Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса

– Я каждый день не устаю удивляться глубине твоей любви.

– Глубина – это у теб… тьфу! – она расхохоталась.

– Ты была готова сказать некую интимную подробность? – он приподнял брови. – Ангел, я тебя просто не узнаю.

– Крылья отрезали, - съехидничала она.

– Ба-аттюшки, а я-то думал…

– Что?

– Ничего, - ответил он невозмутимо. Улыбнулся.

– Ну тебя…

– Так в чём дело?

Он подняла голову и посмотрела ему в глаза. Долго.

Потом сказала, тщательно подбирая слова:

– Я попала в центр гигантской интриги, которая делает ставку на тебя, мой дорогой.

– Какая честь, - ответил он. – И что это за интрига?

– Мон и Бейл…

– Хм.

– Мон, по крайней мере, точно знает, что мы женаты.

Он смотрел на неё ничего не выражающим взглядом. На данной стадии им только не хватало какой-нибудь неожиданной помехи – пусть и не затрагивающей их центр. Пад не знала, что её муж смотрит на неё – и хладнокровно обдумывает варианты наиболее эффективного устранения Мотмы. Под “устранением” ученик ситха понимал, естественно, смерть.

– А Бейл? – спросил он.

– Как мне кажется, пока нет.

– Я выясню, - сказал он.

– Как?

– При личной встрече.

Пад опустила взгляд. Такой Анакин её слегка пугал. Человек с холодными расчётливыми глазами.

– Как именно?

– Ты сама поняла, что Мотма знает о нас, или та дала это понять? – спросил он, не слушая её.

– Она практически прямо это сказала.

– Смысл?

– Смысл в том, что ей нужен ты, - ответила Пад, вновь подняв взгляд. – Мы оба, как союзники, но ты – сильнее.

– С этого места подробней.

Она не ответила. Смотрела и молчала.

– Я не знаю, как сказать, - наконец, выдохнула она.

– Всё как есть.

– Я не знаю, как ты отреагируешь на это.

– Адекватно.

– Ты уверен?

– Вполне.

– А я – нет.

– Почему?

– Потому что я уже давно не знаю, какие у тебя дела с канцлером, что у вас за игры, что за интригу ты ведёшь с Орденом против Палпатинаи с Палпатином – против Ордена…

– Стооой… Что-то странное я от тебя слышу. Кажется, мы ведём одну и ту же игру и делаем одну и ту же политику. Пусть – каждый свою часть. Вместе с Палпатином.

– Да?..

– Нет?

Она вдохнула, набрала воздуха в лёгкие, прямо посмотрела ему в глаза и сказала:

– Анакин. Ты уверен, что канцлер тебя… нет, не предаст, не то слово… Но что он не использует тебя в своих целях? И не собирается использовать дальше?

– Он меня – в своих, я его – в своих, - ответил он. – Взаимовыгодный союз. Ты не знала?

– Нет. Я хочу сказать, что, когда он окончательно придёт к власти – а он ведь придёт, если всё пойдёт, как задумано – то, с новой степенью власти – не прижмёт ли тебя к ногтю? Не заставит ли… стать лишь инструментом его политики? Ведь закон об одарённых… будущий закон… вообще, то, что он готовит…

– На меня это не распространяется.

– Ты так самоуверен.

– Я знаю.

– Ты вытащил у него это из головы?

– Конечно, нет. Между нами договор…

– Ты слишком честен, - с досадой бросила она, обхватила себя руками по груди и стала ходить вдоль окна нервическими шагами. – Тебе никогда не приходило в голову, что Палпатин использует тебя – ровно так, как когда-то он использовал меня…

– Постой. Я сейчас вижу перед собой сенатора от Набу, крупную фигуру в политике, к двадцати семи годам суперсостоявшегося человека. Это так он использует тебя?

Она остановилась:

– Да! Потому что все внешние регалии не стоят ничего! Я по-прежнему, как и четырнадцать лет, всего лишь пешка в его игре… пусть превращенная в ферзя. Конечно! Политика. Пока я не рыпаюсь, всё хорошо. А как только начну – извини, девочка, ты слишком молода и неопытна, чтобы думать сама. Надо делать так-то и так-то. Посмотри, так лучше, верно?

– Но ведь его варианты действительно лучше.

– Ты в него… просто влюблён!

– Политикофилия? Я в каждом случае примитивно ставлю рядом несколько предложенных вариантов. И вариант Палпатина неизменно лучший.

– Ты своей головой умеешь думать?

– Умею. Пусть моя голова не способна пока спродуцировать наилучший вариант – но она способна его оценить, - он смотрел на неё. – Пад. Мы работаем в команде необычайно умного человека. И именно работаем, а не играем в игру кто круче. Самолюбие – превосходная вещь. Но если исключительно из-за ущемлённого самолюбия мы будем настаивать на своих ущербных вариантах…

– Анакин, - она смотрела на него сухими глазами, - я не отрицаю, что канцлер умён. Под обаянием этого человека я жила почти десять лет. Но именно поэтому я знаю, как он опасен. Я не спорю: его вариант всегда будет лучшим. Для него. А для нас?

– Поясни.

– А если великий канцлер Кос Палпатин решит не просто подчинить себе джедаев? Если он не сделает исключения и для тебя? Если твой статус будет – главный раб при…

Стол не просто упал – он разлетелся на куски.

– Анакин…

– Всё в порядке, - спокойно ответил он. – У меня аллергия на это слово. Продолжай.

– Аллергия на слово, - горько сказала Пад. – А если это перестанет быть словом и станет реальностью? Ты сам говорил, насколько твоё положение в Храме похоже на жизнь у Уотто. А ты представляешь, что будет, когда ты поможешь своему старшему союзнику добиться власти – для него? И станешь всего лишь подпоркой этой власти? Такие, как Палпатин, не любят делиться.