Даркут: взросление. Том 1

А под конец схватки подросток и вовсе учудил невообразимое. Отбил бешеный выпад вожака, выдохнул «Хэх!», имитировал контрудар в голову и резко подсек ногу противника. Ышбар упал на спину, а Наиль навис над ним, приставив кончик халади к горлу.

Еще ни разу на памяти Чиуна вожак стаи не оказывался на земле. Интересно, он не перережет Наилю глотку от злости?

Но Ышбар засмеялся. Вскочил с земли и ткнул Наиля в плечо.

– Молодец, чушка, отличная атака! Хоть ты и не хочешь упорно худеть, но зато фехтовальщиком стал превосходным.

Он заметил Чиуна и подозвал к себе.

– Ну-ка, сразись с Наилем и попробуй его обезоружить.

Чиун слез с гаура, подошел ближе и покачал головой.

– Наиль давно превзошел меня в воинском искусстве. Я не смогу его обезоружить.

Вожак нахмурился.

– Ты что, готов сдаться без боя? Я всегда знал, что у тебя мозги набекрень, но не настолько же. Разве ты, как сын истинного даркута, не хочешь умереть в бою и попасть в чертоги Верхнего мира?

Чиун чуть склонил голову вбок.

– Конечно, хочу. Просто, зачем драться с сильным противником на его условиях? Если бы я противостоял Наилю, то выбрал бы другое оружие.

– Это какое? – заинтересовался Ышбар.

– Конечно же, иримшик, – улыбнулся Чиун. – Стоит ему дать кусочек, и он обо всем забывает. Можно голыми руками брать.

Наиль и вправду обожал иримшик, высушенный творог с сыром, смешанный с сахаром. Иногда Чиун доставал лакомство из запасов Дэуды, выкупая у лагерного повара.

Ышбар снова рассердился.

– Значит, он продолжает набивать брюхо сладостями? А ты ему, наверное, помогаешь? Значит так, Чиун. С сегодняшнего дня я смещаю тебя с должности моего помощника и командира стаей. Ты теперь обычный ученик. На твое место назначаю Наиля. Он будет командовать стаей в сражении на Кровавой тропе.

Чиун почтительно поклонился, скрывая улыбку. Наиль виновато опустил плечи и опустил голову.

– Чтобы через суткан вся стая собралась на площади, – приказал Ышбар. – Слышишь, Наиль?

Подросток сказал:

– Будет исполнено, вожак.

Ышбар вскочил на гаура и поскакал в лагерь.

Наиль избегал смотреть в глаза другу.

– Извини, я не хотел становиться заместителем. Он сам меня назначил.

– Ничего страшного, – ответил Чиун. – Я и сам не прочь отдохнуть. Не бойся, я скажу ребятам, чтобы слушались тебя и буду тебе помогать. Поехали в лагерь, времени мало.

Чтобы успеть построить стаю через суткан, время нужное для того, чтобы закипело молоко овцебыка, пришлось поторопиться.

Светила взошли на небе почти одновременно и светили в спину. В лагерь дул холодный ветер, напоминая о скором приходе зимы.

К назначенному сроку Наиль успел построить стаю на площади. Чиун объявил, что за промедление Ышбар грозил отрезать ухо. Позорное наказание для нерадивых учеников.

Невыспавшиеся подростки стояли неровными рядами. Хмурились и зевали. За три года обучения их число в отряде сократилось с девяносто человек до шестидесяти.

Приехал Ышбар и осмотрел стаю. Кивнул Наилю и сказал:

– Езжайте к Скорбным холмам и отрабатывайте атаки клином.

Стая гурьбой пошла с площади за гаурами, на ходу перекусывая, чем придется. Ученикам-первогодкам пища не полагалась вовсе, они сами заботились о пропитании. Старшим мальчикам позволяли трапезничать раз в два дня, а во время похода – каждый день. Стая Ышбара должна была сегодня обедать в лагере, но, похоже, что проведя весь день в учениях, они снова останутся без еды.

– Ничего, на холмах водятся большерогие олени и гигантские лоси, кого-нибудь поймаем, – сказал Чиун и стая приободрилась.

На выезде из лагеря они повстречали стаю старших мальчиков, возвращавшихся со скачек. Вместе с ними ехал Жибаеги. После перенесенной мамонтовой болезни он остался тучным и безволосым. Но не унывал и все также глядел на людей немигающими выпуклыми глазами и постоянно улыбался. Если Наиль, несмотря на толстое тело, двигался быстро, то Жибаеги, наоборот, все делал с легкой ленцой.

– Добрых лет жизни, мои любимые друзья! – крикнул Жибаеги, подняв руку и смеясь уголками рта. – Как поживаете, Чиун и Кынык?

Его могучий гаур луарской породы, выведенной в империи Радзант для перевозки грузов, перегородил дорогу ученикам стаи Ышбара.

Кынык промолчал и объехал его, а Чиун улыбнулся в ответ:

– У нас все отлично, милый товарищ. А как твое здоровье, да хранит тебя Ир-Каан?! Снова опухли ноги и ты не успел добежать до выгребной ямы?

Серебряное копытцо сердито затрубил на встречного гаура, а тот наклонил голову, готовя рога для схватки. Жибаеги похлопал своего скакуна по шее, успокаивая и сказал:

– Ноги в порядке. Что касается выгребной ямы, то мы недавно проезжали мимо Скорбных холмов и устроили отхожее место возле могилы твоего бедного друга. Как там его, Илде, кажется? Он ведь был из дулитов, если я не ошибаюсь?

Серебряное копытце, повинуясь нажиму колен Чиуна, тоже объехал гаура Жибаеги.

– Наверное, это была могила твоего друга, – ответил подросток. – Потому что тело Илде забрал его отец.

Жибаеги чуть поклонился.

– Верно, я и забыл. Интересно, когда мне удастся устроить отхожее место рядом с твоей могилой, благородный друг?

Рядом с ним гарцевал на гауре его друг, Пулад. Высокий парень, ноги свесились на длинных стременах. Он крикнул:

– Я с радостью станцую на твоей могиле, Чиун. И могилах твоих друзей. Сколько их осталось в живых, совсем немного?

Подростки из стаи Жибаеги усмехались и ехали дальше в лагерь. кынык развернул гаура и молча поскакал к Пуладу. Чиун успел перехватить поводья Резвого.

– Эй, синеротик, ты чего разволновался? – продолжал кричать Пулад. – Иди сюда, я тебе покажу, как гиены позорно разорвали вашего Илде. Как же он кричал перед смертью, забыв о чести даркута!