Дары инопланетных Богов

— Она? Она похожа на уникальный цветок из чащи леса, где не бывает никаких цветов, но он там непостижимо появился, светился под тёмными, почти непроницаемыми для света ветвями леса. Мама назвала его тогда «лесной ангел». Но если в подробностях, я не сумею ничего объяснить.

— Она высокая?

— Да. Высокая. Гордая. Глаза прозрачные, сине-зелёные, как у Рудольфа.

Нэя вздрогнула при упоминании его имени.

— Ты ничего не знаешь о дочери Рудольфа? — спросил у неё Антон.

— О его дочери? Нет. — Нэя отвела глаза в сторону. Она слушала его не без женской зависти к неизвестной ей девушке. Вот ведь, кому-то и юность, и красота, и любовь такого чудесного Антона, чьей любви ей добиться так и не удалось. Хорошо, хоть кому-то будет счастье.

— Антон, я сошью ей чудесное платье. Ты приведёшь её ко мне. Знаю я, как они там ходят в провинции.

— Ты не могла бы сшить ей платьице для дома? — попросил он, — но такое, чтобы её можно было сквозь него видеть. Только для меня. Не для посторонних. Понимаешь?

— Ну да, — ответила Нэя заинтересованно, — чего ж и не понять. Я сошью сегодня же ночью. Я всё равно плохо сплю. Ты увидишь, как будет красиво. А ты пришлёшь её ко мне, и мы подберём ей всё для жизни тут. Как я рада за тебя, Антон, — повторила она. Мальчик-вдовец наконец-то обрел свою мечту. А что будет теперь делать она? И если Рудольф опять разозлится? Он и так считает её ломакой. И Нэя была рада тому, что ночью будет шить, а это исключало возможность того, что Рудольф посмеет прийти. То, что он не оставит её в покое, не вызывало в ней и сомнения. Она до сих пор ощущала на себе его полубезумный взгляд. Она готова была поклясться, что он воспылал к ней прежней страстью, как в той далёкой молодости. Хотя почему и далёкой? Если эта молодость никуда от неё и не ушла, до сих пор пребывая в ней, как день вчерашний и вполне осязаемый. Да и Рудольф не изменился ничуть. И тогда бросался на неё, перемежая безумные вспышки нежнейшими ласками. И она вздрогнула, вспоминая шипящего серебряного скорпиона с хищными зелёными глазами. Если бы не люди, то Рудольф вполне мог бы утащить её в заросли. Когда-то его безумное к себе влечение она не могла изгладить из своего сердца. Но сейчас ей действительно не хотелось никакой страсти. Хотелось тишины, уже утраченной, хотелось всё осмыслить, всё разложить по полочкам, прибраться в потрясённой душе, а сил не было, хотя желание это сделать было. Хотелось покоя хоть на время. Потому что от его страстей ей уже нечем было дышать. Он и так всё раскалил вокруг неё. Нэя начинала понимать Гелию, когда та жаловалась, что ей трудно дышать рядом с ним. Будто он создавал вокруг себя безвоздушное пространство. Сейчас Нэя ощутила правоту слов Гелии почти физически. Странный, влекущий и двойственный человек не умел любить, не мучая. Но почему так было? Ведь сама Нэя не хотела никаких мук. Она хотела только одного, чтобы он повинился, не так как он сделал только что, а став покорным и виноватым. Чтобы выслушал все её гневные и справедливые упрёки, даже ругань, даже, если бы она захотела, позволил себя ударить по щеке, снёс бы и это. Только она не ударила бы никогда. И ругаться она не любила, да и не умела. На самом-то деле она хотела только одного. Чтобы он, наконец-то, привёл её к себе, в своё собственное жильё.

Найденный цветок-ангел пересажен на новую почву

Он, наконец-то, привёл её к себе, в своё собственное жильё. Войдя, Икринка с любопытством оглядела всё вокруг, а сам Антон замирал от потрясающего счастья. Холл с прозрачной стеной вместо окна, выходящей в лесопарк. Внизу, вдалеке было видно озеро, лежащее как зеркало в раме — в обрамлении лиловых древовидных кустарников. Их цветы имели аромат сладких яблок. Отсюда нельзя было уловить их пряное благоухание, но он обещал ей, что совсем скоро они пойдут туда гулять. На разноцветных площадках играли дети сотрудников, живущих в ЦЭССЭИ. Здесь же была Академия с общежитием для студентов. Для этой цели по всей стране отбирались умные молодые люди, это было новшеством для Паралеи, где высшее образование было платным, недоступным для бедняков. Хотя среднее образование было всеобщим. Средним оно было, понятно, соотносительно с уровнем большинства жителей страны. Антон продолжал не только жить в недрах «ЗОНТа», самого закрытого и засекреченного объекта в ЦЭССЭИ, но и временами работать в лабораториях среди землян. Верхний, в смысле наземный, научный десант именовался корпусом сбора и анализа иноземной флоры и прочей микрожизни — «КСАИНФ». Тех, из кого он состоял, звали с определённой насмешливостью «ксанфиками», а прочих, кто жили внизу в военном корпусе скрытого города, призраками, намекая, что они вылезают с того света в этот.

Почему Антон с лёгкостью перешёл к Венду? Не потому, что прельщали его посулы, а потому, что работа на поверхности была ему скучна, и пришло понимание ошибочности выбранного пути, навязанного, по сути, мамой-биологом и специалистом в мире растительного царства планеты Земля. Но здесь на Паралее душа Антона стал требовать иной деятельности, и чтобы пройти на первый уровень в ГРОЗ, надо было готовиться и готовиться. А там этих уровней — не сосчитать. Да и есть ли им предел? Привычная ленивая жизнь, тишина наверху, он засыпал там и пробуждался только в подземельях и в горах среди ребят. Всего три года назад он и помыслить не мог, что подобные тихие заводи ждут его там, куда он бежал от таких же, но на Земле. Его жильё было удобным, и Антона не тревожили, коли уж сложилось так, что в жилье не нуждались более важные в сравнении с ним, мальчишкой, земляне. Он обладал лишь самым необходимым для жизни, как и все, но Икринка оторопела, — Никогда не думала, что люди так могут жить! — и восхищённо озиралась, обойдя все отсеки жилого помещения, спальню, кухню-столовую, просторный холл, не пропустив и санузел. Особого смущения в ней он не отметил.

— Смотри, — он протянул ей нечто воздушное. Платье сшила Нэя за одну ночь, как и обещала. Сама ткань была произведена по земной технологии, производимой в столице на засекреченных фабриках, выкупленных у частных лиц. Икринка побежала в холл, спрятавшись от него, чтобы переодеться. И чего ради было прятаться? Она вышла в новом платье вся на виду, как фея в туманной кисее. И хотя ткань, вроде, и матовая, не сильно скрывала её тело, и оно просвечивало, как стебель цветка в полупрозрачной вазочке.

— Так ходят у вас по улице? — спросила она с сомнением, изучая себя в зеркальной стене, за которой таился встроенный шкаф.

— Нет, — засмеялся он, — только дома. Для улицы одежда должна быть проще, — и объяснил ей, что завтра отведёт её к милой и доброй женщине, где та у себя в местном Доме Моды подберёт ей всё нужное для жизни здесь. — А это, — и он указал на её тунику, — выбрось.

— Выбросить? Моё лучшее платье?! Мы с дедушкой купили в столице. И поясок бабушка вязала.

— Ну, хорошо, сохрани. Будем вместе любоваться на него, когда захотим вспомнить свой первый день знакомства. Только здесь одеваются по-другому. Тебе Нэя всё даст.

— Без денег? У меня их нет.

— Я уже всё ей оплатил.

— Ты богач?

— Нет. Но для жизни есть всё нужное.

— А ты купишь мне платье для падшей женщины?

— Что? — поразился он, — почему для падшей? Здесь нет никаких падших.

— А я буду кто?

— Ты? Будешь другом. Захочешь, так и женой. Будешь?

— Да. Зачем и приехала иначе? А туфли с камушками тут носят?

— Не знаю. Не обращал внимания. Нэя тебе всё покажет.

— Она какая, Нэя?

— Хорошая. Добрая.

— Когда я видела маму в последний раз, то… или это был её предпоследний приезд? Он с нею приезжал. Всё выспрашивал у мамы, — «Где Нэя?» Но мама ничего ему не сказала.

— Отец? — спросил Антон, не удивившись. — Кто он, твой отец?

— Он? Не знаю. Но он богач в отличие от тебя. Это точно. Дедушка говорил, что он маг, а ещё убийца. Его тут все боялись в столице. — Антон был озадачен. Почему маг и убийца? О ком она говорила? Может, и не о Венде?

— Почему вы жили так просто? Если он богач?

— Ему не было до нас дела. Никогда.

— Кого же он убил? Что за зловещий был тип?

— Не знаю. Так говорил дедушка. Говорил, что ему положено было убивать по его профессии.

— Он был военный?

— Ну да. Кажется… Только я ни разу не видела его в военной форме. А это можно оставить? — Икринка протянула руку. На тонком запястье был простенький плетёный браслет из цветных нитей с красивым большим камнем, похожим на земной хризоберилл. Он переливался и зелёным, и красным, в зависимости от игры граней и освещения. Но, возможно, и здесь добывали подобные минералы. Почему и нет?

— Дедушка подарил. Это его Кристалл.

Антон взял её руку, дотронулся губами до запястья. — Можно. Это красиво.

От браслета шёл ощутимо тёплый поток. Запылали губы, едва он притронулся к её коже, и камень будто дышал на её запястье. Но нет. Это было её тепло, биение её пульса.

— Как хорошо вы тут живёте. Как же живут у вас богатые, если простые как ты живут так?

— Здесь нет богачей. Здесь всё иначе.

— Иначе? Как? Все богачи? Бедных же нет. Здесь так хорошо! — и это было правдой. Это был кусочек Земли, насколько возможно его было тут устроить.