Дары ангела
Шрифт:
– Хочешь дело закрыть? – вскинула я глаза на капитана.
– Не могу я иначе, оснований нет. Полкан меня просто порвет, если дело не будет закрыто до конца месяца.
– Да, времени немного осталось.
– Твой знакомый из Тарасова не разжился информацией?
– Не звонил пока. Понимаешь, это сообщество – нечто вроде закрытого клуба. Думаю, Вадим Петрович наводит справки очень осторожно, не торопясь. А ты не пытался пробить по своим каналам, чем закончилась история с поддельной картиной?
– Пробовал через искусствоведов, которые обычно проводят экспертизы. Для точности
– Там дата есть.
– Да, я тоже на нее ориентировался. Был примерно в это время нашумевший скандальчик с картиной одного известного мастера. Собирался ее приобрести местный денежный мешок, из новых. Но, не будь дураком, сначала обратился за консультацией к человеку всесторонне образованному и порядочному.
– Холодову?
– Похоже, что так. Тот засомневался в подлинности «шедевра», хотя другие специалисты уверяли, что старикан осторожничает. Но против авторитетного мнения не попрешь, и денежный мешок оплатил экспертизу, – Василий сделал многозначительную паузу.
– Ну а дальше?
– Вот тут самое интересное. Мнения экспертов сначала тоже разделились. Но после различных тестов и исследований, даже радиоуглеродный анализ пошел в ход, пришли к выводу, что картина – очень хорошая копия. Но не современная, конца девятнадцатого – начала двадцатого века. Владелец сам об этом не подозревал. Картина находилась в его семье много лет. Досталась ему то ли от деда, то ли от прадеда, не важно. Так что если кого-то и обманули…
– То достаточно давно.
– Да, владелец заявил что-то типа: «Пусть картина не стоит больших денег, зато память о предках». Взял полотно – и был таков, всем своим видом демонстрируя, что ни на кого не в претензии.
Мы с Вероникой переглянулись.
– Да, – заметил наше разочарование капитан, – так что здесь нет мотива.
– Василий, подожди немного, пожалуйста, – взмолилась я.
– Я-то могу, только чего? – сердито буркнул капитан. – Выволочки от начальства?
– Вась, вот честно скажи, что тебе сыщицкое чутье говорит?
– Говорит, – хмыкнул тот, – да оно кричит!
– Что?
– Что несдобровать мне! А все из-за природной доброты и мягкости! Я тут делаю глупости, глядя в ваши прекрасные глаза, а потом вы упорхнете, как и появились, внезапно, а мне достанутся тычки и затрещины, плюс неприятности!
– Вась, да ты почти поэт, – хихикнула я, – был такой стиль, назывался «упадочнический». Воспевал кабаки и хандру.
– Я столько не зарабатываю, – буркнул Вася.
– Говоря о чутье, я имела в виду обстоятельства гибели Холодова. Ты согласен, что он не сам умер и не отравился рыбой?
– Даже если и так. Чутье к делу не пришьешь, как всем известно. У нас доказательства хлипкие, мотив зыбкий, подозреваемые вообще отсутствуют. И чтобы не выглядеть совсем дураком, закрою я лучше дело «за отсутствием состава преступления», пока еще могу.
– Прекрасно тебя понимаю. – Я опустила глаза и помолчала немного. – Одно только беспокоит…
– Что? – участливо наклонился ко мне капитан.
– Что те гады, которые хладнокровно убили беспомощного старика, останутся на свободе! – В моих вскинутых на Василия глазах
блестели слезы то ли гнева, то ли разочарования, сама от себя не ожидала.Капитан попятился, натолкнулся на стул, уселся и опустил вниз взгляд.
– Прости, совсем вылетело из головы, он же тебе родственник.
– Если честно, просто хороший знакомый. Но это не важно, – упавшим голосом пробормотала я.
– Женя, честно, могу попробовать немного время потянуть. Даже делая это, я рискую.
– Спасибо. Несколько дней?
– До конца месяца примерно. Обещаю закрыть дело только после разговора с вами, если ничего не найдете.
– Спасибо, мы будем тебе очень благодарны.
– Да, конечно, – вставила Вероника.
– Только не пропадайте; если появятся новости, сразу звоните. Это даст мне основания для продления.
– Обязательно, будем на связи.
– Ну, ты, подруга, даешь. Произвела сногсшибательный эффект. Тренировалась? – округлила глаза Вероника, как только мы покинули отделение.
– Само как-то получилось. Думаю, если бы представилась возможность пообщаться со стариком, он бы мне понравился. И мысль о безнаказанности убийц действительно возмущает.
– Конечно, Женя, ты права.
– Конечно, конечно, – бормотала я, задумавшись.
– Что-то случилось? Ты меня пугаешь.
– Все в порядке. Просто мысль одна в голову пришла. Мы решили, что Сергеевич должен был готовиться к встрече, и его наброски унесли преступники. Так?
– Да, если в квартире никаких записей не нашлось.
– Думаю, мы что-то упускаем. Давай съездим на квартиру нумизмата, еще раз все хорошенько осмотрим. С внуком его поговорим.
– Вернемся к Василию? Он же должен предупредить Сергея о нашем приезде.
– Да ладно, поехали так. Что мы, мальчишку не в состоянии обаять?
– Конечно, если капитанов как кедровые орешки щелкаем, – съязвила Вероника.
– Ты преувеличиваешь.
– Нет, Женечка, разбила ты парню сердце. Факт.
Я пожала плечами в ответ.
В район, где находилась квартира Холодовых, мы добрались не скоро. Пришлось принять меры предосторожности, несколько раз пересаживаясь с ветки на ветку в метро, чтобы нас потерял наш «знакомец», которого мы заприметили, как только покинули отделение полиции. Утром за нами никто не следил, я несколько раз проверяла.
Запутав следы не хуже опытного дикого зверя и постоянно проверяя, нет ли «хвоста», через некоторое время мы звонили в дверь коммунальной квартиры. Открывать никто не торопился.
– Женя, у тебя нет ощущения дежавю? – нервничая, выдала Вероника.
– Наш первый визит приходит на ум?
– Ага.
– Ты просто слишком впечатлительная. Мы же не созванивались, Сергея может не быть дома.
– У нас и номера его сотового нет.
– Не страшно, если надо, у Василия спросим. Но сначала, – я принялась жать на все звонки и на всякий случай тарабанить в дверь, – сначала попадем внутрь.
Вскоре раздались шаркающие шаги из глубины длинного коридора.
– Вот видишь, как в тот раз, – зашептала Вероника, – это соседка.