Дарья Искусница
Шрифт:
И пояснила, что все люди, последнее время так обсуждаемые СМИ – настоящие гении, отрезавшие себя от общества. По собственному желанию и редкой глупости. Каждый в своей области, даже иногда с публичными профессиями, они отказывались от политики открытости, как только дело касалось их личной жизни. По мнению профессора, один неприятный эпизод с Ларчик – всего лишь досадная случайность. Потому что остальные или нормально перенесли оглашение своей теневой стороны или даже стали лучше!
– Ваш Можайский наконец-то влюбился, - бросила мне она. – Вы хоть знаете, почему он со своей бывшей расстался? Хотя о чем я… вы же просто друг и любимая, разве с вами поделится настоящий «человек
– Вы как-то об Олесе очень нежно рассказываете. Родственница? – спросил Распутин.
Без кондиционера он почувствовал себя некомфортно и, нагло прихватив какой-то листок, уже вовсю им обмахивался.
– При чем тут родство? Я просто ее понимаю, - рявкнула она.
– Ваш мужчина вышвырнул вас из своей жизни за излишнее вмешательство?
Ох ты ж, что он творит? Она сейчас разъярится и выгонит нас из кабинета, а мы так и не подошли к самому главному!
– Подождите, - примирительно сказала я, обнаружив как в секунды наливается красным лицо поддельной «журналистки». Таки Гриша попал в яблочко, что-то там неудачно сложилось в отношениях с не любящим публичность партнером.
– Лилия Львовна, я лично здесь по другому вопросу.
На меня уставились буравящим взглядом, словно дырочки им делала. А что меня оценивать, я человек простой, практически без тайн. Говорю прямо.
– У вас кроме официальной кафедры – аренда коммерческого помещения, мебель, аппаратура, люди на постоянной работе. Даже машины им даете для имиджа или прикрытия, что там у вас. А еще полеты в другие страны, проживание. И что-то мне подсказывает, что государственные гранты или не имеют к этому отношения или очень будут расстроены насчет непрофильных трат.
– Что ты, Даш, какие гранты? – ласково сказал Гриша и просто сгреб какую-то пачку со стола. Пока я перетащила на себя внимание, он, оказывается, изучал стол. – Здесь масса странных финансовых выписок от разных людей. Как же так, Лилия Львовна… Чья-то тайная жизнь не только становилась объектов исследований, но и приносила деньги? Шантаж или продажа информации на сторону?
Женщина метнулась змеей, пытаясь вырвать документы, но Распутин показал отличную реакцию и ловко спрыгнул на другую сторону, перекинув ноги через стол.
Когда изучаешь секреты известных людей, поневоле узнается весьма дорогостоящая информация. И кто-то другой может за нее отлично заплатить. Наша ученая дама на каком-то этапе своей работы подверглась серьезному соблазну – получить на исследования большие суммы денег из… самого же исследования. Прекрасная самоокупаемость проекта, что тут сказать. Вызнать личные тайны, перепродать заинтересованным лицам, да тем же СМИ, и вуаля – все в рамках целей проекта.
Какая разница: бесплатно подкинуть информацию для широкого распространения или же еще и деньги за это получить…
– Как низко, - брезгливо произнесла я. – Но есть и плюсы, вот теперь можно найти связь между вами и открытием конфиденциальной информации, доводящей до самоубийства. У денег есть особенность – они всегда оставляют след. Вот по этим хлебным крошкам вас и вычислят.
Намекающе насвистывающий Распутин потянул меня к двери, а Лилия Львовна кинулась за нами, с грохотом сбивая стол.
– Подождите, я… заплачу. Вам же нужно обелить вашего айтишника? Нужно? Да в курсе, что у вас там происходит, боитесь за него? Не уходите, слышите, не уходите! Да
гори оно. Я сдам Сирокко…Через десять минут мы сбегали по лестнице прыгая через ступеньки. Пачку разрозненных бумаг Гриша так и не отдал хозяйке, уволакивая их с собой к моему недоумению.
– Тш, Даша, - сказал он, грустно качая головой. – Ну посуди сама, с какой вероятностью среди хлама, который она там нагромоздила, я так быстро смог выцепить нужные финансовые документы? Просто схватил побольше из дальней пачки, которую она скорее всего плохо помнит и все.
Глава 31. Дополненный мир
Я шла по улице маленького калифорнийского городка, веселого и беззаботного. Люди белозубо улыбались мне навстречу, некоторые приветливо махали.
Боюсь, я несколько не оправдывала их ожиданий, старалась опустить голову, а пару раз даже шарахнулась от радостно что-то кричавшего мне прохожего. В своей стране я была довольно известным блогером-стилистом и мой канал «Дарья-Искусница» знали все старшеклассницы крупных городов.
Но вела уроки я только на русском, так что международной аудитории так и не набрала. Кира говорит, что я зря не смотрю на запад, но она меня слишком любит и оттого переоценивает. Увы, мой английский, конечно, сильно лучше, чем был, скажем, полгода назад, но все еще ужасающе не пригоден для профессионального использования.
Он мне нужен совсем для других целей. Семь месяцев и одиннадцать дней я ищу. Ненавижу, проклинаю и верю. Где-то сидит чертов упрямец, сделавший все, чтобы его не обнаружили, полностью закрывший свою личную жизнь, сидит и надеется, что я его найду.
Спрятался он мастерски, получше любой программы защиты свидетелей. Даже Распутин, бросивший немалые средства на частных детективов, не смог найти даже ниточки, намекающей на присутствие Можайского.
Раз в месяц, каждый из друзей и близких Димы получал послание с необычных адресов или номеров, которых как потом оказывалось, никогда не существовало. Маме и сестре он сообщал, что здоров и как-нибудь приедет в гости. Друзьям направлял теплые пожелания, демонстрирующие его осведомленность об их публичных успехах. Например, Гришу он поздравил с новым альбомом, а Ломова – с выигрышем дела у Сирокко.
К сожалению, победа в суде особых бонусов не принесла. Прямо во время судебных тяжб кто-то выложил программу, созданную Можайским, в сеть. Ее скачали, скопировали и создали аналоги все, кому было не лень. Какие-то небольшие деньги капают, насколько я знаю. Ломов даже ухитряется на них содержать офис и, как и я, ждет Диму.
Мне тоже приходят письма. То тоскливые, то полные надежды, но всегда короткие, словно он боится разговориться, открыться. И ни на одно письмо нет возможности ответить, узнать, сколько еще это будет продолжаться. Месяц назад он меня спросил, разрешаю ли я по-прежнему называть себя его невестой? Неожиданный вопрос, который придал мне сил. И в следующих своих видео-уроках я представлялась невестой Дмитрия Можайского. После этого он попросил «еще 90» дней и больше вестей не было.
Ида говорит, что я должна плюнуть на «этого дурака и его закидоны». Ее бесит обручальное кольцо на моем пальце и многочисленные поездки в Америку. Но скорее она просто рычит, чем реально противится, потому что знает – меня не остановить. Я его люблю. Вот так.
Оказывается, можно любить через время и расстояние, несмотря на упрямство любимого и непонимание близких. Даже его мама, Валерия Захаровна, пыталась знакомить меня с «интересными молодыми людьми», уговаривала, жалела, а потом плакала на моем плече, измазывая ткань черными и красными разводами косметики.