Дарованный остров

— Но это живые существа, — упрямилась Лиэль.

Исилдур крепко сжал её запястье. Он ненавидел орков не меньше, чем все вокруг. Но Лиэль была права, что-то противоестественное происходило на их глазах. Он бы не удивился, если бы орки в своём стане устроили подобное развлечение с пленными рыцарями, это в порядке вещей у таких бесчувственных жестоких тварей. Но чтобы свободолюбивые нуменорцы предвкушали избиение двух, загнанных в угол живых существ, и издевались над ними публично, и платили деньги за такое сомнительное увеселение, — такое не укладывалось в голове.

Возмущенная Лиэль не хотела участвовать в этом гнусном мероприятии, но вырваться из плотного кольца вошедших в раж зрителей было не так просто. На сцене орки катались в одном шипящем и сквернословящем клубке так, что вокруг летели клочья шерсти, их подзуживала толпа, задние ряды напирали на передние. Казалось, ещё немного, и нуменорцы сами ринутся на сцену, чтобы добавить тумаков дерущимся оркам.

Исилдур и Лиэль оказались буквально придавленными к самой сцене.

Раздался оглушительный рёв, толпа, безумствующая доселе, на какое-то мгновение совершенно стихла. А потом все захохотали. Оказалось, что Бобла Живодёр отгрыз кусок уха Груде Синежилу, и кусок кровавого мяса шлёпнулся на помост. Несчастный его обладатель, едва оправившись от боли, подполз к нему и старался прикрепить на место. Весть о забавном происшествии облетела присутствующих и всех, кто сам не мог разглядеть детали боя, хохот не прекращался. Лиэль недоумевала: только лицо её друга было непроницаемо суровым, как маска, все остальные смеялись до слёз.

— Сегодня победил Бобла! — загремел Выдрыч, перекрывая смех толпы своим басом.

— Да, да! — подхватили парни на шестах.

Сегодня победил Бобла! Груда теперь без уха. Лежит он, как дохлая вобла, Наверно, лишился слуха!

Двое помощников увели огрызающихся орков со сцены. Груда всё подвывал и, наверное, угрожал Бобле.

Когда веселье поутихло, Громилло объявил следующий номер:

Мы славно хохотали, Ну, а теперь поплачем. Вот Замогильный Голос, С таким не жди удачи.

Из шатра на сцену выпихнули маленького щуплого человечка. Его ноги сплошь поросли ровной коричневой шерстью, но в остальном он был, как все люди, только ростом по пояс взрослому мужчине. Человечек этот всё прикрывал голову, как будто боялся побоев или стеснялся зрителей.

Вот Громилло дернул его за локоть и подпихнул поближе к краю арены. Тот отнял руки от лица и поморщился от стыда или от боли. Лиэль увидела самое трогательное и несуразное в мире личико. На какое-то мгновение они встретились глазами.

— О, Эру! — Лиэль повернулась к Исилдуру. — А это кто?

— Не знаю, — беспомощно развёл тот руками.

— Не трогайте меня! — заговорил артист на общем наречии.

— А что нам за это будет? — глумился Громилло. — Ну-ка, повтори, что ты там напророчил всем в прошлый раз?

— Ничего путного с тобой уже не будет! — горестно воскликнул Замогильный Голос, воздевая руки к небу. — Пусть разорвет тебя грыжа, выпадут все зубы и ногти, и собственные дети сведут тебя в могилу.

— Ты бы придержал язык, крысёнок, объедаешься моим дармовым хлебом да огнивку хлещешь, и тут же хаешь своего благодетеля! Не стыдно?

— Я раб здесь, а ты не благодетель, и все вы, — он обвёл толпу взором, полным муки, — все вы — варвары, раз позволяете себе глумиться над свободными народами Средиземья. Всех вас сгубит ваша гордыня, канете в бездну и достанетесь голодным духам!

В выступающего полетели фисташки и яблочные огрызки. Для толпы трагичные речи Замогильного Голоса казались смехотворными.

— Он возомнил себя Свободным народом! — давились они смехом.

— Ты, говорящий кролик, из какого ты племени? Слыхал я, живёте вы в норках и никогда не скидываете шкуры. Тебе ли, полуживотное, обзывать нас варварами?!

— Ты лучше покажи нам фокус, а то мы скормим тебя голодным духам, долго ждать не придётся!

Тут Лиэль не выдержала, выскочила на сцену и бросилась к Громилле. Исилдур поспешил вслед за нею.

— Отпусти его немедленно! — потребовала Лиэль. — Это бесчеловечно так издеваться над бедняжкой!

— Какой сердобольный парнишка! — изумился Громилло Выдрыч, предвкушая скандал и ещё больший успех у публики. — Отпустить я его не могу, он мне дорого достался, а вот продам его с удовольствием! Он уже всех нас достал, даже почтенную публику… Счастье будет от такого добра избавиться!

Исилдур бросил Громилле кошелёк — он не взял с собой много денег, они ведь ехали в город под видом простых виноградарей.

— Надеюсь, этого хватит? — процедил он.

Громилло, не спеша, открыл кошель и рассмеялся.

— Семь луаров! В жизни не видывал столько денег сразу! Вот уж подкатила фортуна… — Толпа засмеялась, Исилдур покраснел от злости.

— Забери свои гроши, и не мешай людям веселиться! — Громилло протянул кошелёк Исилдуру.

— Тогда возьми это! — и храбрая Лиэль сорвала с груди золотой медальон прежде, чем Исилдур смог предостеречь её. — И отпусти несчастного!

Громилло взвесил в ладони новый выкуп, размышляя, откуда бы у простого парнишки могло оказаться такое сокровище….

— Ба! — воскликнул он вдруг, это ведь эльфийская вещица! — Громилло Выдрыч много поездил и много повидал на своём веку. Опытным взором обшарил он Лиэль с головы до ног и, раскрыв медальон, ещё раз насмешливо взглянул на нее. Выдрач не мог читать по-эльфийски, но шрифт определил безошибочно, на тончайшей эмали была изображена милая кудрявая девчурка — Лиэль в детстве.

— Не кажется ли почтенной публике…, - медленно, намеренно растягивая слова, заговорил Громилло, — что сердобольный парнишка… прячет эльфийские грудки под этой грубой рубашкой!

Громилло тотчас же получил удар кулаком по губам, но не выронил медальон и левой рукой схватил Исилдура за горло.

— На кого ты замахиваешься, ублюдок! — рыкнул он, облизав кровь. Громилло был в два раза тяжелее Исилдура, и хотя тот трепыхался изо всех сил, но не мог больше нанести удара.

Громилло обвёл глазами публику, всё внимание было приковано к сцене, затаив дыхание, люди жадно ловили каждый момент. Сегодня был очень удачный день!

— Ну что, цыплёнок! Ты как, готов поделиться с нами подружкой? Мы дадим тебе больше семи луаров! В моём цирке не хватает эльфийской плясуньи, — смаковал Громилло негодование Исилдура. Лиэль стояла ни жива ни мертва.

Тут к Громилле подошёл какой-то знатный человек в чёрном камзоле с серебряной строчкой, вышедший из такой же чёрной, расшитой серебряными драконами палатки, откуда наблюдали за представлением друзья Арфеста и его свита. Арфест был одним из самых богатых людей в Нуменоре и дальним родственником короля, прославившийся неуёмной жаждой развлечений и мотовством. Он узнал Исилдура. Человек, которого он подослал к Громилле, предупредил циркача:

— Будь осторожен. Этот юноша знатен, и король, возможно, не хочет ссоры с его домом.