Дары Крови

Я торопливо, наплевав на боль, вскинул голову.

Последние минуты я бежал, вывернув на одну из главных улиц города — широкую, прямую и ведущую к храму Предка. Сейчас, в опустившейся на город ночи, далеко впереди, там, где возвышалась громада храма, был отчётливо виден какой-то голубой огонёк на его фоне.

И кажется, этот огонёк стремительно приближался.

И видел его не я один — впереди, там, куда я чуть, буквально полминуты не добежал, стоял отряд в два десятка солдат с безгербовым идаром в шёлке. Наши, из Скеро. Пялились они точно в ту же сторону и задавали тот же вопрос.

— Это ещё что за хрень?

Я со стоном встал и этим привлёк их внимание.

— А ты ещё кто такой и откуда тут взялся?

Вопрос я пропустил мимо ушей — в рёбрах так кольнуло, что мне стало не до чужого пустого любопытства. Если бы я знал, что в бесплотных Шагах сквозь тьму можно так больно упасть, то не стал бы так разгоняться.

А вот Иралу удалось отвлечь меня от боли:

— Господин! Это приближается!

Я вновь вскинул голову. И впрямь: голубой свет стал гораздо ближе, уже видно, что это не какой-то там огонёк, а сияние, перегородившее улицу от края до края и от брусчатки до крыш зданий.

А ещё отчётливо заметны тёмные фигурки на её фоне, которые бегут прочь от этого катящегося по улице сияния, то и дело проигрывая этот бег и исчезая за стеной света.

Что-то мне как-то не хочется проверять, что это за свет такой и что случится, когда он и меня настигнет.

Я бросил быстрый взгляд влево-вправо, выбирая, в каком здании скрыться, но за эти мгновения стена голубого света стала ближе и стали видны ранее неразличимые подробности: волна света то расширялась, то сужалась, неразрывно касаясь стен зданий, отблёскивая голубым во всех стёклах и сияя в провалах окон.

Это не стена света вдоль улицы, осознал я, это волна света, которая не замечает на своём пути даже камня зданий, пронизывая их насквозь.

Солдаты позабыли о вопросах ко мне, засуетились, бросились в разные стороны, не обращая внимания на вопль своего идара.

Но я отметил это лишь краем глаза, продолжая глядеть на волну света: она несётся с такой скоростью, что даже мне, пожалуй, не сбежать — прошло не больше нескольких мгновений, а она уже вот — рядом, совершенно неясно, как успевают убегать вон те тёмные фигуры.

Ирал, потрясённо выдохнув, подсказал:

— Это же тени.

Через миг до меня донёсся и их вопль:

— Защиту! Защиту, господин!

Я подобрался, уже совсем другим взглядом впившись в накатывающую волну голубого света. Слишком близко для «раммас аут раум зиарот», я не успею сложить столько печатей.

Едва осознал это, как вскинул перед собой левую руку, складывая самое быстрое из своих защит.

Херристра аут.

Две печати, которые впитали весь брошенный в них жар души и подняли вокруг меня голубоватый купол.

Но сумеет ли такая слабая техника защитить меня от того, что несётся на меня?

Раздался ещё один вопль:

— В господина! Прячься!

Я изумлённо вскинул брови. Чего?

Через миг получил ответ: Ирал развернулся и бросился на меня, входя внутрь меня.

Ещё через миг, пройдя купол защиты, тёмными росчерками его поступок повторили все остальные тени.

Осколок льда рванул грудь холодом, перехватил дыхание, а следом за тенями сквозь защиту прошла, словно её и не было, волна света, пронизала меня, ослепив меня болью, и умчалась дальше.

Я выдохнул, выкашлял через себя боль, моргнул, разгоняя белую муть перед глазами, и услышал полный муки стон. Не свой стон, моя боль уже прошла.

Проморгавшись, обнаружил, что окружён тенями, которые сейчас глядят не на меня.

Чуть в стороне, сжавшись в клубок, лежал на мостовой… Наверное, это был Ирал. Никого массивней него среди моих теней не было, но сейчас это была скорее безликая фигура, лишившаяся былой плотности, яркости, больше похожая на тень времён моего детства — странное человекообразная тень с руками-лапами. Ни лица, ни деталей одежды не разобрать. Вместо лица — бесформенная маска с провалом стонущего рта.

— Это что такое? — не узнал я своего голоса.

Ответил мне Молак, ответил невпопад:

— Не знаем, господин. Этот свет ударил из храма. Мы остановились, а вот Тормур и некоторые безымянные тени и не подумали. Их разметало на тысячи клочков, и мы бросились бежать.

Я невольно потёр грудь, в которой словно поселился кусок льда. Выходит, боль от которой я упал, пришла от уничтожения нескольких теней? А новая, ослепившая меня только что, значит, от того, что Ирала облизала, ободрала своим светом эта волна? Лёд же, столь памятный мне по Кузне Крови, это жар души, который из меня тянет раненый Ирал? Или не только Ирал? Тормур?

Пополнив жар души из слезы Амании, спросил:

— Ему можно помочь?

— И на это у нас нет ответа, господин, — качнул головой Молак. — Но пока живы вы, мы тоже должны быть живы. А вы живы, в отличие от других.

— Других?

Я торопливо огляделся, обнаружив, о чём он говорит: солдаты, возле которых я вывалился из Шагов и которые разбегались перед волной света. Некоторые из них остались на улице и теперь лежали вповалку буквально в десяти шагах от меня. Над ними потеряно метался их идар, ругаясь и тряся безвольные тела.

Я уточнил:

— Мертвы?

Ариос кивнул:

— Да.

— А те, что спрятались в здании?

Ариос взмахом руки разослал в стороны сразу несколько безымянных теней. Через минуту я знал, что в домах мертвы вообще все. Не только солдаты, но и простые жители. Лежат без единой раны и без дыхания.

Я не успел задать какого-то следующего вопроса, когда все они вылетели у меня из головы.

Мёртвые тела солдат, что лежали невдалеке, вдруг окутало красное свечение, заставив безымянного идара замолкнуть и отскочить прочь, ещё через миг свечение превратилось в красный столб, высотой в два человеческих роста, что вырос из груди тел, а ещё через миг эти столбы превратились в лучи алого света, которые ударили в тёмное небо.

Кто-то из теней охнул, но я даже не обратил на это внимания, крутнулся на месте, оглядываясь. В половине окон сияло алым, отовсюду — из зданий, с соседних улиц, со всех частей города — били вверх лучи алого света, окрашивая тёмное небо в цвет крови. Где-то потеряно, страшно, завыли собаки. Весь город сиял лучами крови.

Эпилог

Несмотря на ночь, король Реола, Исиор из рода Агуас, был в тронном зале. Один, в темноте, не на троне. Он стоял у широкого окна. Но глядел не на столицу, не на её огни ночной жизни, а глядел на небо. Ждал. И дождался.