Дары Крови

Креод громко сообщил:

— Но ненадолго, потому что я всё равно заставлю вас научиться этому. Клянусь Хранителями, я сделаю из вас отличных старших воинов Дома Денудо. А новые идары младшей крови подлечат вас после ошибок.

При упоминании Хранителей у меня дёрнулась щека. Та, что со шрамом.

Злясь, я вскинул руку вверх:

— Но это будет завтра. А сегодня я снова позволяю немного вина. Мы стали ещё сильней, а реольцы слабей. Вы заслужили это, разбирайте кувшины.

Спрыгнув с поленьев, двинул к птенцам. Сняв с пояса флягу, которую сам намешивал в уединении шатра, скомандовал:

— Чаши. За присоединение к моему Дому.

— М-м-м, хёнбен, разве мы не числимся в армии короля? — задал вопрос Домар.

— Все мы в армии короля, — безразлично заметил я, отливая из фляги в первую протянутую чашу. — Но есть как те, что числятся по бумагам как пришедшие под его флаг лично, так и те, что пришли под флаг отрядом. Вы пришли на зов короля сначала в мой отряд, а уже оттуда под его знамя. По бумагам.

Урай буркнул под нос:

— Ни хрена не понял.

Домар так же негромко шепнул ему:

— Вот и не забивай голову, — Подставив чашу, уже громче задал мне ещё вопрос. — А что с платой?

— Плата, — вздохнул я, наливая ему и замечая, как по чаше скользнула более плотная, чем вино, нить. Плохо размешал кровь, что ли? — Плачу я. Щедро.

— Но мы не слуги, — жёстко заявил Майс.

— Вы не слуги Дома, — согласился я с ним. — Вы всё так же идары своих Домов, и я не заставляю вас менять гербы на ваших ханбоках.

Майс поджал губы. Я сейчас посмеялся над ним, потому как сидел он в обычном ханбоке Кузни — с пламенем по плечу и груди. Какой он там, третий сын отца? Третий сын обычного Малого дома. Я приехал в Кузню, имея в седельных сумках пару запасных ханбоков моего Дома с барсом, а были ли у него запасные ханбоки? Сомневаюсь.

Немного сожалея о своей резкости, сообщил:

— Есть умельцы в лагере, у которых можно купить ханбоки с вышивкой на заказ. Гаэкуджа Креод потом подскажет, как их найти. Довольно пока о делах.

Вытянул руку с чашей, но неожиданно заговорил Илиот:

— Господин, — с ухмылкой зыркнул на птенцов, словно красуясь тем, как именует меня. Протянул мне пустую чашу. — А нам с Креодом?

Я невольно прищурился. Вообще-то, я не только не планировал сегодня поить их своей кровью, но и вообще не хотел рисковать, делая это. Илиот уже Великий заклинатель, к чему ломать то, что уже и так хорошо? Вроде ничего особо страшного с моей кровью не случилось, ихор в ней лишь стал сильней, набрав…

— Господин?

Я моргнул, болтнул всё ещё зажатую в левой руке флягу. Булькнуло. Ещё треть.

Предупредил:

— Это тоже самое вино, что и у солдат.

— Если подходит вам, то подойдёт и мне, господин.

Я улыбнулся и покачал головой. Как много «господин» за три фразы. Его задели слова Майса? Не замечал за ним такой обиды.

Щедро плеснул и ему, и Креоду в чаши. Снова поднял правую руку со своей.

— За то, что я сумел сделать свой отряд сильней с вашей помощью.

Креод негромко добавил:

— За то, что мы стали сильней под вашей рукой, господин.

Илиот тоже не смолчал:

— За то, что Дом Денудо вносит в эту войну вклад больший, чем многие из Великих домов.

Тут же зыркнул в сторону птенцов. Домар догадался первым, широко улыбнулся и сказал:

— За то, что мы продолжим учиться у нашего старшего товарища.

Урай кивнул:

— Ага, за это.

Майс скривил губы, шагнул вперёд и ударил своей чашей по моей:

— За то, чтобы мы тоже научились выживать там, где всё кажется безнадёжным.

Я невольно вскинул брови. Я такое уже слышал. Из уст Глебола перед Ожерельем, причём слово в слово. Он что, рассказывал обо мне птенцам Кузни?

Апот повторил жест Майса:

— За то, что мы сегодня получили урок, который охладил наши головы.

Взгляды всех упёрлись в Листена, который до сих пор молчал. Он захлопал глазами, но затем сообразил, шагнул к нам, приставил свою чашу к нашим:

— За господина, который не перестаёт меня удивлять.

С ним я тоже понял, о чём он говорит, но тоже оставил это без внимания. Через миг первым опрокинул чашу. Странное ощущение — пить свою же кровь.

Майз скривился:

— И впрямь, отвратное вино.

Урай пожал плечами:

— Вино как вино, хмельное, чуть горчит, чуть кислит на языке. Не пил ты плохого вина.

— И не горю желанием. Тут даже осадок в чаше… — осёкшись под моим взглядом, Майз склонил голову. — Виноват, хёнбен.

Илиот хохотнул:

— Радуйся, что хотя бы такое есть. Знаешь, сколько господин платит за один кувшин?

— Платит? Я думал, это бесплатное вино от реолцьев.

— Не вздумай, — погрозил пальцем Илиот. — Они мастаки ядов. Ты что, не слышал, как они отравили воду на этих землях? Если здесь нельзя пить даже воду, то…

— Я идар.

— Да ты что? — изумился Илиот. — И как, идар, горишь желанием попить воду с трупным ядом?

— Главное, черпать не над тушей.

Я с ухмылкой слушал их спор, в котором они то и дело меняли тему, увлекая и заставляя и других высказываться, сам же жадно ел. Можно было бы подумать, что вино пробудило аппетит, но я знал правду — это всё ещё бурлит в жилах лечение Креода и Вира. Либо по отдельности, либо всё вместе. К счастью, Креод предполагал это и ловко подкладывал мне мясо, сыр, зелень и хлеб.

Наконец, я заглушил первый голод и вмешался в разговор:

— Ладно, Илиот, забавляйся тут, но не забывай приглядывать за всеми, у нас с Креодом есть ещё пара дел.

С сожалением оглядев недоеденное, поднялся. Сколько можно откладывать?

Креод молча следовал за мной, не задавая вопросов. Даже тогда, когда мы вышли к первому, внешнему кольцу охраны лагеря, к его ограде.

Стражник шагнул ближе, оглядел бляху хёнбена в моей руке, поднял факел, освещая наши лица.

Не то чтобы он знал в лицо всех идаров лагеря, он лишь проверил, не замазаны ли щёки у нас, чтобы скрыть метку предка Химедо.

Я, как заместитель хоу Гирь Весов, читал все те распоряжения, которым должны следовать патрули и стража лагеря.

Не все же убийцы и шпионы могут как я, или как Потрошители, становиться невидимым. Гораздо больше тех, кто может проникнуть в лагерь благодаря своей наглости и простым трюкам.

— Для чего покидаете стены лагеря, хёнбен?

— По делам Гирь Весов.

Солдат хмыкнул и опустил факел.

— Раз вы без лошадей, то открывать ворота не будем, хёнбен. Прошу понять.