Даря

Добрался наконец-то в душ, ночью у меня не хватило на это сил. Позавтракал и провёл ревизию в холодильнике на предмет испорченности продуктов. Решил найти то самое письмо, где я просил девушку у вселенной. Долго рылся в ящике стола, уже успел завалить его хламом, но нашёл и быстро пробежал по строчкам, выхватывая фразы и слова:

«…темные волосы без челки… карие глаза… улыбчивая, добрая… стройная… звонкий голос… весёлая… милая… красивая улыбка… сексуальная…» Я просил много всего, но ни слова не написал о родителях девушки, её профессии, образовании и увлечениях, но последняя фраза заставила меня убедиться в том, что Даря – это подарок вселенной в ответ на письмо. Я не верил своим глазам, там было написано: «ямочки на щеках?» Зачем-то поставил вопрос, может, не был уверен, что мне хочется видеть это в своей девушке. Видимо, поэтому ямочка у неё одна. Я сидел и улыбался как дурак, всё, что я перечислил, было в Даре. Совпадение по каждому пункту!

Я поспешил к ней – дом Дари располагался по соседству, перпендикулярно моему двору. На этот раз у меня было приглашение от Люды.

В подъезд я вошёл вместе с каким-то мужчиной с третьего этажа. А дверь квартиры мне открыла Даря. Девушка улыбнулась. Одета она была по-другому: странное платье, больше напоминающее огромную майку, голые ноги и шерстяные носки. Волосы её были влажными.

– Входи! – пропускала она внутрь.

– Дарюся, кого там принесло? – раздался сварливый старческий голос из глубины квартиры.

– Бабуль, это ко мне, – крикнула девушка и уже тише спросила у меня: – Чай будешь?

– Нет, я уже позавтракал.

– А я вот ещё не ела, только из ванны, – усмехнулась она и повела меня за собой на кухню.

Её чай уже ждал на столе, а вот количество печенья в тарелке сильно убавилось. Девушка расположилась на стуле в такой же позе, как и вчера, подтянув к себе колени. Но, видимо, забыла, что она в платье, или совершенно меня не стеснялась, открыв взору сиреневые трусики с черным кружевом. Не смотреть на нижнее бельё у меня не получалось, мысленно я их уже снимал. Даря каждый раз меня смущала. Она тем временем невозмутимо хрустела печеньем, запивая его чаем.

– Тебе нужно было ближе к вечеру приходить. Бабушка собралась блинчиков напечь. У нас будет пир горой! – она была такая счастливая, что у меня в голове не укладывалось то, что рассказала её крестная.

Люда как раз зашла на кухню:

– Привет, Артём, – хлопнула она меня по плечу и отчитала Дарю: – Дарька, что за разврат!

– Ой! – девушка резко убрала ноги со стула, одернула платье, виновато поджав губы в улыбке и смущенно опустив глаза.

Но затем Люда заговорчески обратилась к девушке.

– Мы гулять идём и в магазин, бабулю с собой захватим. Тёму спрячь, а то увидит, накостыляет ещё.

Даря засмеялась:

– Хорошо!

Люда ушла, в коридоре раздался шум. Даря потащила и втиснула меня в нишу между дребезжащим «Минском» и буфетом:

– Побудь тут. А то вдруг заглянет. Я тебе потом всё объясню, – а сама вышла из кухни.

Я стоял, но в очередной раз чувствовал себя идиотом, проскользнула забавная аналогия: «Интересно, а когда любовников прячут от мужа в шкаф, у них такое же чувство? Что же там за бабуля?!» Мне уже пора было бы привыкнуть, что всё, что связано с Дарей, странно.

В коридоре раздавалось множество голосов: ворчливый старушечий, боевой Люды, детский её сына, и иногда Даря разбавляла их сборы своим звоном. Наконец, дверь захлопнулась, и повисла тишина. Девушка вернулась, схватила меня за руку и потащила в комнату: узкую, но густо заставленную старой мебелью.

– Может, расскажешь, к чему эти прятки? – спросил я.

– Сейчас расскажу, – поморщилась она, а следом сделалась серьёзнее. – Я должна тебе всё объяснить, раз уж ты снова пришёл.

В принципе, мне не нужны были её оправдания, я для себя уже всё понял и решил: разве имел я право отказываться от подарка вселенной?!

Даря подвела меня к окну:

– Смотри.

На подоконнике валялись цветные карандаши и стопка рисунков с изображением птиц. На самом окне были прилеплены такие же ажурные снежинки из бумаги, что и на кухне, но девушка указывала на улицу.

Окна её комнаты располагались в торце дома и выходили прямо на двор моего:

– Это мой двор, – рассказал ей я.

– Я знаю, а живёшь ты в той комнате на третьем этаже, – она указала пальцем на мои окна.

– Так! – я озадачился, это было правдой.

– Артём, я слежу за тобой уже пять лет. Я раньше знала твоё расписание, когда твой отец забирал и привозил тебя, часто видела твою маму. А по вечерам смотрела, что происходит у тебя на компьютере, за тюлем видно плохо, но по очертаниям понять можно. Я помню тебя, когда ты носил очки. В школе у тебя ещё был такой зеленый рюкзак…

– Пять лет, серьёзно?! – вот это было полной неожиданностью. Дарин дом закрывали высокие вязы, и поэтому я никогда не обращал внимания на окна напротив. Я пять лет жил под боком со своим идеалом девушки.

– Просто… – она замялась и стала очень печальной. – Моя привычная жизнь разрушилась пять лет назад, стала пустой, а твоя, наоборот, была такой полной, счастливой, и я смотрела… – её голос дрогнул, она поджала губы, глаза наполнились слезами. – И мысленно жила с вами, в семье, забирая частичку вашего счастья себе, – у неё уже потекли слёзы, она, запинаясь, рассказывала: – И ты всегда был для меня идеальным, казался умным, таким хорошим, красивым, воспитанным и заботливым. Я нашла для себя мечту, опору, откуда черпала радость, силы! Даже скучала по вам, если вы куда-то уезжали, – она утерла ладонями слёзы и пожала плечами. – Я всегда верила, что у меня когда-нибудь будет так же, что всё наладиться, но одно дело мечтать, а другое делать. И жизнь быстро указывает, где твоё место.

Даря вздохнула, а я не знал, что сказать. Она продолжила делиться откровениями с самого начала:

– Меня мама рано родила, в восемнадцать. Это был залёт, без брака. Мы жили тут, у бабушки. Отца я не знаю, мама ни разу о нём не заикнулась, но мне каждый раз говорила, что я подарок, что ей меня подарил Бог. Она меня поэтому так и назвала: Даря, от слова «дарить», – уголки её губ чуть дрогнули, она рассказывала с такой теплотой. – Через семь лет мама опять вышла замуж. Отчим – нормальный мужик, но чужой ребенок, сам понимаешь… У них с мамой потом родился мой брат – Олег. Мне уже десять было, мы жили тогда у отчима. А потом мама заболела, – Даря нервно кусала губы, постоянно отводя в сторону глаза. – Точнее, она болела много лет до этого, но болячку нашли, только когда брат родился. Мама боролась почти пять лет ради нас, но не смогла…

11

На Дарю было больно смотреть, её чуть не трясло, она обхватила себя руками за плечи и тяжело вздохнула. У меня уже у самого ком в горле стоял. Она помолчала, а потом, поморщившись, продолжила:

– Жизнь тогда пошла под откос, я сама всё разрушила. Поругалась с отчимом, обвинив его в смерти мамы, а потом ушла из дома. Олег остался с ним: и брата бросила, и школу, и художку, и друзей. Сбежала жить к бабушке, перевелась в ближайшую школу. Тогда же и вас заметила. Мы сначала вдвоём с бабулей жили, но потом и у Люды семья развалилась, она с мужем развелась и перебралась сюда. Когда я школу окончила, Люда уговорила меня в колледж поступить на маляра, чтобы хоть какая-то профессия была, я уже в этом году заканчиваю. А в колледже на первом курсе спуталась с одним преподом, вдвое старше, – она горько усмехнулась и глянула на меня. – Насмотревшись на идеальную семью некоторых.