругательство.

И почувствовала укол вины.

Но это было так приятно.

Дарио холодно улыбнулся.

— Осторожно, девочка. Бог может простить тебя… но я не прощаю ничего.

— От дьявола я меньшего и не ожидала, — сказала я и, повернувшись, вышла из комнаты.

Глава 12

Подвыпившая и плохо понимающая, где нахожусь, я пробиралась по западному крылу особняка, пока наконец не добралась до часовни в дальнем конце.

Многое в доме было новым или отреставрированным — ванные комнаты, кухня, кабинет. Но другим частям особняка сотни лет: каменные стены, арочные потолки, мраморные лестницы.

Часовня являлась частью здания, оставшейся от далекого прошлого…

И она была прекраснее, чем я могла себе вообразить.

Дверь представляла собой массивную дубовую плиту, на которой были вырезаны сцены из Библии: Адам и Ева, Ной и потоп, распятие. Казалось, что ее мог создать какой-нибудь художник эпохи Возрождения пятьсот лет назад.

Когда я положила руку на дверь и толкнула ее, она со скрипом распахнулась, открыв мне мир, затерянный во времени.

Сама комната была сравнительно небольшой по сравнению с парадными залами в остальных частях особняка, но от этого она казалась уютной и комфортной.

Источников освещения было всего два: свет из коридора и луна, проникающая через витражное окно в дальнем конце комнаты. Даже в тусклом свете комната поразила меня своей красотой. Я пообещала себе вернуться на следующий день и посмотреть, как она выглядит при свете солнца, проникающего сквозь цветное стекло.

Я попыталась нащупать на стене выключатель и ничего не нашла.

Посмотрев на потолок, поняла, что там нет светильников. Однако в дальнем конце комнаты на столе стояло несколько канделябров.

Я осторожно пошла по темному центральному проходу, пока не дошла до них. Рядом с ними на столе лежал коробок спичек, и я зажгла свечи одну за другой, пока вся комната не озарилась светом.

Теперь, когда я могла видеть больше, то залюбовалась куполообразным потолком. Он был расписан ангелами и облаками, такими прекрасными, что они должны были быть в гораздо более известной церкви.

Каменные стены были увешаны гобеленами, на которых выцветшими красками были изображены двенадцать остановок Крестного пути.

Я стояла в благоговении… пока не услышала за спиной шаги.

Обернувшись, увидела в дверях Дарио. Он остановился на пороге и смотрел на меня.

— Боишься, что вспыхнешь, если войдешь? — насмешливо спросила я.

Он ухмыльнулся, затем вошел в часовню и опустил руки, как бы изучая их.

— Адского пламени пока нет.

— Дай ему время.

Он фыркнул и огляделся.

— Я не помню, когда был здесь в последний раз.

— Возможно, никогда?

— В детстве я приходил сюда молиться… но это было очень давно.

Я представила его маленьким мальчиком, сидящим на темной деревянной скамье и смотрящим на ангелов… и этот образ смягчил мое сердце.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Здесь красиво, — призналась я.

— Хорошо. Тогда тебе не придется покидать поместье.

В памяти всплыл наш спор за обеденным столом, а вместе с ним и вся моя обида на то, что я стала его пленницей.