Дарт Лонгботтом

Безумный ужас, охвативший всё существо француза, выдавали только его глаза. Архимаг Прут оказался заперт в своей голове и чувствовал, как быстро превращается в ничто. Через минуту картинка, всё ещё идущая от глазных нервов, начала расплываться в сгущающейся тьме. Тело двигалось само, что-то говорило, махало палочкой, даже колдовало… Впервые в своей долгой жизни Кастор Прут понял, что такое обречённость, и закричал.

* * *

Невилл чувствовал, что француз, который захватил их с учителем, не собирается никого отпускать, а все слова мага — ложь. Невилл встретил взволнованный взгляд отца, моргнул и пошевелился, показывая, что жив и просто связан. Мелькнувшие в глазах отца страх и облегчение заставили сердце юноши болезненно сжаться.

Услышав, сколько француз требует от папы за его освобождение, Невилл осознал — живым отсюда не выйдет никто: ни он, ни отец, ни учитель. Этот страшный волшебник убьёт их всех, это лишь вопрос времени. Он был удивлён и горд, когда его отец, повторно прочитав текст на пергаменте, покачал головой и, твёрдо глядя на страшного мага, произнёс:

— Я не стану вам клясться, месье Прут. Это смертный приговор для нашего рода.

— Мёрд! Тогда я убью тебя, а нужную клятву мне даст щенок! — грубо прорычал француз и безо всякой паузы наколдовал режущее заклинание, целя в горло папы.

Невилл оцепенел от страха, но, к счастью, отец успел поставить косой щит, и опасное заклинание отрикошетило в сторону. Причём совершенно случайно это произошло крайне удачно для Невилла, потому что он почувствовал, как ослабли верёвки, связывавшие тело. Стараясь не делать лишних движений, Невилл огляделся по сторонам и заметил под диваном свою палочку.

Между тем отец с трудом парировал мощные заклинания Прута, даже не пытаясь контратаковать. Было видно, что папа держится из последних сил. Невилл, воспользовавшись тем, что француз стоит к нему спиной, осторожно протянул руку к палочке и мысленно позвал. Секунду спустя в его ладони оказалась гладкая деревянная рукоять.

Невилл посмотрел на сражающихся и увидел страшное: у его отца выбили палочку. Следующее заклинание отшвырнуло папу на пару метров, расплавив на груди защитный родовой медальон. Отец без сил упал у самой стены, и Невилл понял, что тот окончательно проиграл.

— Как и тысячу лет назад, победа вновь за Францией! Ты слаб, Лонгботтом, и сейчас умрёшь! — услышал он торжествующий голос Прута. Тот поднял палочку, явно наслаждаясь своим превосходством.

В этот миг Невилл внезапно осознал, что у него есть лишь один-единственный шанс остановить врага. Если он попробует обезоружить француза, а тот успеет отразить удар, то второй попытки уже не будет.

«Неделю назад умерла мама. Сейчас убьют отца, а потом и меня. Бабушка узнает о нашей смерти и тоже не захочет жить. Просто не станет никого… Лонгботтомы исчезнут, как и сотни других слабых родов. Что за безумие здесь творится? Почему нельзя просто жить как обычные люди? Почему всё это случилось с нами? Я не хочу умирать, папочка! Папа!» — эти мысли галопом пронеслись в голове Невилла.

Он видел, что на залитом кровью лице отца, несмотря на приближающуюся смерть, не было ни капли страха. Лонгботтом-старший не собирался признавать своё поражение. И когда папа посмотрел на него и одними губами прошептал: «Беги, сынок, я постараюсь его отвлечь…» — в душе Невилла вспыхнули такие ярость и боль, что он недрогнувшей рукой направил палочку в спину Прута и срывающимся от бешенства голосом произнёс:

— Авада Кедавра! Сдохни, сволочь!

Француз упал ничком к ногам отца, а Невилл застыл от ужаса.

«Я убил человека. Я убил… я…» — запульсировало болью в висках.

— Найди мою палочку, сынок, — раздался смертельно уставший и такой родной голос, что Невилла внезапно отпустило.

«Сопли жевать потом буду, а сейчас нужно помочь отцу, — ожесточённо подумал он, поднимаясь на ноги. — Да и зачем вообще жалеть такого врага? Разве француз пощадил бы нас?»

Эта неожиданная и кристально чёткая мысль чуть не заставила Невилла споткнуться. В какой-то момент он понял, что сделал единственно возможный выбор. Применение непростительного заклинания в спину было оправдано в этой ситуации, как бы ужасно это ни выглядело со стороны.

«Что я мог сделать такому волшебнику, как Прут? Ни отец, ни учитель не смогли с ним справиться, — сглотнул вязкую слюну Невилл, шаря взглядом по комнате в поисках палочки отца. — Мне невероятно повезло, что от Авады нет спасения. Это Гарри Поттер у нас один такой уникальный».

Он истерически хихикнул про себя и наконец заметил, куда отлетела палочка отца:

— Я нашёл, пап, вот она!

* * *

«Невилл не Энакин, ему нельзя демонстрировать мощь Тёмной стороны силы. По крайней мере, не сейчас», — лениво подумал Палпатин, наблюдая сквозь залитые кровью ресницы, как Лонгботтом-младший мечется по комнате в поисках палочки.

Микроскопические растения разложились в остывающей крови погибшего француза, напоследок передав Шиву полный архив украденной памяти. Ему осталось только набрать в зачарованный флакон достаточно крови Прута, чтобы потом получить доступ к его мэнору и хранилищам.

Невилл наконец-то обнаружил пропажу под диваном и радостно вскрикнул. Шив принял палочку, но не стал сразу же приводить себя в порядок. Вместо этого он с трудом поднялся на ноги, крепко обнял Невилла и прошептал тому в макушку:

— Спасибо тебе, сынок. Ты спас нас обоих. Я по-настоящему горжусь тобой, Невилл. Сегодня ты доказал, что взрослый мужчина и истинный наследник!

— Я не мог по-другому, пап. Я убил его, чтобы жили мы… — тихо произнёс Невилл ему в плечо.

— Чудно, мой мальчик. Ты всё правильно сделал. Наши враги, какими бы могущественными они ни были, все будут уничтожены! — серьёзно сказал Палпатин.

Ответные объятья Невилла были такими же крепкими, как и его.

Глава 52 Последние летние деньки

Замок древнейшего рода Лестрейндж был окружён заросшим садом, который со временем превратился в настоящий лес. В прошлом году хозяева вернулись из Азкабана и начали расчищать территорию, но пока что были приведены в порядок только площадки для аппарации и небольшой дворик перед центральным входом. Однако даже издали было заметно, что замок обитаем. Из стрельчатых окон пробивался неяркий свет, а под навесом стояло множество ездовых мётел. Частые хлопки порталов и тусклые вспышки магии пространства, тревожащие тишину леса, заставляли большую стаю ворон возмущённо каркать.

Волдеморт, восседая во главе длинного стола, нетерпеливо ждал, когда приглашённые маги займут свои места. В зал постепенно входило всё больше и больше волшебников. Самые сильные и опытные маги садились поближе к нему, а новички, слабаки и оборотни занимали более удалённые места. «Пожиратели Смерти» пребывали в приподнятом настроении. Причиной такого энтузиазма стало избрание Руфуса Скримджера новым министром магии. Ни Дамблдор, ни Малфой, ни Лонгботтом не смогли этому помешать. Впрочем, как полагал Тёмный Лорд, новый министр устроил всех.